Искаженный мир – Одержимые (СИ) - Кузьмин Марк Геннадьевич - Страница 15

Он усмехнулся, вспоминая что-то.

Бриэль говорила, что доппельгангеры могут даже использовать некоторые глифы тех, кого они копируют. Ничего, впрочем, сложного, сильными скитальцами они никогда не притворялись.

— И тогда я спросил его, «какие песни снятся вам во сне?». И он ответил просто: «Те что я ненавижу, но которые пытаюсь понять». И это был самый искренний ответ за всю конференцию. Он ответил спонтанно и явно потом получил выговор от своих хозяев, а я тогда сразу понял, что должен его вытащить.

Хенкель грустно вздохнул, глядя на порт.

— Он без проблем принял помощь от демонов, чтобы спастись из Церкви. Может это и говорит о нем как о не самом надежном человеке, что согласился на «сторону зла». Он ведь тогда не знал, что мы несколько необычные демонические создания…

Нельзя не согласиться. А ведь он упоминал, что провернул несколько мошеннических схем, чтобы заработать денег. Неоднозначный человек — это точно.

— И он был первым человеком среди всех, кто так спокойно отнесся к нам. Быть может потому что он еще не успел увидеть всю угрозу, исходящую от демонов и был непредвзят, а может просто чудак. Но для нашей маленькой компании он действительно стал кем-то близким… Не вынужденным соседом или сообщником, а… другом…

Хенкель вытер лицо и отвернулся.

Странно это даже.

Вот так охотник и демон спокойно болтают без вражды и необходимости убивать друг друга.

Быть может и правда, между нашими видами не так уж и мало общего. Все демоны подключены к Источнику и беспрекословно выполняют волю своих Владык, но получив свободу у них появляется выбор. Да, им пришлось затаиться и быть неприметными, чтобы выжить, но быть может, будь у них право что-то решать, думаю, и он бы попытались остановить бессмысленную резню, что непонятно кому выгодна.

Мы какое-то время молчали, смотря на уходящее солнце.

— Ты собираешься пойти в тот Храм?

— Да. Я устал ходить вслепую и мне нужны ответы, — ответил я, не сводя глаз с горизонта. — Только это сейчас имеет значение.

— Не надорвись только, — он хлопнул меня по плечу. — Ты нам еще живой нужен.

— Постараюсь. А сам что намерен делать?

— Я бы хотел помочь, — признался он. — Юджин отдал жизнь, чтобы получить хоть какие-то зацепки, а потому для меня дело чести попытаться их раскопать. В бою от меня поддержки не жди, но собрать информацию и помочь за спиной вполне могу.

— Нам нужны сведения из Центра Маата или любой другой столицы, а после мы поедем в Аль-Урат.

— Тогда увидимся в Аль-Урате, — кивнул доппельгангер. — Подготовлюсь к вашему прибытию.

— Не выкури все что там есть, — фыркнул я.

— Не могу обещать. Это ведь моя «страсть», — усмехнулся тот.

— Что вообще такое ваши «страсти»? Демоны упоминали об этом, но я не совсем понял.

— Тут все просто, — начал он. — Каждый демон рождается с чем-то внутри, какой-то… уникальной особенностью. Деталью, что принадлежит только ему или такому виду. Что-то… что особенно сильно нравится такому. Эта мелочь, может быть незначительной, но делая это демон получает гораздо больше удовольствия. Например, теоретический суккуб может сколько угодно любить секс, наркотики, но только Рок-н-Ролл особенно сильно цепляет её душу. Хе-хе! Так и я могу любить что угодно, но сигаретный дым особенно приятен. Это — моя страсть.

— То есть это какой-то бзик, что определяет вашу личность, — понял я. — И он есть у всех? Даже в Владык?

— Разумеется. И об их «страстях» всем известно. Барблспью обожает опыты и готов месяцами проводить в лаборатории что-то создавая. Занзаар вообще помешанный на искусстве строитель. Крофенольф всегда составляет сложные многоходовочные стратегии битв. Не удивительно что именно он готовит каждый Прилив и на его время становится лидером всех Архидемонов. А моя бывшая начальница госпожа Лилитрия скорее радуется от своих коварных тактик, растления людей и порабощения других. Поскольку раньше она была человеком, то её сущность несколько иная и мыслит она немного по-другому.

— Могу представить. А что случается с демоном, который свою «страсть» утолить не может?

— Постепенно сходит с ума. Таким образом часто наказывают провинившихся, лишая их доступа к своей «страсти». Одному черту вот как-то запретили отрезать головы достойных врагов и заставили его биться в строю… Для Рэо это было той еще пыткой.

— Трагично, — хмыкнул я.

— Это практически физическое наказание, а вот лишение имени так вообще скорее социальное. Лишиться имени — это тот еще позор.

— Для вас это так важно?

— Мы рождаемся без имен и нам дают какие-то цифры и буквы, чтобы как-то различать. И то, они часто повторяются или меняются. Мой вот был «С-910», а имя Хенкель я взял себе после того как стал им уже будучи Отрезанным. Подключённые к Источнику даже помыслить о выборе своего имени не могут.

— Но какая-то свобода воли у вас есть. Зачем вам её дали, если вы должны быть просто инструментами для исполнения приказов?

— Не знаю, — вздохнул он. — Мы просто рождаемся такими и ничего более не помним. Прошлого ни у кого нет, кроме Владык. А нам просто велят не спрашивать и выполнять приказы, попутно утоляя свои «страсти» в свободное время. Те, кто давно не умирал так вообще порой задавались вопросом: «А для чего мы вообще сражаемся?», но мало кто осмеливался его озвучивать. Владыки не потерпят даже каплю сомнений. А те, кто возвращаются в Источник порой меняются так… что ты их больше не узнаешь.

Я не стал спрашивать об этом.

Когда я сражался с демонами Барблспью, то те порой вели себя странно на мой взгляд. Они злились и впадали в ярость, когда я убивал их собратьев. Они явно грустили по тем, кто ушел, ведь вернуться он уже может совсем другим и то что вас связывало когда-то окажется потерянным. А получится ли восстановить… сложно сказать.

— Ладно, Макс, думаю, нам пора завязывать с разговором, — сказал Хенк, когда солнце уже ушло за горизонт и на город опустилась темнота.

— Да, ты прав.

Недалеко прошел фонарщик и начал зажигать фонарные столбы, потому разговор и правда лучше закончить.

— Увидимся, — он махнул рукой и ушел.

Я же какое-то время молча смотрел на темнеющее небо…

— Вот такой вышел разговор, — закончил свой рассказ Макс, что недавно встретился с Хенкелем.

Пока они с Крес и отцом занимались примеркой и осмотром экипировки, у братца был задушевный разговор с этим доппельгангером. Сам Бартлби не знал, как относится к мысли, что они вполне себе подружились с настоящим демоном и душевно так общались. Это было просто… неестественно. Не какой-то там вопрос чести и морали, нет, это было просто законом природы. Демоны — враги, иного не дано.

Конечно, он понимал, что это может и не быть истиной в последней инстанции, но… он вырос с этой мыслью. Равно как и все вокруг. Даже папа, и тот не мог не морщиться — двадцать лет здесь прожил, как-никак. Стоило бы еще узнать, что думает Зенти, но скорее всего, в этом вопросе их с Барти мысли будут схожими.

Однако ради брата и его желания узнать истину, он не будет слишком резок и поспешен в выводах. Да, для него одно слово «демон» уже наводит на не лучшие мысли, а первая встреча с суккубой Тил едва не порвала их, и мимиком Энрихом, что хотел их на Скверну подсадить, также не улучшает репутацию.

«Лучше не спешить с выводами, но быть настороже».

Это лучший вариант.

— Что думаете?

— Рассказывать ему весь наш путь было не лучшей идеей, — покачал головой Барти. — Но если ты ему так доверяешь, то ладно.

— Да не то чтобы доверяю, — вздохнул брат. — Просто… мне даже сформулировать это сложно.

— Все норм, Макс, — махнула рукой Крес. — Ты просто утомился. Вот сейчас поедим, отдохнем и будет все нормально.

— Может ты и права… А где папа?

— Он пошел договариваться о завтрашнем речном рейсе до Маата. Сказал, чтобы мы его не ждали и ложились спать. Ну, сейчас поужинаем, там и музыка будет.