Первая скрипка для злого доктора (СИ) - Варшевская Анна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/41
- Следующая
И всё же его интерес кажется искренним и подкупает. Пока нам готовят блины, успеваю рассказать, чем занимаюсь, про бумаги, про каталог, который решила сделать.
Антон слушает, вставляет замечания, задаёт вопросы, и я даже немного расслабляюсь. Потом мы забираем готовые блины.
– Я бы предпочёл с мясом, конечно, – мужчина пожимает плечами. – Но это тоже неплохо. Можно ещё один со сметаной стащу у тебя?
– Забирай, мне всё равно много, – улыбнувшись, пододвигаю к нему тарелку. – Я вон первый со сгущёнкой не съела ещё… Ой, блин…
– Что?
– Да вляпалась в сгущёнку пальцами, сбоку на тарелке была, – тянусь за салфеткой, но тут же передумываю. – Выпусти меня, пожалуйста, я лучше схожу водой смою.
– Где? – Антон берёт мою руку.
Кидает на меня непонятный взгляд, а потом, склонившись, касается губами испачканного места и… я чувствую на коже его язык!
– Ты… что делаешь?
Почему у меня такой слабый голос?
– Ты сладкая, – он смотрит мне в глаза.
– Это сгущёнка… – шепчу еле слышно.
– На губах тоже осталось? – Антон подаётся ближе, и я вижу, как у него темнеет радужка.
Медленно склоняется, не разрывая контакта глаза в глаза…
– Хотите заказать ещё?
Я, вздрогнув, шарахаюсь назад, прижимаясь к стене. Закусываю губу и утыкаюсь взглядом в стол.
– Нет, спасибо, мы сыты, – Антон поворачивается к девушке, которая тут и повар, и официантка, и уборщица. – Пойдём? – спрашивает у меня.
Кивнув, встаю.
– Руки всё же помой, – слегка язвительный шёпот на ухо. – Мне не хватило времени…
– Для чего конкретно? – пытаюсь отвечать едко, но не получается.
– Однажды, – Антон смотрит на меня, прищурившись, в глазах пляшут бесенята, – я вылью на тебя полбанки сгущёнки, размажу и не выпущу из постели, пока не вылижу всю!
Ахнув, чувствую, как полыхает у меня лицо.
– А полбанки-то… почему?.. – уточняю сдавленно. – Чего не целую банку?
– А много сладкого вредно! – выдаёт этот… этот… врач!
Слабо фыркнув, иду к раковине.
Ну а что делать. Руки и правда липкие.… А мне сейчас обратно в архив!
И Антон идёт за мной следом!
Людмила Васильевна встречает нас улыбкой.
– Пообедали? – спрашивает, перебирая карточки.
Система учёта у нас хоть и электронная, но библиотекарь продолжает по старинке следить за вверенным ей фондом по бумажным прямоугольничкам, по алфавиту сложенным в узкие выдвижные ящики специального шкафа. Говорит, что она уже слишком стара, чтобы переучиваться.
– Да, у вас прекрасно готовят, – Антон сверкает улыбкой во все тридцать два зуба, кидает на меня многозначительный взгляд. – Очень вкусные… блины!
Делаю ему страшные глаза.
– Людмила Васильевна, вы сказали, что я могу немного помочь своей невесте, – мужчина быстро ловит не успевшую увернуться меня, прижимает к себе за талию.
– Ну конечно, – библиотекарь кивает. – Только давайте недолго, хорошо, Алён? А то не дай бог, придёт кто-нибудь, нам обеим нагорит! Да вы идите, идите, – кивает на дверь архива. – Я закрывать не стала, всё равно тут сижу.
Поджимаю губы, но молчу. К счастью, ценные письма и партитура, которые нам привезли на выставку, хранятся в сейфе.
– Ну, давай, показывай, что тут у тебя, – Антон усаживается рядом и даже не ёрничает, тон деловой.
– Ты что.… серьёзно хочешь помочь? – смотрю на него удивлённо.
– А почему нет? – вопросом на вопрос отвечает он. – Мы можем параллельно поболтать… Люди обычно на свиданиях знакомятся, но мы с тобой друг про друга знаем всё и даже больше…
– Ты обо мне – возможно, – качаю головой. – А вот я о тебе – нет.
– Ну вот, у тебя есть прекрасный шанс узнать, – пожимает плечами Антон, пододвигая к себе одну из папок. – Давай я тебе буду говорить, что тут нахожу, а ты – вносить в свою систему. Тебе лучше знать, куда это всё определить.
– Ну хорошо, – неуверенно улыбаюсь.
– Так, первая бумажка, – мужчина скептически смотрит на пожелтевшую бумагу. – Судя по всему, это бланк строгой финансовой отчётности. А ещё на неё явно кого-то стошнило… От ужаса за расходы на ремонт кровли!
– Тьфу на тебя! – невольно смеюсь. – Давай сюда. Это к бухгалтерским бумагам.
Мы работаем вместе почти полтора часа, то и дело перешучиваясь. Антон то веселит меня предположениями, кто и зачем хранил все эти документы, то рассказывает какие-то истории из своего студенчества. Но почему-то ни слова о том, как и где он работал до приезда сюда.
А когда я спрашиваю – уходит от ответа.
– Слушай, давай закончим на этой папке? – мужчина достаёт последние несколько бумаг. – Я уже надышался пылью времён! Да и ты тоже, наверняка. И блинов было явно недостаточно. У тебя во сколько рабочий день официально заканчивается?
– Ну…. – кидаю взгляд на часы. – Вообще, я же здесь научный сотрудник без твёрдой ставки. И строгого расписания у меня нет.
– Прекрасно, – Антон с воодушевлением кивает. – Погода отличная… точнее, была отличной два часа назад, пока мы с тобой не закопались в этой пылище. Пойдём. Воздухом подышим и поужинаем нормально.
– Ладно, – киваю, потому что и сама, честно говоря, устала сидеть тут, согнувшись. – Давай, что там последнее.
– Ага, тут у нас.… две какие-то вырезки из газет, – мужчина кладёт передо мной пожелтевшие страницы со стёршимися на сгибах буквами. – Потом ещё какая-то открытка. Почтовая. Не заполнена. Вот, держи. И… а это что?
– Что там? – осторожно откладываю в сторону открытку явно начала двадцатого столетия, судя по ятям и ерам, встречающимся в мелком тексте с информацией об издательстве.
– Какое-то письмо. Алён, ну-ка глянь.
Мы с Антоном склоняемся над ветхой страничкой, написанной безукоризненно ровным почерком.
– Странно, – говорю задумчиво, вглядываясь в выцветшие чернила. – Такое ощущение, что почерк мне знаком. Как будто я видела что-то такое совсем недавно…
– Где ты могла видеть письмо с дореформенной орфографией? – скептически смотрит на меня Антон.
– Господи, – выпрямляюсь, глядя на него с весёлым изумлением. – Сердцев, ты прям открываешься для меня с совершенно неожиданной стороны! Вот уж какое словосочетание я от тебя не ожидала услышать, так это «дореформенная орфография»!
Он то ли смущённо, то ли с вызовом пожимает плечами.
– Твоей бабани уроки вылезли, откуда не ждал, – фыркает немного насмешливо. – Но уж совсем-то идиотом не надо меня представлять. Вот же, смотри – здесь ять, и вот ещё, и вот…. Это-то я могу различить.
– Я никогда не считала тебя идиотом, – говорю мягко. – Наоборот, всегда знала, что ты очень умный.
– Первый комплимент от тебя, который я слышу за всё время нашего знакомства! – дурачится Антон, закатывая глаза. – Надо записать куда-нибудь!
– Хорош дурака валять, – легонько пихаю его в плечо и снова склоняюсь над столом. – Нет, я совершенно точно где-то видела похожий почерк. Такой аккуратный, знаешь… Так пишут отличницы всяких Смольных институтов благородных де…
Застываю с открытым ртом.
– Что? – мужчина смотрит на меня с недоумением.
– Господи, да это же.… Это же… – подорвавшись с места, бегу к выходу из архива. – Людмила Васильевна!!! Можете открыть мне сейф?! Пожалуйста, очень срочно!
– Фу, Алёнка! Напугала меня! – пожилая женщина хватается за сердце. – Что у тебя стряслось?
– Пожалуйста, я вам покажу сейчас, только мне нужно взглянуть на одно письмо! – умоляюще складываю руки.
– Хорошо, хорошо, – библиотекарь тяжело поднимается и берёт ключи.
Дико хочется её поторопить, но я сдерживаю себя.
Когда у меня в руках оказывается уже знакомая папка, я осторожно кладу её на стол, открываю. Ну где же.… Да, вот.
Аккуратно вытаскиваю письмо матери композитора. Кладу рядом с листком, который мы обнаружили.
– Невероятно, – шепчет Людмила Васильевна. – Это же…
– Это, похоже, ещё одно её письмо! – шепчу пересохшими губами.
Мы с благоговением смотрим на небольшой листочек и молчим.
- Предыдущая
- 21/41
- Следующая