Возрождение (СИ) - Рави Ивар - Страница 21

Со слов Хмана странное племя жило на берегу безымянного озера, воды которого мы увидели на утро пятого путешествия. Обращало на себя внимание отсутствие деревьев, что могло быть следствием постоянного разлива данного водоема. А вот камыш рос в изобилии, образуя непролазную чащу вдоль берега.

— Где искать это племя? — задал логичный вопрос Тиландер, осматриваясь по сторонам.

— Пойдем вдоль берега по часовой стрелке, — я оторвал взгляд от атласа, — озеро небольшое за пару часов мы обойдем его по периметру. Если дикари здесь, вряд ли мы их пропустим.

— Малый вперед, — скомандовал американец, отвлекаясь от созерцания водной глади. «Русь» медленно пошла вперед, держась ста метров от берега. Шум нашей паровой машины задолго предупредит дикарей о нашем появлении, и они скроются в камышах. Но свои хижины они не унесут с собой, нам главное найти их лагерь, а дальше в дело вступит дипломатия. Со временем я стал более осмотрительным — незачем силой получать то, что можно взять хитростью и хорошим отношением.

Поселение дикарей нашлось быстро, трудно было проглядеть целый поселок на берегу. Чем ближе подходили к стоянке дикарей, тем очевиднее становилась правота слов Хмана. За все время своего пребывания в каменном веке мне не приходилось видеть у дикарей почти нормального причала с лодками на привязи. Но главное было не в этом — перед поселением возвышалась сторожевая вышка, не меньше десяти метров в высоту. А с нее в нас целились лучники, что повергало в шок. Единственное племя, владевшее луком из ранее встреченных мной, было племя Выдр на Плаже. Но их стрелы имели костяные наконечники, а стрела, которая воткнулась в надстройку парохода имела железный наконечник. Не медный, а именно железный — я не веря своим глазам вертел стрелу в руках.

Тиландер, переложив руль, вывел Русь из-под обстрела: убедившись в бесполезности, неприятель прекратил обстрел. Это тоже вызывало вопросы — я столько раз видел, как дикари метают копья, хотя расстояние до цели превышало два полета копья. А здесь обстрелы прекратились, едва первая недолетевшая стрела ушла в воду. Похоже племя обосновавшееся здесь гораздо больше эволюционировало по сравнению с современниками.

Русы огонь не открывали, хотя ружья держали наготове.

— Наши действия, Макс? — Тиландер грыз ноготь большого пальца, тем самым выдавая сильное волнение.

— Есть у нас белый флаг? — Ната с любопытством взирала на берег, где на грани границы видимости видны были очертания поселения.

— Они же дикари, Ната, — фыркнул американец, но мне идея понравилась.

— А чем черт не шутит, если у них есть луки, они поставили сторожевую башню, может и про переговоры поймут?

Закрепив белый лоскут ткани на шесте, приказал Тиландеру сближаться с поселением. Остановившись в ста метрах от берега, замахал шестом, привлекая внимание. На берегу была суета, фигурки людей бегали в разные стороны, словно не видя нашего сигнала.

— Герман, подойди ближе, возможно они просто не видят сигнал.

Самым малым ходом пароход преодолел половину расстояние до берега: с вышки за нами следили, но стрелы не пускали.

— Твою мать, — вырвалось у меня, когда увидел как один из мужчин на берегу поднимает шест с серой тряпкой на конце.

— Каррамба, — от удивления Тиландер заговорил по-испански, — они реально понимают чего мы хотим.

— Спускай шлюпку, — велел капитану, — я, Бер и Санчо высадимся на их причале. А ты держи их на прицеле и пусть воины будут готовы.

Одна из пушек Лайтфута, установленная на носу, развернулась, беря в прицел поселение. Пока мы спускали шлюпку, я не сводил глаз с берега: высокий мужчина, державший флаг парламентера, отдавал указания. Рядом с ним осталось трое людей, остальные отступили вглубь между хижинами. Наши гребцы были вооружены, но я приказал им не выходить на берег, а находясь в шлюпке быть готовыми ко всему. С одной стороны глупо так высаживаться, дикари не разбежались в страхе завидев пароход. Он их пугал, это было ясно по возгласам и рукам, протянутым в направлении «Руси». С другой стороны, со мной Бер, Санчо, четверо воинов на расстоянии вытянутой руки. И кроме того, пистолет в котором бережно сохраненных двенадцать патронов.

Уже на расстоянии двадцати метров от берега мне показалось, что у меня галлюцинации: мужчина с флагом в руках однозначно не был чернокожим. Это был белый человек — загоревший до смуглого цвета кожи, но определенно белый. Длинные волосы доходили до плеч, а челка закрывала половину лица, не давая рассмотреть глаза. У самого причала мы притормозили: отдав шест стоящему рядом воину, длинноволосый сделал пару шагов и протянул руку:

— Willkommen!

— Guten Tag, — автоматически откликнулся, услышав знакомую от Ганса фразу.

Длинноволосый даже вскрикнул от радости и затараторил на немецком, но мои познания в этом языке были исчерпаны. Попробовав ответить на английском, понял, что собеседник им владеет плохо, но кое-что понимает. Приняв протянутую руку, легко выскочил на причал, куда уже успел выбраться Бер, занимая позицию между мной и воинами на берегу. Санчо хрюкнув при виде незнакомых лиц, обосновался с другой стороны, беря меня в клещи вместе с Бером.

— На корабле есть переводчик, — не знаю понял меня немец или нет, но усиленно закивал. Когда я пригласил его в шлюпку, длинноволосый без колебаний принял приглашение, бросив несколько фраз своим спутникам. Его авторитет был столь велик. Что дикари молча отступили назад, не проявляя намека на беспоркойство.

Пока мы плыли к пароходу, немец порывался что-то сказать, но я лишь улыбаясь пожимал плечами.

— Он немец, — крикнул я Нате едва мы оказались рядом с «Русью». Ната даже вскрикнула от удивления и затораторила по немчурски. Наш спутник едва не расплакался, его голос срывался от волнения, он едва не упал в воду, вскарабкиваясь по веревочному трапу.

— Скажи ему что торопиться нет нужды, мы никуда не уйдем пока все не выясним.

Немец сыпал словами как пулемет словно боялся, что не успеет все сказать. Я пожертвовал своим запасом пива, чтобы немец успокоился. Выпив мое пиво и крякнув от удовольствия, длинноволосый успокоился и улыбнувшись произнес длинную фразу.

— Он извиняется, что забыл все приличия и вел себя как дикарь, — перевела Ната. Она сказала немцу несколько слов ободряющим тоном, от чего последний расплакался. Плакал он недолго: быстро вытерев глаза руками, немец улыбнул и начал говорить спокойно.

— Меня зовут Ульрих Гейц, я гражданин Франко-Германской Унии, инженер межзвездного крейсера «Романо» потерпевшего крушение в этих местах пять лет назад.

— Спокойно! — Мне удалось опередить взрыв эмоций Наты при словах Ульриха. Его слова меня самого ударили словно током. Я до мельчайших деталей вспомнил как именно этот крейсер «Романо» потребовал сдаться звездолету «Последний шанс» пилотируемому Натой. Вспомнил как их залп по нашему звездолету заставил взорваться рубиннаду, как нас с Натой в спасательной капсуле зашвырнуло на сто пятьдесят лет вперед в арктический край.

Немец замолчал, удивленный нашей перепалкой:

— Я убью его своими руками, — орала Ната, вспоминая все, что нам пришлось пережить. Ее взгляд метался по окружающим, она рванулась ко мне, едва не выхватив у меня пистолет.

— Пусти, — убедившись, что ей не вырваться из моих объятий, девушка сникла и заплакала.

Ульрих остолбенело смотрел на эту сцену, я кивнул ему, дескать нервы у девушки, сейчас продолжим разговор.

— Успокоилась? Точно? Смотри, не выдавай нас, вначале узнаем все что он знает и лишь потом откроемся если посчитаем нужным. А теперь соври ему насчет своей реакции, типа у тебя стресс или еще что-то. Кивни, если поняла.

Ната кивнула и даже слабо улыбнулась.

Пару минут она говорила с немцем извиняющимся тоном, на глазах Ульриха даже проступила слезинка, не знаю, что ему навещала моя жена, но повелся немец конкретно.

Ульрих неторопливо продолжал свой рассказ, лишь иногда перебиваемый Натой для уточнения деталей.