Зелье забвения и вкус любви. Печенька для проклятого мага (СИ) - Морозова Ольга Владимировна - Страница 16

Не знаю, сколько это продолжалось: я совершенно потеряла счет времени. Но когда буря затихла, рядом со мной уже никого не было. Ни Ледяной девы, ни Лайонела, ни Теодора.

Я обессиленно рухнула на снег, чувствуя пустоту в душе. Почему все вышло так? Почему Теодор не послушал меня, решил идти сквозь ледяную пустыню к горам, когда можно было просто обойти? Ведь эти земли принадлежали Ледяной деве — это известно всем на севере. А уж после того, как мы услышали, что говорят люди… Стоило держаться отсюда подальше. Но что уж теперь говорить об этом? Я осталась одна среди снегов, без еды и воды, без возможности развести костер и обустроить ночлег. Буря засыпала все так, что теперь и не найти ни вещей, ни припасов. От угрозы замерзнуть прямо здесь и сейчас меня пока спасает подарок отца, но что мне делать дальше? Продуктов мне здесь не найти. Значит, меня ждет ни много ни мало, а голодная смерть. И Теодор… Я не могу оставить его здесь, во власти Ледяной девы. От одной только мысли об этом все внутри будто замерзает. Лучше уж и вправду остаться здесь навсегда. Тогда мы точно будем вместе. Так или иначе.

Из странного оцепенения меня вывел чей-то едва различимый женский голос, который звал меня по имени. Сердце ударилось о ребра, дыхание сперло. Неужели Ледяная дева вернулась?

Я подняла голову, посмотрела по сторонам и только сейчас увидела виднеющиеся в стороне постройки. Мы все же смогли добраться до мертвой деревни? Горько улыбнувшись, покачала головой. Только вот Теодора уже нет рядом.

Опершись о ледяную землю руками, я подобрала под себя ноги и осторожно встала. Покачнулась от ощущения множества иголочек, которые тут же закололи затекшие от долгого сидения в неудобной позе конечности.

Зов повторился, и я замерла, прислушиваясь. Нет, это точно не Ледяная дева - ее безжизненный голос нельзя ни с чем другим спутать. Но тогда кто? И почему мне кажется, будто это мольбы о помощи?

По спине пробежал озноб, заставив поежиться. Я встряхнулась, огляделась в поисках тех вещей, что еще можно было спасти, но быстро поняла, что надеяться мне не на что. Вздохнув, осторожно пошла к холму, за которым виднелись низкие темные крыши.

Покинутая жителями деревня, казалось, застыла во времени. Уцелевших домов, которых не коснулся гнев обиженной девы, осталось не так много. Среди развалин виднелись остовы печей и брошенный людьми скарб. Все это навевало одновременно печаль и какой-то животный ужас: хотелось поскорее уйти отсюда, спрятаться где-то и забыть как страшный сон. Так сильно, что мне пришлось напомнить себе о том, что где-то рядом находится Теодор, которому нужна моя помощь. И Лайонел. Его я тоже не хотела оставлять в ледяной пустыне. Встряхнувшись, продолжила идти дальше по улице. Возможно, где-то здесь получится остановиться на ночлег.

Я наугад выбрала один - тот, что был ближе всего к главной площади - и осторожно подошла к нему ближе. Сквозь приоткрытую дверь увидела печь и разбросанные по полу горшки. Внутрь явно давным-давно никто не заходил: какие-либо следы отсутствовали напрочь.

Решив, что этот дом вполне подойдет для временного убежища, я зашла и кое-как закрыла за собой дверь. На мгновение показалось, что стало теплее. Выдохнув, облачко пара, решила осмотреться.

Из главного помещения избы шел коридор, который вел в три комнаты. Одна была спальней супругов - большая двуспальная кровать явственно на это намекала. Другое помещение напоминало скорее девичью комнату: на резном сундуке в углу возле кровати обнаружился костяной гребешок. У меня был похожий - подарок отца.

Вернувшись в основное помещение избы, решила попробовать затопить печь. Вряд ли труба как-то могла засориться: птиц, кроме больших белых сов, я на севере пока не видела. Значит, никто гнездо свил. Разве что копоть замёрзла за годы простоя, но соблазн ощутить живое тепло огня был сильнее здравого смысла. Так что я положила найденные поленья в топку, а после задумалась, как же их разжечь.

По-хорошему, должен быть специальный артефакт, который высекает искры, но деревня пустует уже не одно десятилетие. Что, если в то время ничего подобного не было?

Я по новому кругу принялась осматриваться, но теперь меня интересовали предметы и горшки, в которых могли находиться горючие камни: предшественники современных артефактов, способных разжечь огонь. Спустя некоторое время - не меньше получаса - мне удалось обнаружить в самом дальнем сундуке в хозяйской спальне горшок, в котором лежали два черных голыша. Сжав каждый из них в ладони, напитала силой, восстановив то, что было утрачено за время бездействия, и с замиранием сердца попыталась разжечь огонь.

Не с первого раза - все же дрова успели и промерзнуть до самого основания, - но мне удалось это сделать: в печи уютно затрещал огонь. Я с наслаждением протянула руки, только сейчас понимая, какими ледяными они были. Надо же, даже не почувствовала этого.

Глядя на танцующее пламя невольно подумалось, что как бы хорошо сейчас было съесть мясную похлебку с кусочком свежеиспеченного хлеба и запить травяным взваром. Желудок призывно отозвался урчанием, как бы намекая, что ему нравится эта идея. Я уныло вздохнула. Все наши с Теодором припасы теперь навечно остались в снегах.

Неожиданная мысль, яркой вспышкой полыхнувшая в голове, заставила вздрогнуть и резко развернуться к большому ларю, в котором мне попадались какие-то крупы. Может, здесь есть что-то, что еще пригодно в пищу? Как-никак, в вечном холоде, царившем в деревне, принадлежащей Ледяной деве, что-то действительно могло уцелеть. Нужно только выяснить, что.

Список продуктов не был внушительным, но это и немудрено. Повезло, что вообще что-то удалось найти. Разложив все на столе, я критическим взглядом оглядела свои сокровища и тихонько вздохнула. Света единственной свечи, которую также отыскала в доме, едва хватало, чтобы осветить все пространство основной части избы, не говоря уже о комнатах. Но последние мне и не были нужны.

Итак, у меня есть крупа, из которой можно приготовить кашу на воде. Не самая любимая моя еда - признаться, я не уверена, что когда-нибудь ела что-то настолько простое, как не уверена, что вообще смогу это приготовить, - но выбирать было не из чего. Кроме этого, нашлась мука, банка замерзшего меда, которую я поставила поближе к печи, чтобы хоть немного оттаял, капля дорогой соли, а еще - засахаренная тыква. Последней вообще оказалось очень много в подполе, на спуск в который я наткнулась чисто случайно.

Консервы из тыквы, варенье, желе, икра, сушеная, замороженная - и даже совсем экзотическая для моих земель тыква в сале. Не думала, что здесь, на севере, в таких количествах растет эта культура. Ладно у нас, на юге. Помнится, у матушки всегда была проблема кому отдать излишки. Тут, видимо, что-то подобное испытывали, поэтому столько заготовок сделано. Только теперь есть их некому.

От этого стало очень грустно. Кто-то старался, заботился об урожае, затем собирал и готовил, чтобы семья потом полакомиться могла. Но трагическая случайность уничтожила все.

Вздохнув, опустилась на скамью возле стены, оперлась спиной о стену и, запрокинув голову, посмотрела на потолок. Ужасно хотелось спать: большая печь довольно быстро протопила дом. Даже удивительно, учитывая, сколько он стоял замерзшим и брошенным. Сейчас в него словно вернулась жизнь. В вымытой снегом чашке исходил паром травяной взвар: я нашла листочки ромашки и мяты, протерла все в том же снегу и закинула в чашку с кипятком.

Интересно, как там Теодор? Вспоминает ли обо мне? Или магия Ледяной девы заставила его забыть обо мне так же, как Лайонела? Одна только мысль об этом, о возможности такой, причиняла боль. Губы сами собой сложились в горькую усмешку. А ведь ей и такое под силу. Конечно, мне хотелось верить, что Теодор, как маг огня, продержится куда дольше - пока я не придумаю, как его спасти, - но умом понимала, что развеять такие мощные чары будет не просто сложно, а фактически невозможно.