Измена. Предательство (не) прощается - Вуд Марина - Страница 7

Через несколько минут Андрей отвечает: "Понял. Смогу быть ближе к одиннадцати".

Лаконично, сухо, как всегда. Но хотя бы согласился. От этого на душе чуть спокойнее.

Я смотрю на часы и понимаю, что пора собираться. Кулон Маши с её именем — маленькая цепочка, которую я купила ей пару лет назад, — лежит на столе, и я машинально беру его в руки. "Моя маленькая", — шепчу я, чувствуя, как подступают слёзы. Но я решаю, что сейчас не время раскисать. Ей нужна спокойная, уверенная мама, которая сможет её поддержать.

6

Настя

Кабинет психолога был обставлен довольно уютно: мягкие кресла, яркие игрушки в углу, лёгкий запах лаванды. От которого меня вновь начинает мутить. Но суть даже не в этом, а сама атмосфера совсем не кажется мне расслабляющей — слишком остро я ощущаю, что за этим уютом скрывается разговор, который вот-вот вскроет всё, о чём я боюсь даже думать.

Мы с Андреем сидим напротив психолога, держа дистанцию между собой. Андрей, как всегда, кажется непроницаемым. На его лице застыла та самая отстранённая маска, с которой он привык смотреть на мир.

— Давайте начнём с того, что я поделюсь некоторыми наблюдениями, — спокойно говорит женщина лет сорока, доставая блокнот. — Развод родителей — это, пожалуй, одно из самых болезненных переживаний для ребёнка. И в случае с Машей мы видим типичную реакцию: она отстраняется от сверстников, теряет интерес к играм и часто выглядит расстроенной или даже подавленной.

Я киваю, не в силах возразить, но внутри у меня начинает кровоточить огромная рана. Знала ли я, что наш развод оставит след? Конечно. Но я убеждала себя, что дети быстро приспосабливаются. Видимо, зря.

— Ребёнок всегда ощущает, что ему приходится выбирать между двумя любимыми людьми, — продолжает психолог. — Ей тяжело понять, почему вас больше нет вместе. И хотя, возможно, она не говорит об этом вслух, это ощущение становится её внутренней болью. Она может чувствовать вину, страх или даже неосознанную обиду на вас обоих.

Андрей напрягся, его взгляд становится жёстче. Я знаю, что внутри он тоже волнуется за Машу, как и я.

— Что же нам тогда делать? — не выдерживаю я, чувствуя, как подступает отчаяние. — Мы же не можем, сойтись обратно!

Психолог внимательно смотрит сначала на меня, затем на Андрея. Она как будто собирает слова, которые не ранят нас, но дойдут до самого сердца.

— Прежде всего, Маше важно видеть, что её родители, даже не будучи вместе, могут быть рядом ради неё. Дети подмечают всё, даже мельчайшие проявления. Поддержка и участие в её жизни с обеих сторон — ключевые факторы. Я рекомендую по возможности избегать конфликтов в её присутствии, а также давать понять, что разрыв — это не её вина.

Андрей вздыхает и, по-видимому, решает, что момент настал, говорит:

— Во-первых, она не знает, что мы разводимся. Моя жена, — бросает на меня взгляд, — моя бывшая жена решила, что ей пока лучше не знать правду. Поэтому Мария думает, что я в командировке.

— Я хотела, как лучше! — моё оправдание звучит слабо.

— Получилось только, как всегда, — Рявкает Андрей.

— Зато у тебя всё и всегда получается на высшем уровне! — срывает меня.

— Родители! — осаживает нас психолог. — Маше нужно больше внимания. Сейчас для неё важно, чтобы она чувствовала, что оба родителя доступны для неё, что в её жизни есть предсказуемость и безопасность. Это могут быть небольшие, но регулярные ритуалы, моменты, когда она ощущает, что может на вас обоих положиться. Вы можете взять за правило хотя бы иногда проводить совместное время с Машей, если это возможно, конечно.

Сказав это, она смотрит почем-то на меня.

— Согласитесь, что для ребёнка нет большей стабильности, чем осознание, что он всегда может рассчитывать на родителей. Даже если они больше не вместе. Вы готовы попробовать наладить это общение ради Маши?

Я киваю. Внутри всё ещё остается чувство вины, но её слова как-то помогают. Теперь у нас хотя бы есть направление, в котором двигаться.

Андрей кивает тоже, хотя на его лице остается тень сомнения.

— И еще, — добавляет она, — советую ребенку сказать правду.

Правду? Какую правду, что её папа больше не любит её маму и у неё скоро будет братик от чужой тёти?

На этом мы прощаемся. Выходим из кабинета, оставив за дверью запах лаванды и невысказанные эмоции, которые стали ещё более невыносимыми. На улице холодно, серое небо низко нависает, будто пытаясь придавить все наши тревоги ещё сильнее. Андрей идет рядом, молча, и я слышу его шаги, тяжёлые, как и наши с ним взаимоотношения.

Я не успеваю ничего сказать, как из-за угла детского сада раздаётся голос:

— Папа! Мама!

Маша, светясь от радости, несётся к нам, словно маленький вихрь. Она бросается к Андрею, обхватывая его руками и прижимаясь, как к чему-то бесконечно важному и родному. В её глазах сияет такое счастье, что я едва сдерживаюсь, чтобы не отвернуться. Это счастье — удар прямо в сердце.

— Папа, ты вернулся! — почти выкрикивает она, глядя на него с восторгом и облегчением. — Ты теперь снова с нами? Больше не поедешь в свою командировку?

Андрей коротко вздыхает, его губы дёргаются, но он не спешит отвечать. Я вижу, как он на мгновение закрывает глаза, будто в этот момент ему тоже больно.

— Машенька… — с трудом говорит он. — Я ненадолго тут, но… у меня есть несколько дней, чтобы побыть с тобой.

Но Маша, кажется, даже не слышит этой сдержанной правды. Она смеётся, прижимается к нему крепче и, видимо, не веря ни одному слову, строит в голове свою картину — такую, в которой родители снова вместе, где её мир цел, а её маленькое сердце полно радости.

Стоя рядом, я чувствую, как внутри всё разрывается от боли. Каждый её радостный взгляд, каждый вопрос, исполненный надежды, — это острые осколки, которые безжалостно режут по живому. Я вижу, что она ждёт от нас той самой сказочной правды, в которой её семья снова станет такой, как раньше.

—Хочешь, мы с мамой прямо сейчас заберем тебя и поедем домой? — спрашивает бывший муж, встречаясь со мной глазами.

Маша оживляется ещё больше, её лицо светится восторгом. Она кивает так энергично, что её волосы разлетаются в разные стороны.

— Да, да, хочу домой с вами! — радостно говорит она, снова обнимая Андрея. В её глазах не угасает надежда, что всё наконец станет, как раньше.

Я смотрю на Андрея, и пытаюсь убить его взглядом. Бывший смотрит на меня, и я вижу — он понимает, о чем я думаю. Его предложение — это всего лишь моментальная слабость. Но разве он не понимает, что такими словами даёт Маше ложную надежду?

Собираюсь возразить, но потом останавливаюсь. В этот момент вижу, как счастлива моя дочь, как её глаза сияют, и понимаю: она слишком маленькая, чтобы понимать все сложности взрослого мира. Возможно, хотя бы на один день можно позволить ей почувствовать себя снова частью той семьи, которую она так любила. Если это принесёт ей радость, если хотя бы на время ей станет легче, я готова уступить.

— Хорошо, Машенька, — соглашаюсь я с натянутой улыбкой, чувствуя, как что-то тяжёлое оседает на душе. — Мы поедем все вместе, прямо сейчас.

Маша прыгает от счастья, не отпуская руку отца. Она держится за нас обоих так крепко, что я чувствую это даже сквозь всё своё напряжение. Андрей обнимает её, кидает на меня задумчивый взгляд, как бы оценивая, насколько сильно это решение меня задевает. Я молча киваю ему, стараясь казаться спокойной, но внутри всё ещё не верю, что согласилась на это. Ради Маши, ради её улыбки…

7

Настя

Андрей с Машей в детской. Я слышу её смех, их голоса переплетаются, как раньше. Они строят что-то из конструктора — наверное, замок. За ужином Маша не сводит с него глаз и постоянно рассказывает обо всём, что с ней произошло за последние дни. Андрей кивает, слушает её всерьёз, как всегда. Маша счастлива, она обнимает его и целует в щёку, как будто он не пропадал из её жизни.