Судьба попаданки, или проклятье Бессмертного (СИ) - Рин Касия - Страница 16

Я поставила зеркало на подоконник так, чтобы последние лучи солнца падали на его поверхность. Затем я начертила вокруг три руны, молясь на свою фотогеничную память, и надеясь, что я ничего не спутала.

Затем я устроилась поудобнее у окна и стала ждать. Мурзик, казалось, тоже почувствовал надвигающееся волшебство и устроился рядом, тихо мурлыкая.

Когда последний луч солнца коснулся зеркала, я представила огромного ворона. Зеркало вспыхнуло ярким светом, и я увидела в нем отражение птицы. Ворон кружил в небе, словно искал что-то, а затем его взгляд встретился с моим. В этот момент я поняла, что связь установлена.

— Отнеси мой ответ ведьме, — прошептала я, продолжая смотреть на него, — Скажи ей, что я готова встретиться.

Ворон мгновенно исчез из зеркала, оставив после себя лишь слабый отблеск. Я прикрыла глаза, когда сильный ветер внезапно ворвался в комнату, заставляя занавески танцевать в воздухе. Мурзик встрепенулся на подоконнике, отодвигаясь от зеркальца.

Открыв глаза, я увидела, что зеркало теперь отражало не комнату, а темный лес, где между деревьев пробегали тени и болотные огни.

— Иди, — прошелестел голос прямо из зеркала.

Похоже, меня только что пригласили в гости.

Я встала, ощущая, как волнение смешивается с тревогой. Мурзик мяукнул, словно хотел предостеречь меня, но я не желала отступать. Я взяла зеркало в руки и меня тут же затянуло в его отражение.

Когда я открыла глаза, я увидела перед собой самый пугающий лес за всю свою жизнь. Туман окутывал каждое дерево, создавая ощущение, что я нахожусь в мире призраков. Ветер шептал сквозь ветви, а его холодные пальцы касались моей кожи, заставляя меня дрожать. Вокруг меня было тихо, настолько тихо, что я могла слышать свое собственное сердцебиение.

Тени вокруг, как фантомы, исчезали, когда я пыталась сфокусировать на них взгляд. Но одна фигура, большая, квадратная, далеко впереди, оставалась неподвижной. Что может быть настолько огромным?

Я шагнула к ней, и мои ноги утонули в мягкой земле, покрытой слоем опавших листьев. Воздух был насыщен запахами гнили и земли, а также чем-то сладковатым, что я не могла определить. Это кружило голову и путало сознание. Казалось, еще один шаг, и я упаду в забвение.

Подойдя ближе, я обнаружила, что фигура, которую я приняла за призрака, на самом деле была странным сооружением. Передо мной стояла избушка на курьих ножках, словно вышедшая из детских сказок, которые мне рассказывала бабушка.

Я даже ущипнула себя, на случай, если надышалась чем-то в этом странном лесу, и теперь вижу галлюцинации.

Но избушка оставалась на месте и казалась живой, с её птичьими ногами, которые нетерпеливо скребли по земле. Стены были покрыты темным мхом и лишайниками, а окна походили на глаза, следящие за каждым моим движением. Дверь была приоткрыта, и из неё проникал свет, который немного разгонял мрак этого леса.

Я остановилась на мгновение, пытаясь понять, как это возможно. В висках пульсировало от напряжения, а в голове бился рой мыслей и вопросов. Как может избушка стоять на птичьих ногах? Что там внутри? Ведьма? Ловушка? Что это вообще за место такое?

Собравшись с духом, я сделала шаг вперёд. Избушка встретила меня скрипом дверей и тихим потрескиванием старых досок. Внутри меня ждал уют, настолько контрастный с внешним видом, что я на мгновение забыла о своих опасениях. Стены были украшены разноцветными лоскутами ткани, а на полках стояли горшки и мешочки с травами. В центре комнаты горел камин, и его тепло обволакивало меня, призывая расслабиться.

Но тут, в тени у камина, что-то пошевелилось, и, переведя взгляд, я увидела старуху. Она сидела на старом деревянном стуле, и я сразу поняла — это она. Ведьма.

Её внешний вид был таким, каким его могла нарисовать только чья-то больная фантазия: длинные седые волосы спускались каскадом по плечам, кожа на её лице была морщинистой, словно старая пергаментная бумага. Глаза ведьмы сверкали холодным, злым огнём, пробирающим до самой души, а от её улыбки хотелось развернуться и бежать.

Ведьма медленно поднялась со стула, и её черная одежда зашуршала. Она подошла ко мне, и я ощутила холод, исходящий от её тела. А ещё, по ухмылке, исказившей её губы, мне показалось, что она видит, насколько мне страшно.

— Ты заставила себя ждать, маленькая пташка, — голос старухи был на удивление глубоким и мелодичным, — нехорошо.

— Прошу прощения, — начала я, стараясь скрыть дрожь в голосе, — я не знала, что меня ожидают.

Ведьма усмехнулась, и её глаза на мгновение засветились ярче.

— Вацлав… — произнесла она, и её голос заставил воздух вокруг дрожать, — ты пришла ради него. Как и десятки до тебя. А ведь он зло, которое стоило давно уничтожить. Ты согласна?

Я делала вид, что внимательно слушаю, но мои мысли были заняты другим.

— И вы ждете, что я могу победить такое зло? — спросила я, пытаясь казаться заинтересованной.

— О, это просто, — продолжила ведьма. — Сварог, создавая мир и новых богов, был мудр. Поэтому даже Бессмертного Стража можно уничтожить. А ты мне в этом поможешь.

Старуха не спрашивала, утверждала. Хотелось бы и мне так в себя верить.

— Я слышала истории, — я перевела тему, осторожно подбирая слова, — истории о проклятом, который однажды оступился. Может ли такое зло быть… искуплено?

Ведьма замерла.

— Искупление? — её голос зазвучал холоднее, — проклятие Вацлава — это его судьба. Он сам выбрал свой путь.

— Но если бы был способ… — начала я, но ведьма сразу перебила меня.

— Достаточно! — воскликнула она, — ты пришла сюда за ответами, а не за вопросами. Страж, бич людского племени, должен быть уничтожен, и если ты не готова этого сделать, ты разделишь его судьбу.

— Я понимаю, — сказала я, собирая в себе смелость, — но неужели нет никакой надежды для Вацлава? Надежда нужна каждому, чтобы не скатиться во тьму отчаяния.

Старуха посмотрела на меня, и в её взгляде я увидела нечто странное — смесь презрения и… сочувствия?

— Надежда? — она хмыкнула, — надежда — это опасная вещь. Она может привести к разочарованию. Но ты права, даже самое темное зло может искать путь к свету. Ты хочешь надежду? Хорошо.

Я кивнула, чувствуя, хотя интуиция внутри кричала о том, что просто так ведьма мне не станет помогать.

Ведьма улыбнулась, и в этой улыбке было что-то тревожное.

— Хорошо, маленькая пташка, — сказала она, — ты хочешь узнать тайну искупления? Тогда слушай внимательно…

— Думаю, Вацлав уже рассказал тебе свою трогательную историю? — саркастично уточнила старуха, и, получив утвердительный кивок, продолжила, — Когда он бросил мою дочь, оставив её сердце разбитым, она, в отчаянии, обратилась к силам, которые не следовало тревожить.

— Подождите, разве не вы наложили проклятье? — перебила я её, ловя на несостыковках.

— Нет. Я лишь исказила его. Моя дочь отдала свою душу темной сущности, а в обмен та прокляла Вацлава вечным одиночеством. Он больше не мог чувствовать любовь к кому-либо. Но за то могли любить его.

Слова ведьмы, налетели словно холодный ветер, заставляя дрожать. Я пыталась осмыслить услышанное, но ужас от сказанного путал мои мысли.

— И тогда вы изуродовали ему лицо? — догадалась я, невольно отступая на шаг назад, чувствуя, как колени дрожат от страха.

— Лишь показала его настоящее, — ведьма снова неприятно улыбнулась, её глаза сверкнули злобой, — И теперь, только тот, кто любит без корысти и готов пожертвовать всем ради любви, может снять эти чары. Вот она, тайна искупления, которую ты так хотела знать.

Нда, а задачка-то нерешаемая. В отличие от молодой, импульсивной дочери, сердце которой просто переполняла ярость, и она, можно сказать, под эмоциями сделала глупость, ведьма была не такой. Она хитро и хладнокровно спланировала каждый шаг.

Ну в самом деле, увидев лицо Вацлава, кто бы захотел его узнать ближе, надеясь найти под страшной маской красивую душу? Да все его богатства и власть не в силах изменить то, что вначале мы смотрим на внешнюю красоту. Вот притвориться, да, каждая вторая смогла бы.