Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая (СИ) - Головань Илья - Страница 4

— Довольно, демон. Я согласен отдать свою душу после смерти.

Барбат хитро улыбнулся, и Ливий вернулся в реальность.

— Получилось, — выдохнул Волк.

Магическую схему здорово потрепало. Пусть и казалось, что Барбат ничего не делает, он пытался уничтожить защиту Ливия. И у него неплохо получалось. От многих ментальных ловушек и оберегов разума ничего не осталось, а связь со стенами ослабла. Барбат хотел оторвать Волка от защиты дворца, зная, как колдовал Соломон. Но демон ошибся: пусть Ливий и использовал стены дворца, все же они сильно ослабли и не могли быть основой схемы.

— Надо попробовать.

Демонические силы — это не шутка. Да, эту силу Соломон смог себе подчинить. Но что насчет Ливия?

— Посмотрим, что дал мне Барбат.

Глаза наполнила демоническая краснота. Сила Барбата влилась в тело Ливия, желая подчинить себе волю человека, но глаза ярко вспыхнули золотом. Драконий цвет оттеснил демонический красный и оставил его лишь в окантовке радужной оболочки.

— Так вот как видел мир Соломон.

Взор Дракона, понимание мира охиронца, Циановая Искра — Ливий мог видеть мир шире, чем многие другие идущие. Сила Барбата лишь усилила Взор Дракона и дополнила Циановую Искру. Демон-философ, демон-охотник, демон-искатель сокровищ. Тысячелетия назад жалкие люди могли принести жертву Барбату, чтобы получить ничтожную возможность отыскать спрятанное сокровище или давно утерянный клад.

И теперь эта сила принадлежала Ливию.

Никакие сокровища Волка не интересовали. Применив Взор Дракона с силой Барбата, Ливий начинал видеть мир иначе. Теперь Волк мог смотреть не только на то, что было открыто людям, но и на тонкие планы, соседствующие с реальностью.

— Я могу видеть духов.

Именно для этого Соломон подчинил Барбата. Древний маг научился видеть духов без артефактов и ритуалов, просто глядя на них своими глазами. Для Ливия духи были бесполезны. Зато теперь Волк видел не только потоки яри, но и все полотно духовной энергии.

Ярь обходила дворец и проходила сквозь него, жадными языками облизывала стены и завихрялась вокруг бывшего жилища Соломона. Вокруг не было ни живых существ, ни растений, поэтому и энергии было маловато. И все же она была. Полуразрушенный дворец тянул к себе ярь, как тянет яркая лампа, выставленная в окне, насекомых.

«Что это?», — подумал Ливий, чувствуя приближение чего-то большего.

Органы чувств молчали, будто вокруг ничего не происходило. Будь Ливий без силы Барбата, он ничего бы не заметил, но колебания в полотне духовной энергии четко дали понять: кто-то идет.

Гигантский огненный колосс медленно шел издалека, перешагивая барханы. Великан знал, куда идет, он направлялся прямиком к Ливию, и Волк решил подождать. Даже не понимая до конца, что это за существо, Ливий не решился бы от него убегать.

Колосс, казалось, был соткан из огня. Но не из того, что пылает в костре, и не из того, что создают маги. Это был огонь солнца. Даже на фоне желтых песков пустыни великан выделялся ярким солнечным пятном, слепящим глаза.

И это невероятное существо мог видеть только Ливий.

«О нем не было ничего у Соломона. Неужели это дух? Тогда почему он так силен?», — удивленно думал Волк, дожидаясь гиганта.

Через десять секунд сосредоточение солнца возвышалось над Ливием. Языки пламени хлынули вперед, и Волк даже не пошевелился. Он знал, что это не атака.

«Вот как. Значит, он — дух Великой Пустыни», — понял «слова» великана Ливий.

Дух мог общаться только так. Своей силой он посылал образы, которые Ливий считывал.

Огонь вновь окутал Волка, передавая новое послание.

— Я — Ливий. Тот, кто получил наследие Соломона. Я могу тебя видеть и понимать.

Дух удивлялся. Своим коротким посланием он дал понять, что не встречал человека, способного с ним общаться, со времен Соломона.

Языки пламени вновь окутали Волка, теперь в разы агрессивнее, пусть и без вреда.

— Я могу контролировать ту силу, что он мне оставил. И я не тот, кто убил этого скорпиона.

Дух Великой Пустыни знал Соломона. Знал он и то, какой силой обладал древний маг. Ливий никогда бы не подумал, что какой-то дух станет интересоваться человеком и даже угрожать ему. Но угроза духа Великой Пустыни не была пустышкой.

Соломон считал, что духи почти не способны навредить идущему. Он упоминал и духа-хранителя Великой Пустыни, который, конечно, был сильнее духов-хранителей других пустынь, но все же и близко не мог сравниться с самим Соломоном.

За несколько тысячелетий многое изменилось. Ливий знал: если дух Великой Пустыни решит убить его, возможно, он сможет довести дело до конца. Как воплощение стихии, дух мог обрушить на Волка пламя, которое не сравнилось бы ни с каким другим.

Огонь принес еще одно послание.

— «Те» люди? Я не понимаю, о чем ты. Я в Великой Пустыне не так давно и сам по себе.

Дух-хранитель «молчал». Иногда нити огня рвались, вызывая взрыв прямо на теле духа — и тогда Ливий чувствовал обжигающий лицо жар. Прошла минута, прежде чем Волка вновь лизнули языки пламени.

В этот раз дух передал послание подлиннее. О людях, что заходили в пустыню группами, о том, как эти люди ищут давно затерянные места, чтобы узнать их утерянные секреты. Кто-то из этих людей даже дошел до центра пустыни, где и убил скорпиона. И духу Великой Пустыни это не нравилось.

«Скорее всего, это „Единство“. Что они забыли здесь? Одно дело сам Зверь, но, судя по всему, здесь хватает и других людей», — удивленно подумал Ливий и медленно кивнул.

— Думаю, я знаю этих людей. Если это действительно они — я помогу изгнать их. Укажи, куда идти.

И дух указал.

Караван Внешнего Корпуса возвращался из пустыни. Далахус ненавидел свою работу. В его отряде из пятнадцати человек десять были центральцами, а пять — южанами. Местные справлялись с жарой лучше, но даже им приходилось тяжко, что уж говорить про жителей Централа. Далахус мечтал только об одном: вернуться обратно, а может, даже переехать куда-нибудь на Север или хотя бы в Тульпийские горы. На пот, стекающий по лицу, командир экспедиции давно перестал обращать внимание, как и его люди. Все они лишь медленно переставляли ноги, сопровождая верблюдов.

— Наконец-то все закончилось. Смогу отдохнуть, — сказал Далахус еле слышно.

— Могу с этим помочь, — услышал командир экспедиции у себя за спиной.

Клинок сверкнул, покинув ножны. На грубом лице Далахуса отразилась свирепость бывалого бойца, а его люди, услышав чужой голос, будто пробудились от дремы, навеянной зноем пустыни. Но меч Далахуса не смог вонзиться в живот врагу — лезвие взлетело в воздух, оставив командира каравана с одной рукоятью в руке.

Далахус носил на поясе два меча. Его ведущей рукой была правая, и командир каравана предпочитал сражаться одним клинком. А если схватка оказывалась непростой, Далахус выхватывал второй клинок.

В этот раз он даже не успел схватить запасной меч за рукоять, как все его люди рухнули на землю.

— Тебе лучше начинать говорить, что вы здесь делаете.

Далахусу хотелось выхватить клинок, хотелось ударить врага. Но он мог лишь стоять, не в силах пошевелиться под давлением яри. Человек перед ним был монстром в мире боевых искусств.

«Это и вправду Внешний Корпус. Их главный — на уровне Столпа, остальные — Эксперты. Слабовато для Великой Пустыни, но группой можно и передвигаться. Что им здесь надо?», — думал Ливий, глядя в лицо Далахуса. Верблюды везли что-то, но сначала Волк хотел допросить начальника каравана.

Далахус не собирался открывать рот, и тогда Волк открыл Волю Подавления.

— Ты начнешь говорить, будь уверен. Никакие техники не помогут, — ласково улыбнулся Ливий. — И лучше тебе начать это делать сейчас. Пока я воспользовался не всей силой Воли Подавления, иначе ты просто потерял бы сознание, а то и умер бы. Но я буду усиливать давление с каждой секундой, пронзая твой мозг страхом.