Архимаг с пеленок. Том 2 (СИ) - Якимов Валентин - Страница 17

Я хотел рассмотреть эту девочку повнимательней. Как и её маму — тоже очень бледную, болезненную, но с обычными тёмными волосами, без этой экстравагантности.

Но увы. Людской поток и нежелание пересекаться с Валерой быстро унесли нас вперёд. Я лишь успел заметить, как некоторые взрослые нарочито стороняться этих двоих и прямо так оттаскивают своих детей подальше.

Занятно. Поэтому с ней в итоге никто не захочет дружить?

От хорошей жизни в колючих кустах маленькие девочки не прячутся. А именно там я её и должен буду найти. Если, конечно, буду искать.

— Нибойся котик, небойся! — донёсся до меня заботливый лепет Саши.

Да, Хвостик ведь отправился с нами. Тоже парил в воздухе, удерживаемый волей отца. К счастью, парил не сам по себе, а в кошачьей переноске.

Так что, кажется, не очень-то он и беспокоится. Но Сане виднее — его фамильяр растёт.

— Папа, а кто ета? — услышали мы сзади мальчишеский голос.

Ответ, что называется, убил. Остатки уважения к Валерию.

— Да так, Федя, не обращай внимания. Привыкай, придётся тебе ходить в садик вместе со всякими нищими. Главное ничего тут не подцепи!

Батя порывался обернуться и явно высказать всё, что думает о том, что и от кого можно подцепить, но Адам мягко остановил его.

— Да он издевается просто. Не обращай ты внимания. Мне кажется, он относится к Софье лучше, чем желает показать.

— Думаете? — фыркнула мама. — Я вот что-то сомневаюсь.

Адам только кивнул и хитро улыбнулся, как он это умеет.

А мы тем временем приближались… к чему-то.

Толпа впереди почему-то останавливалась, становясь всё плотнее. Нарастал и шум. Люди гомонили так, что разобрать почти ничего невозможно.

Нет, не подумайте — это не такой гомон, который можно встретить на городском базаре по утрам. Почти все говорили очень сдержанно и вежливо, не повышая голоса.

Но когда этих вежливых разговоров доносится столько, они сливаются в обычный гул толпы.

— Что там, случилось что-то?

— Не вижу. Эй, что там стряслось⁈

— Артемий, сходи глянь, будь добр.

— Что-что? Император⁈

Бац! Среди общего шума прозвучало заветное слово.

И толпа вмиг стихла. В воздухе повисло такое напряжение, что его можно резать ножом.

Да-да, простите за пошлое сравнение. Но в этот момент я думал не об изящных эпитетах, а о том, при чём тут, мать его, Император⁈

— Добрый день, мои любезные подданные! — прозвенел среди гробовой тишины юношеский громкий голос.

Знакомый голос, разумеется. Теперь уж, полгода спустя, голос своего повелителя узнает, пожалуй, каждый в стране.

Каждый… кроме маленьких детей. Так что те уже начинали возмущённо лепетать и хныкать. Но стоило Петру Романову вновь заговорить, как затихли и они.

Внимание! Обнаружено слабое ментальное воздействие! Сотворяю Щит Разума!

Уф! На мгновение мне поплохело, на мгновение захотелось помолчать и не издавать ни звука, но затем всё вернулось к норме.

— Я рад, что многие достойные люди России собрались здесь в этот солнечный августовский день! — продолжил Романов. — И я знаю, что вряд ли кто-то ожидал увидеть здесь меня… и столько камер!

Камеры? О каких камерах ре…

И тут я заметил. Из-за скопления людей я как-то перестал глядеть по сторонам. А потому не заметил, как воздух вокруг и над нами заполонили парящие в небе металлические шары.

Я вспомнил, где я их видел. Они сопровождают любой выпуск теленовостей — эти мобильные камеры высокого качества.

Вот это, в отличии от флаеров, уже наше, отечественное изобретение.

Ха! Думается мне, стой здесь кто угодно, кроме Императора, этого человека уже завалили бы вопросами. Но народ, включая высшую знать, почтительно молчал.

Все ждали объяснений. И они последовали.

— Я знаю, что этот проект задумывался целым рядом наших почтенных князей и генералов ещё при моём отце! Я знаю, что он был крайне нелоялен к вашим идеям! Но я — вовсе не он!

По толпе прокатился удивлённый вздох. Да, даже до меня уже дошло, что все ожидали иного.

Адам упоминал, что новый Император воспринимает идею военных даже хуже своего отца. Не знаю уж, откуда Адам взял эту информацию, но я склонен ему верить.

Вон как удивлённо глаза таращит. Похоже, сбой дала даже его джентльменская маска!

А Пётр продолжал:

— Изначально я отнёсся к происходящему, казалось бы, за моей спиной с недоверием. Но затем я имел честь пообщаться лично с некоторыми организаторами сего чудного заведения. И моё мнение переменилось кардинально!

Вот как. Значит, князья и военные как-то сумели убедить монарха в пользе военизированной «фабрики гениев»?

Я задумался.

А вообще, звучит так, будто это было совсем нетрудно сделать.

Нет, правда! Ну кто откажется от собственной фабрики гениев, готовых защищать твои интересы? Тут, конечно, немало подводных камней, но всё-таки.

Но камеры-то тут причём? Обращение Императора снимают?

— … А посему я принял волею своей решение! — звонко и чётко продолжал Пётр. Похоже, близится самое главное. Я весь обратился в слух. — Я, личным и публичным указом своего Императорского Величества повелеваю: с сей секунды никто из тех, кто подал заявление на участие в проекте не может от участия оного отказаться! Отказ будет расценен как измена присяге передо Мной и Отечеством!

А круто мальчишка берёт! Вон как все тревожно переглядываются. Эй, люди, а где же ваше почтение к богоизбранному монарху?

Думается мне, любое почтение рассасывается, когда происходящее начинает напоминать… какую-то ловушку.

А что? Разве за уклонение от чего-то хорошего и правильного стали бы пугать изменой родине?

Это же расстрельная статья!

— … Далее! — не унимался молодой правитель. — Второй очередью своего указа я повелеваю: всё, что будет происходить на территории сего учреждения, будет круглосуточно транслироваться в открытую мировую сеть! Исключения — интимные помещения, а также залы проведения СПЕЦИАЛЬНЫХ факультативных занятий во время проведения оных!

Вот тут толпа по-настоящему загудела.

Не враждебно, конечно — попробуй, вырази монарху враждебность под десятками камер! — нет, скорее… взволнованно.

— Что за бред⁈ — прошипел вполголоса батя. — Какая нахер трансляция в сеть⁈ Это же должно было быть секретное заведение!

— Я сам в полнейшей растерянности, друг мой. — покачал головой Адам. Но свою маску он уже явно починил, так что выглядел совершенно спокойным. — Ни о чём таком не было ни единого слова, ни единого намёка! Хотя я успел переговорить с несколькими ключевыми фигурами проекта!

Пётр дал людям время осмыслить свои слова. А заодно явно наблюдал за реакцией.

Мы, увы, стояли ближе ко внешней части толпы, и самого монарха не видели.

Зато видели край толпы, самый дальний от всех камер — и вот там стояли люди, явно очень возмущённые происходящим.

В том числе, кстати, та самая статная красавица.

— Что удумал мальчишка? — услышал я её глубокий звучный голос, который она и не думала делать потише. — Кто впустил малолетних сопляков в княжеские дела⁈

— Боюсь, настали времена, когда сопляки могут влезть и в дела всей Империи, сударыня. — отвечал хриплым прокуренным басом какой-то рослый старик в потёртом мундире. Тоже ни капли не стесняясь.

— Ты глянь, аж сами Долгорукие в ах…

— Дима! Не ругайся при детях!

— Ну а как тут ещё скажешь⁈ Вон, сиятельная княгиня себе на госизмену наболтала и стоит довольная!

— Да ей-то что будет? После смерти мужа она стала самым крупным землевладельцем в государстве! Никто её пальцем не тронет!

Конечно, всё это родители обсуждали очень тихо, на грани слышимости.

У них-то явно нет столько земли, чтоб им ничего не было.

А Пётр тем временем заговорил вновь, спеша объяснить негодующим дворянам, какого хера теперь за их детьми и секретами их способностей будет смотреть весь мир!