#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 11

Ну рад за тебя, конечно. Я перевожу дух и начинаю думать. А теперь к проблемам: Красивой нет. Либо она где-то гуляет, либо что-то случилось. В любом случае я не мог просто так оставить оборотнице, заражённую вирусом. Надо вылечить. И всё-таки ждать её или идти к алтарю вот так, в чешуе? Ответ приходит сам собой. Светка сообщает, что Камила волнуется, больше затягивать свадьбу нельзя.

Я выдвигаюсь.

Выхожу в зал, весь такой красивый в эбонитовой чешуе, становлюсь у алтаря и ловлю шокированные взгляды гостей. Оценим реакцию. Священник трясётся, будто перед ним не жених, а сам нечистый дух. Дворяне умолкли, рты у них открыты, будто они пытаются словить ветер. Царь Борис удивлённо поднимает брови. Ну ещё бы! Для него это такой же сюрприз, как и для всех остальных.

Кстати, я тоже удивился. Сам Государь на моей свадьбе? Это у дворян редкое явление.

Я видел его реакцию и заставил себя не ухмыльнуться, хотя губы так и тянулись в веселой улыбке. Ох, ну ещё бы — такие лица у гостей не каждый день увидишь.Графы, бароны, князья — все как один ошарашенные. Особенно шокирован Павел Горнорудов — это ведь его дочь выходит за такого красавца.

Соблазн лыбнуться велик, но если бы я сейчас ещё и оскалился, так священник точно бы грохнулся в обморок, и свадьбу пришлось бы откладывать до вызова запасного батюшки.

Но я держался. Камила что-то распоряжается, суетясь у края зала, и я замечаю движение в конце коридора. Подготовка к выходу невесты.

Сначала появляется Акела. Гигантский волкомедведь идёт спокойно, неторопливо. Густая шерсть, исполосованная шрамами, массивная туша, бубенцы на ошейнике приглушённо звенят в такт его шагам. Картина внушительная — живое предупреждение, что род Вещих-Филинов — не те, с кем стоит связываться.

За ним уже идёт Настя.

Я моргаю, ловя себя на том, что любуюсь невестой. Платье ослепительное — пышное, расшитое серебряной нитью, сияющее в свете люстр. С одной стороны подол ловко придерживает Шипучка, идя на четвереньках и аккуратно удерживая ткань пятой и шестой лапками. С другой шествуют два подросших големчика-кустарника, хотя один из них упорно норовит уткнуться в шлейф кроной-головой.

Настя не останавливается, доходит до алтаря и замирает, удивленно смотрит прямо мне в лицо.

— Даня? — её голос в мыслеречи полон недоумения.

Я слегка усмехаюсь.

— Ага! Не узнала? — Она моргает, оглядывая меня с ног до головы. — Пришлось остаться в этом облике, чтобы оптом вылечить Красивую. Надеюсь, ничего страшного, что я сегодня так?

Настя молча смотрит, и, кажется, наконец осознаёт, за кого именно выходит замуж. За неугомонного телепата, вечно экспериментирующего с Астралом и психикой окружающих.

— Даня, конечно, нет! — вспыхивает Настя, а затем, будто в подтверждение своих слов, у неё вырастают волчьи уши — острые, рыжие, идеально сливающиеся с её распущенными волосами. Она улыбается, и клыки удлиняются, острые, хищные, добавляя её облику дерзости и хищного обаяния. — Теперь хоть немного в твоём стиле. Так ведь лучше? — усмехается Настя, слегка склоняя голову набок.

Я киваю с ухмылкой:

— Очаровательно выглядишь.

И тут раздался бах.

Священник, который и так стоял на последних нервах, упал в обморок.

Прямо без лишних движений — бах!

Гости тут же загомонили, пересуды зашипели по рядам, пока послушники подхватывали бедного батюшку и утаскивали его в угол, приводить в чувства.

Камила, напряжённая как струна, переговаривалась с прислужницей церкви, что-то торопливо выясняя.

Я связался с ней по мыслеречи.

— Какие-то проблемы?

— Даня, больше нет священников.

Я замер.

— Как это нет⁈ Церковь же большая.

— Ну… вот так. Все сбежали… когда узнали, что ты в церкви.

Я покачиваю головой. Ну да, прекрасно.

Специально выбрали большую церковь, чтобы избежать проблем — и всё равно они начались.

Гости всё ещё не унимались, обсуждая упавшего священника, мои рога, Настины уши, волкомедведя Акелу, а заодно, видимо, весь строй мироздания, который прямо сейчас трещал по швам.

А пока я развлекаюсь с Настей молчаливым переглядыванием, ко мне выходит Ледзор.

— Что, проблемы, граф? — ухмыляется он, будто только этого момента и ждал.

— Да, нет священника, — поясняю.

Ледзор задумчиво покачивает головой, глядя на бледного батюшку в углу, а потом вдруг широко ухмыляется.

— Как это нет, хо-хо? — поднимает одиннадцатый палец вверх. — Ровно девяносто лет назад я окончил церковную семинарию!

— Серьезно? — приподнимаю бровь.

А Грандмастер совершенно спокойно лезет в карман штанов, достаёт потрепанную и блеклую корочку, разворачивает. И, судя по всему, говорит чистую правду. Даже фото в дипломе на месте — молодой Ледзор, посерьёзнее, но с той же ехидной ухмылкой.

— Специально взял, как чуял, что ты снова всех ошеломишь, — замечает он довольно. — Я могу вас обручить, если позволишь, граф, хо-хо.

Я пожимаю плечами.

— Ты нас выручишь. Других священников все равно нет.

Грандмастер-физик быстро встаёт к алтарю, хлопает в ладони и громовым голосом гаркает на толпу:

— Хрусть да треск! А ну, тихо все!

Гости, разумеется, в шоке.

Перед ними стоит огромный, накачанный здоровяк с бородищей Деда Мороза, да ещё и с такой ухмылкой, будто не венчание сейчас проводить будет, а объявит бойцовский турнир под куполом храма.

— Ну что, готовы, жених и невеста? — прогудел Ледзор.

— Да, — киваю я.

— Да, — подтверждает и Настя.

Дворяне молча переглядываются. И вот в этот момент дверь в зал распахивается.

С глухим ударом, будто в неё влетает живой снаряд. Заходит тигрица Красивая. Её глаза сверкают хищным огнём, шкура растрёпана, лапы в пыли, дыхание тяжёлое, напряжённое, будто она неслась сюда через полконтинента без остановок.

В мыслеречи раздаётся голос Камилы, полный нервного облегчения:

— Даня, Красивая здесь!

Я хмыкаю.

— Да уж вижу.

И сразу заражаю тигрицу бактерией Миража. В следующую секунду Красивая меняется.

Гости ещё не успевают осознать её эффектное появление, а перед ними уже не просто тигрица, а гигантская эбонитовая демонокошка. Чудовище на четырёх лапах, с чёрными когтями, горящими глазами и ветвистыми рогами.

Кто-то из гостей сдавленно ахает, кто-то поспешно отступает, и, похоже, у части дворян появляется срочная необходимость пересмотреть свои взгляды на бестиарий местной фауны.

Я поворачиваюсь к Насте, перехватывая её взгляд.

— Думаю, можно снять костюм.

Невеста улыбается, слегка склоняя голову:

— Ты мне любым нравишься, Даня.

Миленько, конечно, но мне ещё предстоит целовать невесту. Сбрасываю эбонитовую чешую, возвращаясь в обычный облик. Ну, почти обычный. Теперь я в камуфляже, потому что не успел переодеться в костюм перед превращением. Свадебный дресс-код, значит, соблюдён частично.

Ледзор откашливается, складывает руки на груди и с полной серьёзностью добавляет:

— Согласно древнему обычаю…хрусть да треск, и чтобы клыки не шатались! — моргает в сторону дворян и расплывается в широкой ухмылке. — Целуй уже невесту, граф!

Ну, раз благословение получено…

Я не заставляю себя ждать. Прижимаю Настю к себе, чувствую, как её пальцы скользят по моей спине, и целую невесту.

Она отвечает сразу, горячо. А напоследок, прямо у её губ, усмехаюсь:

— А ушки оставь. Тебе они идут.

Ставка Семибоярщины, Междуречье

Трое бояр из Семибоярщины снова собрались. В тускло освещённой комнате сидят Хлестаков, Шереметьев и Годунов.

Шереметьев и Годунов мрачнее тучи, но Хлестаков, как обычно, непринуждён. Словно у Радия Степановича иммунитет ко всем проблемам, а кризисы и заговоры для него — просто очередная шахматная партия. Он откидывается на спинку кресла, бросает короткий взгляд на бокал вина, небрежно усмехается и лениво произносит:

— Смотрел свадьбу по телевизору. Ну и видок у мальчишки.