#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 1

Ставка царских войск, Междуречье

Дверь кабинета распахивается, и адъютант влетает внутрь, едва не сбив со стола аккуратно сложенные рапорты. Дыхание сбито, но голос ровный, хоть и слегка торжествующий:

— Ваше Превосходительство, Данила Степанович Вещий-Филинов уничтожил пять тысяч особей.

Кутузов, замерев на середине рапорта, медленно поднимает брови, затем неспешно откладывает ручку в сторону, словно переваривая услышанное.

— Это южная орда, что ли? Прямо все пять тысяч?

Адъютант вытягивается по струнке:

— Все, Ваше Превосходительство. Точные цифры потом будут доложены.

Кутузов медленно качает головой, подбирая правильные слова. Его взгляд скользит по расчерченной карте фронтов, на которой аккуратно размечены секторы, линии снабжения и, главное, показатели боевой эффективности дворянских родов.

— Значит, он уже всех обогнал…

Цифры всплывают в уме автоматически, словно он держит их перед глазами. Две тысячи — за Годуновыми, три тысячи — за Шереметьевыми. Теперь новый рекорд.

Филинов поднял планку.

Генерал хмыкает, и в уголках его губ появляется едва заметная ухмылка.

— Мда… пять тысяч… — пробормотал он. — Семибоярщина уже неделю возится, убивая гулей по чайной ложке в день, а граф Данила в Междуречье и трех часов не пробыл, как уже устраивает кавалерийские наскоки.

А еще Кутузов подумал, что другим государствам очень повезло, что Царство сейчас ни с кем не воюет. Царю теперь есть кого спускать на врагов — одного молодого телепата.

Ставка Семибоярщины, Междуречье

Трое бояр — Хлестаков, Годунов и Шереметьев — молчаливо рассматривали доску, установленную в центре командного шатра.

Среди выцветших пометок, перечёркнутых маршрутов и старых расчётов чёткой, свежей рукой была выведена новая цифра, простая, но тяжёлая по смыслу:

'5000 убитых гулей.

Филинов.'

Шереметьев, тяжело вздохнув, опустился в кресло и потёр переносицу. Его бледные пальцы оставили светлый след на загорелой коже. Он покосился на доску, нахмурился, затем устало выдал:

— Что делать будем, господа? Как обгоним мальчишку?

Прибывший час назад Хлестаков сидел чуть в тени, расслабленно откинувшись в кресле. Он лениво барабанил пальцами по краю стола, но в глазах уже сверкала искра той самой интриги, что делала его опаснее других бояр.

— Необходим хитрый ход… но благо возможности есть. Мы тут недавно заметили восточную орду. Пустим совместную артиллерию по ней — и проблему решим.

Годунов медленно качнул головой:

— Совместную? Не вариант, Радий Степанович. Придётся разбивать эту орду на нас троих. Тогда мы все равно останемся в проигрыше. Мы не обойдём Филинова… если только не зачтём всех гулей кому-то одному. Но кто захочет делиться, господа?

Шереметьев выпрямился и категорично заявил:

— Я не готов отдавать свой зачет, господа, — он глянул на Годунова. — Если ты, Федот Геннадьевич, зачтёшь всех гулей себе, то ты оставишь землю в Междуречье при себе. Но мои земли всё равно отойдут Филинову.

Хлестаков склонил голову набок, словно прислушиваясь к глухому бою часов. Затем медленно усмехнулся, откинувшись на спинку кресла. Покачал головой, как будто слушал детские споры.

— Друзья, что же вы так сразу распереживались? Мы не будем ничего делить. И не будем даже уничтожать орду.

Годунов нахмурился. Его глаза подозрительно сузились:

— Как это не будем, Радий Степанович? Ты же сам предложил задействовать артиллерийский огонь.

Хлестаков с ухмылкой ткнул пальцем в одну точку на карте на столе.

— Чтоб погнать орду на запад. В сторону Стрёмено.

Годунов и Шереметьев наклонились над картой, затем переглянулись, не до конца улавливая замысел.

Годунов нахмурил лоб:

— То есть мы делаем подарок Филинову?

Хлестаков лениво ухмыляется.

— Да. Только не в том смысле, что ты подумал, мой старый друг.

Он медленно подаётся вперёд и, водя тонким пальцем по карте, очерчивает дугу вокруг восточных лесов.

— На востоке сплошные леса и холмы. Орда не сможет двигаться плотной массой, она рассеется на мелкие стаи. А значит, Филинов не сможет залпами артиллерии накрыть её целиком. Гули добегут до Стрёмено — не стеной, а хаотичными потоками. И угадай, что там будет?

Шереметьев, задумчиво потирая подбородок, переводит взгляд с карты на Хлестакова.

— Филинову придётся задействовать штурмовые войска…

Хлестаков азартно щёлкает пальцами, будто только что поймал верную ноту.

— Да-да-да! Именно! В этом вся соль! Его небольшая гвардия против пяти… нет, семи тысяч тварей! Разве это не чудесный подарок нашему юному другу, графу-телепату? Я слышал, у него на днях свадьба. Какой замечательный сюрприз для жениха!

Шереметьев фыркает, откидываясь назад:

— Скорее уж для его невест… Жених в ящике.

Годунов же думает о другом.

— Значит, мы ведём нечестную игру? А если попадёмся?

Шереметьев отмахивается, будто вопрос и не стоит внимания:

— Федот Геннадьевич, не переживай. Радий Степанович предложил идеальный план. Пускай мы не уничтожаем орду, но кто сможет доказать, что мы специально направляли её? За это нас не зацепят.

Хлестаков усмехается, пожимая плечами.

— Тем более алиби мы себе обеспечим. Никто нас не заподозрит, потому что пару сотен тварей мы всё-таки разнесём в клочья. А потом просто скажем, что наши расчётчики ошиблись и накрыли не середину орды, а её край. Обычная тактическая ошибка, бывает.

Годунов вздыхает. Хлестаков не изменял себе и опять удивил своих старых соратников по Семибоярщине.

Шереметьев переглядывается с Годуновым:

— Значит, мы ставим на то, что Филинов погибнет?

Хлестаков пожимает плечами, его глаза равнодушны. Судьба мальчишки его не особо волнует — главное удержать Междуречье.

— Это не имеет значения. — Он лениво опирается на стол, водя пальцем по карте. — Филинов живучий, как таракан. Нет смысла рассчитывать, что он просто так сгинет.

Он делает паузу, затем усмехается:

— Но даже если чудом выживет — мальчишка потеряет гвардию. А также лишится оружия в Стрёмено. И больше не сможет зачищать гулей в таких масштабах.

Хлестаков откидывается в кресле:

— А это уже позволит нам спокойно наращивать темп и выиграть в гонке.

Главного победителя недели, то есть меня, уже поздравил Кутузов с тем, что я выигрываю по счёту. Да-да, официально я теперь лидер местного чемпионата по гулеистреблению, и все остальные могут тихонько завидовать.

Но радоваться рано.

Во-первых, гонка ещё не закончена.

Во-вторых, цифры цифрами, а я рад другому — царские войска, благодаря всей этой движухе, наконец-то переключились с боёв на эвакуацию мирняка. Теперь они заняты спасением, контролем территории и прочими полезными вещами, чтобы хоть никто из местных не погиб в этой мясорубке.

А вот боярские войска наоборот, теперь вгрызаются в зачистку, пытаясь догнать меня по очкам. Так что пока они играют в «догонялки», местные жители Междуречья реально получили передышку. Теперь они хотя бы в большей безопасности, чем до моего приезда.

А значит, я всё делаю правильно. Мои родовые земли не станут мёртвой пустошью.

Не успел я насладиться своим шатким моральным превосходством, как в комнату врывается Светка. Взгляд у неё характерный — значит, сейчас скажет что-то «важное».

— Даня! Скучно мне! — заявляет она, раскинув руки, будто я тут персональный развлекательный центр. Глаза блестят, в голосе — нескрываемая игривость.

— Есть идеи, чем заняться?

Светке стоит только в спецовку залезть, и она моментально превращается в необузданную шельму.

Хм. Чем бы её занять, чтобы и дело было, и мне голова не болела?