Не сдавайся (СИ) - Эшли Кристен - Страница 17

Потом он покончил с ними и даже не понимал, почему так поступил, пока Рокки не распалась на части в тот день. За много лет до чего Рокки так же поступила с Таннером, до глубины души боясь, что счастье испарится, как это случилось в ту ночь, когда Сесилия решительно встала на защиту своей дочери и работы мужа, а затем потеряла жизнь.

Он также никогда бы не подумал, что в тот день, когда он навсегда потерял Мию, он увидит все таким, как есть.

У Таннера и Рокки было нечто. У Колта и Феб. У Кэла и Вай. Дасти и Майк.

Возможно, это было и у Гаррета, он не знал.

И вот теперь — когда на это указала Шер — он знал точно: у Мии этого не было.

Получив это знание от Шер, он словно обрел ярмо, тяжелое, но в то же время невидимое. Он даже не знал, что оно висело у него на шее и тянуло его вниз.

А потом оно просто исчезло. И теперь он был свободен.

— Приятно знать, что у тебя все в порядке, — сказал Таннер.

— Да, — пробормотал Гаррет.

— Итак, брат, СиСи уснула, так что у нас с Рок есть пять свободных секунд, и, без обид, я хочу провести это время со своей женой.

Гаррет снова усмехнулся и ответил:

— Тогда я тебя отпускаю. До скорого, Таннер.

— До скорого, Гаррет.

Они разъединились, и Гаррет, докурив сигарету, уставился на парковку, размышляя о том, каково это — иметь настоящий двор.

Он повернулся и низко наклонился к дешевому, белому пластиковому столу, который стоял между двумя такими же дрянными стульями, чтобы затушить сигарету.

При этом он пытался вспомнить, курил ли когда-нибудь в присутствии Итана.

В пятницу вечером Шер дважды выходила с ним, когда они надирались, чтобы он мог покурить. Она стояла перед ним в своих туфлях на высоком каблуке, переминаясь с ноги на ногу от холода, пока он повторял ей, убрать свою задницу обратно в помещение, а она поносила его курение.

Но Итан? Нет. Гаррет бы так не поступил. Он никогда бы не стал курить при детях своих друзей. Не тогда, когда они были в возрасте Итана. И не тогда, когда они еще не научились курить.

Он повернулся, открыл раздвижную стеклянную дверь и закрыл ее за собой, намереваясь подойти к холодильнику и взять пиво.

Пиво он не взял.

Он посмотрел на гостиную/столовую/кухню своей квартиры — все это хорошо просматривалось, потому что занимало крайне мало квадратных футов. Настолько мало, насколько только мог заложить на это строитель.

У него была дрянная мебель на балконе.

Мебель внутри была лишь на каплю лучше, но все равно оставалась дерьмовой.

В голове сразу же всплыло то, что он видел у Шер.

Он не удивился, что она жила в доме, который выглядел так, будто его оформляла сестра Дженис Джоплин, которая была лишь немного собранней известной певицы.

Набитый до отказа, темный и в то же время яркий, он обладал индивидуальностью. Он был уникальным. В нем жило тепло, которое охватывало вас, как только вы переступали порог.

В этом была вся Шер.

Гостиная была хороша, но ее спальня — еще лучше.

В ее спальне можно было делать все, что угодно. Ее спальня кричала, что ваши самые смелые фантазии могут стать реальностью. Ты можешь быть собой, думать, как считаешь нужным, делать то, что тебе нравится. Есть досыта, пить не просыхая, трахаться как животное, спать мертвецким сном и не беспокоиться, оставив жизнь за дверью и просто быть.

Именно это она и дала. Они провели в этой комнате всего несколько часов, так что она не выполнила всего, но в тот момент, когда они упали на ее кровать, разрывая одежду друг на друге, она выполнила более чем достаточно.

Размышляя об этом, Гаррет подошел к холодильнику, достал пиво, открутил крышку и повернулся, чтобы опереться бедрами о стойку, глядя на свою дерьмовую квартиру и вспоминая эклектичную теплоту квартиры Шер, которая накладывалась на то, что видели его глаза.

Запах Шер, ее касания, воспоминания о том, как он был с ней в ее постели, — вот что заполняло его сознание.

Годами он тупо пытался выкинуть Мию из своей головы и сердца, понимая, что делает это, и совершенно не в силах остановиться.

И чтобы ухудшить ситуацию еще сильней, он трахал Мию в любое время, когда она приходила за очередной порцией его члена.

И чаще всего, когда он погружал свой член в женщину, которая не была его бывшей женой, его голову заполняла Миа. Пьяный он или трезвый, но это случалось всегда. Из-за этого он чувствовал себя мудаком. Но остановиться не мог.

С Шер этого не произошло.

С Шер он был с Шер.

В ночь, когда он был мертвецки пьян и это дерьмо должно было произойти, его не случилось.

В ночь, когда этого нельзя было ожидать, он смеялся. И не мало, а очень сильно. У него сжалось все внутри. Его глаза буквально слезились от смеха.

И он делал это с Шер.

Нет, он не просто делал это с ней, это она помогла всему случиться.

Ты пришел сюда, чтобы заставить меня пойти к Фрэнку и сказать, что то, что произошло между нами, было просто пьяным перепихоном, не более. И между нами ничего не изменилось. Я права?

Она была права.

Гаррет посмотрел на часы на своей микроволновке.

Было чуть больше девяти тридцати. Ее смена начиналась с полудня и заканчивалась в восемь тридцать.

Она должна была быть дома.

Он включил телефон, открыл сообщения и отправил одно ей.

«Итан отправится к другу в эти выходные?»

Он сделал еще один глоток пива, подумав, что ранняя смена Шер — с полудня до восьми тридцати, а поздняя — с восьми до трех тридцати. Он знал это, потому что был копом и обращал внимание на все — профессиональная привычка, так что он заметил это, будучи постоянным посетителем ее заведения.

Эти смены означали, что в будние дни ей в любом случае не нужно было торопить Итана, чтобы подготовиться к работе самой. Даже если ей удавалось поспать всего несколько часов, она могла приготовить ему завтрак, отвести в школу и сосредоточиться на нем. В ночную смену она также могла заехать за ним, отвезти домой, убедиться, что его школьные задания сделаны и приготовить ему ужин.

И пусть они и проводили время вместе, это все равно было не очень хорошо.

Люди, работающие посменно, постоянно через это проходили, что заставляло их творчески подходить к вопросу о том, кто присматривает за их детьми.

Но у этих людей не было истории Шер и ребенка с заносчивой мачехой, которая решала, как устроен мир, и что ее путь — единственный. Гаррет понял, что именно такая Пегги, кем бы она ни была, как только увидел эту сучку. Шер не нужно было объяснять это. Он знал, что от нее одни неприятности, еще до того, как она открыла рот. Еще до того, как он понял, что она приносит Шер неприятности.

Черт, он надеялся, что на бывшего наркомана найдется информация.

Он оттолкнулся от стойки, отнес пиво на диван и взял пульт. Он нашел передачу как раз в тот момент, когда зазвонил его телефон.

Он взял его с кофейного столика, и его рот скривился, когда он прочитал:

«Поцелуй меня в задницу, Мерри».

Большим пальцем он ответил: «Если ты хочешь, кареглазка, я сделаю это».

Она не заставила его ждать и выстрелила в ответ: «Иди в жопу».

«Милая, ты же знаешь, что так это не работает».

Затем последовало: «Мы закончили».

Он проигнорировал это и послал свой ответ: «Спи спокойно. Увидимся завтра».

«Завтра?» — ответила она.

«Хороших снов».

«Завтра?»

Гаррет не ответил.

«Мерри? Завтра?»

Гаррет снова промолчал.

«Не морочь мне голову, Мерри. Мне не нужно твое дерьмо».

Гаррет ухмыльнулся, но ничего не ответил, и на этом Шер оставила его в покое.

Он перевел взгляд на телевизор, но не смотрел на него.

Он думал о том, что совершенно не представляет, что делает.

Единственное, что он знал, — это то, что это ему нравится. И причиной тому было то, каким бы уродом это его ни делало, что Шер Риверс была лучшей из всех, кого он когда-либо трахал, включая Мию.