Мечников. Избранник бога (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 32

— Да, конечно, — ответил Русков. — Маг воды. Потратил слишком много энергии на фронте, перегрузил свои каналы и… Сами видите. Получил отдачу.

То же самое я наблюдал у Андрея Бахмутова и Леонида Рокотова. Обратная отдача. В первом случае был аероспазм бронхов, а во втором электрическая эпилепсия.

А тут, судя по всему, гидронефрит. Только почки могут дать такие обширные отёки. Но я знал, как справиться с этим недугом. В первую очередь усилил фильтрационную функцию почек, затем ускорил кровоток, заставив капилляры интенсивнее обменивать артериальную кровь на венозную.

И напоследок передал Артуру Станиславовичу целую пачку препаратов.

— Не бесплатно, — сразу сказал я. — С радостью бы передал их даром, но меня партнёры заклюют. По рублю за каждую упаковку. Итого — десять рублей. Это — мочегонные препараты. Они ускорят выведение жидкости и расслабят почки. Через пару недель ваш пациент придёт в себя, вы даже не заметите, как быстро он выздоровеет.

— Не проблема, Алексей Александрович, — кивнул Русков. — Барон не жалеет денег для нашего военного госпиталя. Я с радостью закуплюсь у вас этими лекарствами.

— Хорошо, но пока давайте перейдём к следующему пациенту, — сказал я. — Кажется, вы говорили, что у одного из них пропал слух.

— Да-да, — кивнул Русков. — Действительно. У нас лежит главный артиллерист. Он не только воевал, но и долгое время тренировал новобранцев, которые обучались навыкам стрельбы из новых магических пушек. Так вышло, что он потерял слух и… Я подозреваю, что вернуть его мы уже никогда не сможем.

А вот с таким заявлением я бы не спешил. Некоторым людям даже сердце заменяли. Естественно, в мою эпоху. Как я уже понял, в хорошей медицине возможно всё, кроме замены мозга. Всё остальное реализуемо.

Я воспользовался световым кристаллом и металлической трубкой, чтобы осмотреть уши военного. Оказалось, что у него разорвались барабанные перепонки, причём с двух сторон.

Пока сказать сложно, повреждено ли среднее и внутреннее ухо, но…

Боги! Как же сильно ограничены местные лекари! Если совместить технологии моей эпохи с магией этого мира… Люди навсегда перестанут болеть. И даже профессия «врач» никогда не возникнет. Будет достаточно нескольких лекарей на одну организацию. Ведь тот же самый Русков не смог определить, где повреждение.

Но он мог его вылечить! Даже с одним витком! Если бы только знал, как обнаружить травму.

В целом барабанные перепонки сами очень неплохо восстанавливаются. Может показаться, что без них человек оглох навсегда, но слух быстро возвращается сразу после того, как эта тонкая плёнка вновь воссоздаёт свою целостность.

Однако я решил ускорить процесс. Восстановил перепонки, улучшил кровообращение в среднем и внутреннем ухе. Даже укрепил мышцы, которые крепятся к молоточку, наковальне и стремечку. Так называются косточки, которые передают звук от барабанной перепонки к внутреннему уху. Другими словами, представляют из себя структуру среднего уха.

— Ну? Что скажете? — спросил я.

— Ой! — проорал военный. — Ай! Громко… Как громко…

Последние слова он уже шептал. Видимо, рецепторы слуха сильно отвыкли от поступающих сигналов.

— Скоро станет тише, — произнёс я. — Слух к вам вернулся. Не беспокойтесь. Если после работы возникнут новые проблемы — обращайтесь. «Починю» вам уши заново.

— Спасибо! Спасибо большое! — прокряхтел мужчина.

Даже его голос отвык от полноценной речи. Ведь слух и корректировка голоса идут бок о бок. Наш мозг всегда анализирует, как громко мы говорим, и заставляет голосовые связки менять свой тонус. Именно поэтому глухие люди чаще всего очень громко кричат.

Что ж, с двумя пациентами вопрос решён! Последний напомнил мне людей, которых я часто направлял к отоларингологу ещё в своём мире. У артиллеристов часто возникает такая проблема. Только в моём прошлом я наблюдал хроническую тугоухость. А здесь из-за усиления пушек магической энергией наблюдалась более острая.

— Вы меня поразили, Алексей Александрович, — произнёс Артур Станиславович Русков. — За полчаса разобрались с двумя пациентами! Правда… С третьим всё намного сложнее. Боюсь, вы вряд ли сможете ему помочь. Я вообще теряюсь в догадках, что с ним происходит.

— Сейчас проверим, ведите меня к нему, — попросил я.

Как только мы вошли в палату, где лежал последний пациент из числа госпитализированных военных, я тут же понял, что Русков был прав.

Полностью лысый. Волос нет, бровей нет. Даже ресниц нет. Сам больной выглядит худым, костлявым и сильно ослабшим.

Проклятье… Его что, радиацией, что ли, облучили? Да откуда в этом мире может взяться радиация⁈

Я подошёл к ослабевшему пациенту и внимательнее осмотрел его тело. Волос на коже не было совсем. И речь не только о голове. Ноги, руки, грудь, живот, лицо — абсолютно чисто. Ни одного волоса. Да как же так вышло? Если бы такое произошло в моём мире, я бы всё списал на радиационное поражение. Но здесь ему взяться неоткуда.

Вряд ли существуют колдуны, способные управлять радиоактивной магией. Хотя лучше не спешить с выводами. В этом мире может встретиться всё, что угодно.

Пациент был в сознании. Он вяло взглянул на меня и тут же тяжело вздохнул. Видимо, он уже потерял надежду, что кто-то сможет ему помочь.

— Как вас зовут? — поинтересовался я.

— Виталий Николаевич Возников, — ответил он. — С кем имею дело?

— Алексей Александрович Мечников, — представился я. — Лекарь из Хопёрска. Приехал осмотреть вас и ваших сослуживцев.

— Они — не просто мои сослуживцы, — заявил он. — Они — мои подчинённые. Я командовал этими людьми до того, как сам слёг. Как они, Алексей Александрович? Повоевать ещё смогут?

— Смогут, — утвердительно кивнул я. — Им нужно ещё немного времени, чтобы восстановиться, но через две-три недели они точно смогут вернуться на фронт.

— Проклятые французы! — выругался Возников.

Читать его эмоции было довольно трудно, поскольку отсутствие бровей делало мимику более скудной.

— Всех моих бойцов загубили! — продолжил возмущаться солдат. — В последний раз мы дали им отпор, но какой ценой… Вы ведь не думаете, что остальные члены моего отряда живы-здоровы? Нет. Все, кто выжил, лежат здесь.

— Успокойтесь, — перебил его я. — Вы делаете себе только хуже, отдаваясь тяжёлым воспоминаниям. Не позволяйте эмоциям взять верх. Иначе вам уже ни один лекарь не поможет.

— А чего мне помогать? — пожал плечами он. — Я уже давно — ходячий труп. Не могу справиться даже с собственным телом. И что самое ужасное — французы тут ни при чём.

Ого! Любопытно… А я думал, что все, кто лежит в этом госпитале, получили ранения на войне. Выходит, Виталий Возников заболел ещё до начала боевых действий… Но чем?

— Виталий Николаевич, а давайте мы с вами уйдём от темы войны и поговорим насчёт вашего здоровья, — предложил я и присел на стул рядом с его кроватью. — Расскажите подробнее, почему вы здесь оказались?

— А вы взгляните на меня, многоуважаемый лекарь, — усмехнулся Возников. — Разве не видно, ПОЧЕМУ я здесь оказался?

— Выпадение волос — это не повод для госпитализации. Вряд ли вы легли сюда из-за облысения, — произнёс я. — Однако ваша худоба меня сильно смущает.

— Я раньше был здоровым, как боров! — сжал кулаки он. — Широкий был! И мышц, и жира — всего хватало. Мог врага напополам голыми руками разорвать. А потом начал резко худеть. И никто не смог остановить этот процесс. Причём питаюсь я хорошо. Аппетит здоровый, на это пожаловаться не могу. А вес всё равно уходит. Примерно лет 10 как.

Всё это очень сильно напоминает онкологию. Если это она — я вряд ли смогу ему помочь. Тогда оказать помощь получится лишь в том случае, если я смогу точно определить местоположение опухоли. И убрать её хирургическим путём. Но даже так… Волосы-то здесь при чём?

Часто мои пациенты заблуждались, полагая, что выпадение волос напрямую связано с развитием злокачественных новообразований. На самом деле чаще всего люди теряли волосы из-за химиотерапии. Сама опухоль тут ни при чём.