Возрождение (СИ) - Рави Ивар - Страница 26

— Он начнет ныть, что ему уголь нужен для кузнечного дела и ты ему отдашь половину. А весь этот запас ему и на одну плавку не хватит, — ответил Тиландер на мой вопрос о таком запрете.

— Герман, твои предки точно были испанцами?

— Да и между прочим из старого обедневшего дворянского рода, — на мой вопрос американец даже подкрутил усы, воображая себя средневековым идальго.

— Тебя обманули, Гер, они наверняка были евреями, — я едва сдерживался от хохота при виде лица собеседника после моего заявления.

— Это потому что я не хочу делиться углем с Уильямом, — догадался Тиландер, едва не задыхаясь от смеха и испортив мне такой шикарный ответ на незаданный вопрос.

«Русь» сделала остановку у стоянки Нуахили: в этот раз я не стал покидать пароход. Бер с двумя воинами отправился за Урром и Эей и вернулся довольно быстро.

— Хорошая охота, — ухмыльнувшись при виде женщин прокомментировал мой сын. Его характер разительно изменился за две недели в женатом статусе: куда-то пропал молчаливый парень, все время тренировавшийся на мечах и копьях, явив зрелого и хладнокровного мужчину.

«Подкаблучники твои сыновья, Максим», — сыронизировал внутренний голос, временами напоминавший о своем существовании. Но я волевым усилием подавил его лепет: Мал, возможно слишком прикипел к жене, но Урра судить было рано.

Расстояние от временного поселения Нуахили до нашего Форт- Росс прошло всего за четыре часа — по течению «Русь» тарахтела бодрее. Поручив Баску и Богдану справедливо распределить женщин среди воинов, на шлюпке с гребцами решил проведать наши посевы. Мои опасения оказались напрасны — даже скудного света хватило, чтобы всходы пошли в рост.

И снова потекли монотонные дни, похожие друг на друга: рыбалка, охота, обход островов, проверка дозоров. Прошел уже месяц после возвращения с безымянного острова: меня тянуло к немцу, который ко всему оказался весьма неглупым собеседником. Но со дня на день должен было вернуться «Зерг» если Тиландер правильно рассчитал время их путешествия в Максель и обратно.

Начался август, климат постепенно возвращался, на солнце можно было смотреть, не прикрывая глаз, но уже чувствовалось, что солнечный диск стал гораздо ярче. Вместе с тем улучшалась общая видимость: в полдень проглядывались очертания левого от нас берега, ранее не видимого с Форта-Росс.

— Парус, — первым «Зерг» увидел Тиландер. Проследив за его рукой по направлению к океану, я ничего не увидел. Но буквально минуту спустя из белесого пространства появился неясный силуэт, приобретавший все более четкие очертания. «Зерг» подходил медленно, чем меньше становились расстояние, тем нетерпеливее было ожидание встречи. Корабль серьезно потрепало, часть парусов были порваны, кливер вообще отсутствовал, затрудняя маневрирование. Можно было различить фигуры людей на палубе, на мостике одиноко выделялась фигура капитана, но Мольтке я среди них не видел.

— Не вижу Ганса, — прогудел над ухом Тиландер. Проигнорировав его слова, я устремился на причал, к которому подходил «Зерг». Похоже потрепало их знатно, головы двоих матросов были перебинтованы тряпьем, часть фальшборта отсутствовала. С корабля бросили канат, Русы на причале ловко пришвартовали корабль и не дожидаясь установки сходней Балт спрыгнул на причал, ища меня взглядом.

— Макс Са, — отбиваясь от встречавших, капитан «Зерга» протиснулся ко мне:

— Надо спасать наших людей, — его слова меня ошеломили, неужели в Макселе все так плохо.

— Разойтись, — рявкнул, потому что на причале образовалась беспорядочная толпа из встречавших и матросов с «Зерга».

— Где Мольтке? Болеет?

На мой вопрос Балт только отрицательно покачал головой, хватая воздух как выброшенная на берег рыба.

— Ганс убит, — наконец выдавил из себя Балт, съеживаясь от своих слов. На мгновение воцарилась тишина: схватив капитана за плечо, поволок его в сторону. За нами проследовали Тиландер и Бер, остальные просто набросились с расспросами на матросов и воинов с корабля.

— Рассказывай!

Все произошло всего в дне пути от Форта-Росс: спасаясь от бури «Зерг» вошел в небольшую бухту и сел на мель недалеко от берега. Весь день непогода не давала снять корабль с мели: огромные волны били о борт, грозя смыть людей за борт. А под утро, во время отлива корабль атаковали дикари с раскрашенными лицами.

— В смысле с раскрашенными лицами, — перебил Тиландер Балта.

— Желтая полоса на лице, вот так, — провел рассказчик от левого виска к правой скуле.

— Схапити, — вырвалось у Бера, молча слушавшего Балта.

— Как вы не увидели врага? Где была вахта? Как они добрались до корабля на воде? Где был ты как капитан?

Мои вопросы словно молотком вбивали гвозди в несчастного капитана.

Выслушав его рассказ до конца, я задумался. Схапити, а в том, что это были они я не сомневался, очень удачно подобрали время для атаки в предрассветный час. В это время видимость крайне ограничена из-за загрязнения атмосферы. Отлив в бухте практически позволил нападавшим дойти до корабля ногами, глубина достигала в этот момент не больше полутора метров. Уставшие и замученные дальним переходом и бурей, люди просто забыли о опасности. Мольтке, вместе с двумя матросами несли вахту и лишь благодаря героизму Ганса, атаку удалось отбить.

Мольтке был убит, его труп находился в капитанской каюте, откуда его бережно вынесли Русы. Двое матросов с вахты исчезли, их трупы не нашил и Балт был уверен, что их увели нападавшие. Еще один человек из команды был убит, а трое ранены.

— Это сущие дьяволы, они шли вперед, хотя мы стреляли из ружей, — Балт все еще был под впечатлением атаки. Схапити потеряли убитыми восемь человек, еще как минимум несколько человек получили ранения при нападении и отступлении.

Русы положили передо мной завернутое в холщовую ткань тело Мольтке. Развернув ткань, увидел мертвенно бледное лицо своего друга. Мой смелый Дойч получил множественные ранения, левая рука была перебита, три колющих ранения в районе груди и вдавленный череп в районе темени. Он так и не успел выстрелить из своего ружья, захваченный врасплох, но мужественно сражался саблей, клинок которой был в запекшейся крови врага.

— Макс Са, надо идти спасать людей, — вновь напомнил мне Балт, помня о пропавших матросах.

— Они мертвы, — я поднял голову и обвел глазами затихших людей, — но я даю вам слово, что найду каждого из Схапити и уничтожу под корень это зловредное племя. Сегодня мы похороним нашего друга Ганса, а утром отправимся мстить. Урр, Берр собирайте воинов, мы выйдем на двух кораблях и еще пешим отрядом.

Идя к себе в шатер, не мог сдержать предательских слез: все, кто мне дорог умирал, словно близость ко мне являлась проклятием для тех, кого я ценил. Но проклятые Схапити дорого заплатят за мою потерю, пришло время выкорчевать с корнем эту заразу.

Ната была в шатре, успев вернуться до моего прихода. Ее глаза были заплаканы, и я не мог ее винить в этом.

— Это был достойный человек и верный друг, — голос девушки дрогнул, — он любил меня, но ни разу не позволил себе прикоснуться или сказать что-то про чувства.

— Знаю, — притянув к себе погладил Нату по волосам, — я тоже его любил, почти как своих сыновей. Смерть его убийц будет мучительной и пора освободить эти земли от этой проказы под названием Схапити.

Гха помнил себя с юного возраста: память рисовала лицо матери у хижины возившейся с костром у хижины. Потом картина резко менялась — он видел это много раз, как свирепые воины с раскрашенными лицами появились из густого кустарника. Мужчины его племени были убиты, а он еще две руки мальчишек примерно его возраста, были оторваны от матерей и уведены воинами. Гха имел слабое здоровье, постоянный кашель «гха, гха» заменил его имя, которое он сам теперь не помнил. На первой же остановке, воины хотели убить Гха, посчитав его слабым. Но Гха хотел жить: он крутился волчком, избегая ударов дубинок. Воинам с желтыми лицами долго не удавалось попасть по юркому мальчишке пока один из них не ухватил его за плечо и не зарычал на остальных. Тогда Гха еще не понимал языка этих воинов, но понял, что этот огромный свирепый воин спас ему жизнь.