Первая скрипка для злого доктора (СИ) - Варшевская Анна - Страница 6

В детстве все мои непрекращающиеся занятия казались поначалу безумно скучными, но сейчас я была бесконечно благодарна своему учителю. Если бы не он, я никогда бы не добилась того, что имею сейчас. Музыка стала моей судьбой, частью моей жизни, и сделала меня по-настоящему счастливой. А ведь это так важно, когда ты с удовольствием делаешь свою работу.

Смотрю на бабулю, которая помешивает суп в кастрюльке на плите. Второй человек, которому я обязана многим... И самый любимый.

– Что-то тебя на философские мысли потянуло, я прямо по лицу твоему вижу, – усмехается Иосиф Давидович. – А между тем я таки по делу.

– Что такое? – спрашиваю его, но подхожу к бабуле. – Бабань, помочь?

– Не надо, – она улыбается. – Садись. Поешь?

– Нет, спасибо, – улыбаюсь в ответ и, не удержавшись, сообщаю: – У меня сегодня свидание.

– Неужто с тем д'амуром, который с тебя на репетиции глаз не сводил? – скептически уточняет Иосиф Давидович. – Лучше б он таки в ноты смотрел так внимательно.

– Что ещё за Амур? – кидает на меня взгляд бабаня, и я прыскаю со смеху.

– Новый гобоист, – поясняю ей.

– Ничего особенного, – качает головой профессор.

– Иосиф Давидович, – говорю с укоризной, глядя на старика.

– Ладно, ладно, – он поднимает руки, – ты девочка взрослая. Сама таки разберёшься.

Дверь в квартиру хлопает.

– Кто-то пришёл? – с удивлением поворачиваюсь к коридору, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не скривиться.

– Иосиф Давидович, холтер я нашёл и принёс, но всё же хотел бы... – Антон тормозит на полуслове, видя меня. – Привет.

– Привет, – говорю через силу и отворачиваюсь.

Как же он меня раздражает! Зачем вообще, спрашивается, приехал? Сидел бы в своей Москве и не возвращался «в эту дыру» – не единожды слышала, что он терпеть не может наш город. Мне бы порадоваться. Ведь Антон – кардиолог, а с врачами у нас плоховато, бабаня в последний раз чуть не за два месяца записывалась в поликлинику. Но радоваться не получается. Вообще это анекдот, конечно: кардиолог по фамилии Сердцев.

– Спасибо, спасибо, – кивает тем временем Иосиф Давидович.

– Я всё же хотел бы, – продолжает Антон с того места, где остановился, – чтобы вы прошли обследование.

– Молодой человек, я для этого слишком стар, – усмехается профессор. – Стоит только попасть в больницу – я оттуда уже не выйду. У нас, как известно, здоровых нет, есть недообследованные. А у меня таки фестиваль на носу.

– Я не предлагаю вам лечь в больницу, я предлагаю обследование, – качает головой Антон. – Это можно устроить и без госпитализации.

– Ну, разве что вот Алёнушка согласится меня подстраховать, – смотрит на меня хитро Иосиф Давидович. – Но у неё же свидание.

– Так, подождите, – прерываю их диалог. – Что происходит?

– Свидание? – одновременно со мной спрашивает Антон.

Мы оба косимся друг на друга. Не знаю, как мужчина, а лично я – с раздражением. Что за вопросы вообще?! Да ещё таким тоном. Что, по его мнению, меня и на свидание пригласить нельзя?

– А теперь давайте по порядку, – прошу Иосифа Давидовича. – Что такое холтер, зачем обследоваться, вы плохо себя чувствуете? И где я должна вас подстраховать?

– Ай, АнаПална, ну вы только посмотрите на эту идише кецл*, – с соответствующим выговором произносит профессор насмешливо, обращаясь к моей бабуле. – Что ты мне голову делаешь, девочка! Нормально я себя чувствую!

Понимаю, что толкового ответа не дождусь и поворачиваюсь к Антону. Тот негромко отвечает:

– Холтер – это устройство, которое позволяет контролировать работу сердца в течение суток примерно. На самом деле так метод называется, но... неважно.

– Сердце? – снова поворачиваюсь к своему преподавателю, в груди у меня сжимается. – Иосиф Давидович, ну как же так?! Вы же обещали, что будете регулярно проверяться и будете осторожны!

– Учить она меня ещё собралась, – ворчит старый скрипач.

Встревоженно смотрю на мужчину. Он всё-таки уже очень пожилой... И если Антон предлагает обследование... Я плюну на всю свою неприязнь к кардиологу и постараюсь договориться с ним – может быть, вместе нам удастся убедить Иосифа Давидовича.

– А что с подстраховкой? – уточняю у него.

– Ну, Алён, ты же знаешь, как Пал Петрович резко реагирует на перетрубации в коллективе, – пожимает плечами профессор. – Сядешь на мое место в оркестре. Тебе и так положено, собственно.... Но я бы хотел, чтобы ты заранее обязательно показала мне свою серенаду. Скажем, через недельку ко мне заглянешь и сыграешь.

– Но... это ваше соло! – смотрю на Иосифа Давидовича растерянно. – Вы играли «Меланхолическую серенаду», ещё когда...

– Да-да, ты ещё пешком под стол ходила, – усмехается преподаватель. – Но, думаю, пора добавить свежую струю в исполнение.

– А Пал Петрович что думает по этому поводу? – уточняю подозрительно.

– А мы ему не скажем! – подмигивает мне учитель.

– Хотите и его довести, – понимающе вздыхаю.

– Когда-то я таки должен взять верх, – хмыкает Иосиф Давидович и тяжело поднимается. – Ладно. Молодой человек, я всё-таки попрошу вас помочь. Установите мне на днях ваши проводки и присоски, а я обещаю, что таки приду к вам на приём.

Сердцев, всё это время молча стоявший на входе в кухню, кивает и, посторонившись, пропускает моего преподавателя.

– Анна Павловна, спасибо за чай, – поворачивается к бабане, улыбается.

– Заходи, Антон, – тепло кивает ему бабуля, заставив меня еле заметно поморщиться.

Знаю, мою бабушку все ее бывшие ученики обожают. Но что поделать, если с соседом у нас с детства непрекращающиеся битвы.

– Я тогда тоже пойду, бабань! – кидаю взгляд на часы и понимаю, что за мной вот-вот заедет Влад.

– Беги, беги, – кивает бабушка. – Удачного тебе свидания!

Ловлю на себе взгляд Антона и отворачиваюсь. Но на лестничную клетку мы выходим вместе. Иосиф Давидович, видимо, уже спустился на улицу – профессор живёт в паре домов от нашего.

– Что за свидание, пончик? – язвительно спрашивает меня кардиолог.

– По-твоему, это смешно – вспоминать старое школьное прозвище, которым ты же меня и называл? – выпрямляюсь, стараясь не показывать, как меня это раздражает.

В конце концов, я уже не та маленькая девочка, которая плакала из-за постоянных дразнилок. И ведь прозвище-то дано было ни за что... Я не была толстой, наоборот, бабушка всегда переживала, что я слишком худенькая. Но пончики... это было единственное, что я могла есть в жуткой школьной столовке. Вот и прилипло ко мне... Не без помощи Антона, естественно.

– Извини, – вдруг говорит Сердцев. – Да, наверное, не смешно.

Это его извинение звучит настолько неожиданно, что я не нахожусь, что сказать. Просто кидаю на мужчину последний взгляд и поднимаюсь к себе, на этаж выше. Надо немного успокоиться. Беру мобильный, не подумав, открываю сообщения в мессенджере, и только потом спохватываюсь. Ой, бли-и-ин.... Теперь всё будет отмечено прочитанным!

Ладно, с чем-то можно разобраться быстро, а вот с сообщением от директора о переносе репетиции оркестра... Да вашу ж дивизию! Похоже, на свидание мне остаётся всего пара часов. В лучшем случае. Придётся извиниться перед Владом...

Вот только мужчина уже пишет, что подъезжает. Ругнувшись себе под нос, сбегаю вниз, чтобы ему не пришлось подниматься к квартире, и у подъезда... снова натыкаюсь на Антона. Да что ж такое-то?!

– И это твоё свидание? – мужчина скептически рассматривает выходящего из машины гобоиста.

___

* идише кецл – (ид.) бестолковая

***

– Засткнис-с-сь, – суфлирую засранцу-соседу и, улыбаясь, иду к Владу.

– Ты прекрасно выглядишь, – мужчина оглядывает меня с явным восхищением в глазах. – Это тебе!

Достаёт с переднего сиденья немаленький такой букет, протягивает.

– Ох, Влад! Спасибо большое, – принимаю у него цветы, зарываюсь в них носом. – Очень красиво...