Мечников. Избранник бога (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 30

— Но, Алексей, я зашёл сюда не просто так, — произнёс он. — Я хотел сказать, что тот концепт, который вы с Сеченовым описали мне ещё в Саратове… Он готов. У меня есть кристалл, который может выполнить такую функцию.

Я мигом взглянул на часы. До конца приёма остались считанные минуты. Можно спокойно бежать домой. Сегодня уже точно никто не придёт.

— Тогда приступим, Максим, — сказал я. — Уже сегодня. Веди меня к себе домой!

Мы вышли из амбулатории, и я махнул Ивану Сеченову, который только что вышел из госпиталя.

— Иван! Быстро — за нами! Объяснения будут позже! — скомандовал я.

Сеченов, осознав, что рядом со мной стоит мастер электрических кристаллов, рванул вслед за нами, не задаваясь лишними вопросами.

Уже через полчаса мы оказались в хлипком домишке, который снял Максим Захаров. Там он успел оборудовать целую мастерскую.

— Вы, господа, только молчите об этом, — попросил он. — Знаете же, как ко мне относятся представители закона. Ничего хорошего от них ждать не стоит.

— Ты точно хорошо понял, что от тебя потребуется? — уточнил я. — Я ведь описал, что…

— Три стандартных электрода, шесть грудных отведений, — перебил меня он. — И один регистрирующий кристалл, который будет печатать результат на бумаге. Я соорудил эту конструкцию. Потратил больше денег, чем планировал. Но если всё будет работать, я рассчитываю, что мы с вами двумя поделим траты поровну.

Мы с Сеченовым кивнули. Деньги у нас обоих водились. Особенно у Ивана. Проблем в финансировании исследований Захарова у нас точно возникнуть не должно.

— Ну… — протянул Захаров. — Если мы хотим проверить, как работает аппарат, нам нужен доброволец.

Иван взглянул на меня, а я на него. Но я и не собирался рисковать Сеченовым ради тестирования нового изобретения. Его продвигал я, так что и проверять аппарат придётся мне. Именно так я изначально и планировал.

Тут уж совсем другая история. Одно дело — совать трубку в желудок, а другое дело — играться с электричеством. Второй вариант однозначно опаснее.

Я скинул рубашку и лёг на кровать. Затем показал Захарову и Сеченову, куда стоит подключать электроды.

— Запускай! — скомандовал я.

— Ты уверен, Алексей? — напрягся Сеченов.

— Уверен. А уж окупится ли моя уверенность, посмотрим, когда…

— Запускаю! — прокричал Захаров и повернул рубильник.

Тогда-то и произошло то, чего мы с Сеченовым опасались.

Моё тело изогнуло. Мышцы скрутило. Аппарат явно работал неисправно.

Ведь в этот момент меня начал убивать электрический ток.

Чтобы спасти себя от неминуемой гибели, мне пришлось изменить электрические потенциалы собственных клеток. Нервная и мышечная системы перестали работать так, как должны это делать изначально. Сердечная мышца тоже начала работать в совершенно другом режиме.

Потратив последние крупицы своей лекарской магии, я сорвал с себя электроды и соскочил со стола.

— Ну, Захаров! — прорычал я. — Похоже, слушал ты меня крайне невнимательно!

Благо, что я заранее просчитал все варианты ошибок и знал, что надо делать. А иначе и в самом деле умереть бы мог.

— П-прости, Алексей! Что-то не так? — поинтересовался он. — Вот, смотри, аппарат регистрирует электрическую работу твоего сердца. Всё, как ты и сказал. Взгляни на бумагу!

Я, стараясь прийти в нормальное состояние после этого чёртового электрического стула, взглянул на распечатку ЭКГ и…

— Какая же чушь… — произнёс я. — Нет, Максим, это полный провал. Ты посмотри на эти волны.

— А чего мне-то на них смотреть? — спросил он. — Это — дело лекарей!

— Это дело не лекарей, — ответил я. — Это дело чёрт знает кого. Видишь это скачки вверх-вниз на бумаге?

— Вижу, — ответил Захаров. — А что, это не сердце?

— Ты всё неправильно понял, — ответил я. — Электроды должны регистрировать электрические колебания. И уж точно им не следует бить пациента током! Ты мне чуть конечности не сжёг! А на бумаге распечатались данные от тех электрических разрядов, которые ты в меня впустил.

— Но ведь я всё сделал по вашей схеме, Алексей Александрович! — воскликнул он. — Каждая женщина злее чёрта. Красный, жёлтый, зелёный, чёрный. Всё, как…

— Всё верно, вот только электроды работают не в ту сторону. Они меня током бьют. Подумай над тем, как можно направить электричество назад, чтобы его регистрировал кристалл…

— Аа-а-а! — протянул Захаров. — Стойте, Алексей Александрович…

— Можно на «ты», — поправил его я.

— Да. Ладно. Алексей, так я просто в своём аппарате ошибся! — заявил он. — Не тот рубильник повернул. Честное слово, всё должно работать, как надо. Нужно только…

— Стой, — вновь перебил его я. — Ты хочешь сказать, Максим, что твой аппарат работает в обе стороны? Может как регистрировать, так и бить людей электричеством⁈

— Ну… Да. Таковы особенности кристалла, — пожал плечами он.

— Его вторую функцию придётся перекрыть, — ответил я. — Так нельзя. Я готов поклясться, что сотни лекарей рано или поздно ошибутся и шарахнут током своих пациентов. И большинство, скорее всего, погибнет!

Не зря я согласился испытать прибор на себе. Иначе бы не понял, насколько сильно Захаров ошибся в работе своего кристалла.

— Ладно, понял, — кивнул он. — Мне нужно просто отключить пару проводов. И электричество больше не будет поступать в человека через кристалл!

— Подождите! — встрял Иван Михайлович Сеченов. — Мне кажется, это плохая идея. Так мы сможем заработать чуть больше.

— Не совсем понимаю, о чём ты, Иван, — нахмурился я.

— Ну как это? Сами подумайте. Представьте, что военные захватили француза. Важного какого-нибудь. Что дальше? Его ведь нужно пытать, сами понимаете. А этот аппарат может послужить как средство пыток. Если мы продадим две версии нашего электрокардиографа, то…

— То получим в два раза больше денег, — кивнул я. — Вот только мы с тобой — лекари. И не нам следует создавать пыточные аппараты. И, я думаю, ты сам понимаешь, чем это может обернуться.

Кажется, Сеченов сразу же меня понял. Ведь дело в нашей клятве лекаря. Пусть это напрямую и не обговаривается в ней, но мы обязаны создавать аппараты, которые будут продвигать лекарское дело. Но механизмы для пыток — это совсем противоположная сторона. В них нам точно не стоит углубляться.

— Согласен, ты прав, Алексей, — кивнул Иван. — Мне самому стоило об этом догадаться.

— Так, господа, я в целом закончил настраивать аппарат, — сказал Максим Захаров. — Но вынужден сообщить, что кому-то из вас вновь предстоит испытать его на себе.

— Мой черёд, — заключил Сеченов. — Тебя уже током ударили, Алексей. Теперь — моя очередь.

Иван Сеченов скинул с себя рубашку и лёг на кушетку. А мастер Захаров тут же взялся прикреплять к нему электроды. Мне пришлось несколько раз корректировать его. Одно дело запомнить правило «Каждая Женщина Злее Чёрта», и совсем другое — научиться правильно располагать электроды между рёбер.

С моей помощью все шесть грудных отведений были распределены на грудной клетке Сеченова, а затем… мы повернули рубильник. Иван тут же вздрогнул.

— Током ударило? — уточнил я.

— Нет, просто испугался, — признался он.

Интересно всё-таки работает этот электрический кристалл. Проводит ток в обе стороны. В моём мире получить электрический удар от ЭКГ было абсолютно невозможно. Здесь же можно ожидать чего угодно от любого аппарата, который я не собирал собственноручно.

— Смотри, Алексей, кажется, что-то получается! — воскликнул Захаров. — Теперь на бумаге совсем другой результат!

Я взглянул на бумагу и понял, что вижу привычную мне распечатку ЭКГ.

— Продолжаем! — скомандовал я. — Иван, лежи спокойно. Не разговаривай, дыши поверхностно. А ещё лучше — просто расслабься. Будто ты на берегу реки лежишь. Всё получается, как надо!

Вот они! Зубцы, которые сообщают о состоянии сердца. Зубец «P», который показывает проводимость импульса в предсердиях. Следом за ним комплекс «QRS», форма которого говорит о состоянии желудочков. Дальше ещё один интервал и зубец «T». Объяснить смысл этих чёрточек другим людям будет очень сложно.