Писательница для Белова (СИ) - Котлярова Екатерина - Страница 17

— Я просто хотел помочь, — цедит сквозь зубы Савелий. — В прошлый раз, когда ты притащил бедную девчонку на арену, она свалилась с температурой. Сейчас ситуация немногим лучше. Своё нужно оберегать.

— А ты оберегателем решил стать? — Дамир улыбается, но только улыбка его похожа на оскал хищника.

Я боюсь дышать. Его гнев густой. Осязаемый. Я делаю несколько шагов назад в комнату, хочу спрятаться. Но только привлекаю этим пристальное внимание Дамира. Его тёмные глаза впиваются в моё перепуганное лицо. И мне на миг кажется, что морщинки у губ разглаживаются.

— Ты пугаешь свою девушку, Дамир.

— Сав, зачем ты мозг ебёшь? — парень устало проводит рукой по лицу.

— Потому что вечеринка не то место, где следует брать невинных девушек.

У меня округляются глаза против воли. Я прижимаю ладони к губам и пытаюсь осознать сказанное. Откуда Савелий знает о моей невинности? И с чего такие предположения.

Дамир медленно начинает надвигаться на Савелий. Каждый его тяжёлый шаг эхом разносится по пустынному коридору. Парень подходит к своему товарищу, кладёт ладонь на плечо. Глядя ему в глаза, холодно велит:

— Зайди в комнату, Катя. И закрой дверь.

— Но… — пищу, до ужаса боясь, что сейчас начнётся драка.

— Сейчас же! Закрой. Дверь.

И я не могу не подчиниться. Я закрываю дверь, но тут же прижимаюсь к ней ухом.

— Ты пил, Сава, — в голосе Дамира усталость и почему-то вина.

— И что? В мамочки решил мне заделаться?

— Тебе нельзя пить. Твоё лечение…

— Моё лечение полное дерьмо, Дамир. И я уже никогда не выйду на лёд! Твоими молитвами. Ты портишь всё, Белов. И эту чистую девчонку ты тоже замараешь своей грязью. И тайнами своей семьи.

— Я начинаю терять терпение. Ещё пару слов, и ты получишь, Сава.

— Давай. Давай, врежь мне.

Я вся напрягаюсь, жду самого ужасного. Прилипаю к двери всем телом.

Глава 18

Катя

Некоторое время, которое тянется мучительно долго, за дверью стоит тишина. Я уже тяну руку к ручке, чтобы выглянуть в коридор, когда слышу холодный и полный разочарования голос Дамира:

— Тебе нужно проспаться и прийти в себя. Проще винить во всём меня, но мы оба знаем, что это не так.

— Конечно, — Савелий смеётся, — ты же правильный и лучший. Во всём и всегда. А тут такой пассаж о тебе выдали. Ты девчонку используешь, сломаешь и выкинешь. Как и всех прежде.

— А ты так о ней заботишься, запал?

— А что если и так? М? — моё сердце останавливается, я затаиваю дыхание.

— Или это ты ей рассказал обо всём? — в голосе Дамира вновь слышится рычание.

— Пошёл та нах*й. Растопчи девчонку. Трахай её в людных местах, я потом ей покажу разницу между ублюдком и нормальным парнем.

Я слышу удаляющиеся шаги, громкий хлопок входной двери. Я не успеваю среагировать, как дверь рывком открывается. Я падаю на пол, к ногам Дамира. Вскидываю голову и ёжусь. Он не на шутку зол.

На красивом лице раздуваются ноздри, подбородок выдвинут вперёд, желваки так и ходят.

— Подслушиваешь, чтобы в очередной книжке описать? — парень хватает меня за ворот и дёргает вверх, поднимая на ноги.

— Нет! Я очень боялась, что вы подерётесь, — говорю торопливо, накрывая ледяными и подрагивающими пальцами руки Дамира.

— За него испугалась? — улыбается ласково, а мне хочется раствориться в воздухе и исчезнуть.

Потому что улыбка не касается его глаз. Он смотрит холодно и с ненавистью. Будто готов растерзать на части.

— Да. Он пьян и не понимает, что говорит.

— Беспокоишься за него? С чего бы это? — щурит глаза, приближает лицо ближе. — Мечтаешь с ним трахнуться? Или надеешься сбежать к настоящему джентелмьену?

— Я не понимаю, Дамир, чего ты хочешь от меня услышать, — говорю честно, опуская взгляд на свои босые ноги. — Савелий очень хороший человек, он уже не раз оказывает мне помощь.

— Спасает от бешеного Дамира, — молодой человек брезгливо одёргивает руки и отступает. — Настоящий рыцарь в сияющих доспехах, блять. Только я открою секрет, малышка моя, он хочет тебя трахнуть.

Я зажмуриваюсь и закрываю руками уши.

— Пожалуйста, хватит, Дамир. Хватит этих разговоров. Я очень устала, у меня чешутся ожоги. Я очень хочу домой. Пожалуйста. Я сегодня выполняла всё, о чём ты просил. Давай, ты продолжишь мучать меня завтра.

Дамир шагает вперёд, опускает ладони мне на ягодицы, рывком задирает свой свитер. Я ахаю, пальцами вцепляюсь в сильные предплечья. Чувствую, как обжигает ладошки горячая кожа. Меня ведёт от запаха Дамира. От его бесстыдных прикосновений к коже ягодиц. Он просовывает пальцы между тканью трусиков и кожей, сжимает влажную ткань в кулаке и тянет наверх.

Ластовица белья врезается в кожу между бёдрами, вызывая дрожь в теле. Тепло стремительной огненной рекой разливается по венам. От развилки между бёдрами. Устьями реки мчит на бешенной скорости по всем нервным окончаниям.

Я ахаю, сильнее сжимаю пальцами предплечья Дамира. Приподнимаюсь на носочки, бессильно утыкаюсь носом в плечо молодого человека. Втягиваю раскалённый воздух, пытаюсь понять, как правильно дышать.

— Ты не сняла их, — в голосе парня угроза. — Твоя задница мокрая. И не только она, — влажные губы прижимаются к виску, оставляют ожог. — Течёшь мышь, — с триумфом, перемещая пальцы на ластовицу белья, нажимая на сосредоточения желания.

— Д-д-дамир, что т-т-ты делаешь?

Я отскакиваю. Выставляю перед собой руки и пячусь назад. Смотрю в полыхающие странными эмоциями глаза. Чёрные-чёрные. В них я вижу желание. Тёмные одержимость. Порочность.

— Нет. Не подходи! — выкрикиваю. — Не нужно!

Я жду очередных колких фраз. Насмешки. Жду, что Дамир сейчас попытается сломить моё сопротивление.

Но я ошибаюсь в нём. Он опускает низко голову и плечи, дышит часто, сжимает и разжимает кулаки. А я всё пятиться продолжаю. Пока не спотыкаюсь о своё лифчик, валяющийся на полу.

Дамир смотрит на мои стопы. На бельё, лежащее у пальцев. Подрагивающих от напряжения.

— Прости, — бросает сипло. — Сними бельё, ты и так слишком долго в мокрых трусах. Могут быть серьёзные проблемы. Я спущусь в машину, принесу джинсы.

Дамир разворачивается на пятках и уходит, больше не проронив ни слова. Я стою на месте, смотрю в пустоту и пытаюсь осознать одну вещь. Дамир Белов извинился. Передо мной.

За что? За что он извинился? За то, что так прикасался ко мне? ЗА те грубые слова, что сказал?

Я так и стою посреди комнаты, гипнотизируя пол и хмуря брови. Голова начинает болеть от роя мыслей.

Особенно от одной и самой яркой, вгоняющей меня в уныние.

Я влюбилась. Я по уши влюбилась в Дамира Белова. И я не имею понятия, что мне с этим делать.

Я боюсь стать одной из тех, кого он быстро забудет. И поэтому я так боюсь поцелуев. А ещё больше боюсь заняться с ним любовью. Потому что меня выкручивает, рвёт на части от одних только его прикосновений.

Я уже хочу, чтобы их было больше. Случайных касаний.

А поцелуи… Жар его тела… Запах, окутывающий со всех сторон…

Потом меня просто убьют и уничтожат воспоминания о них. Одно дело только представлять, как это будет. А другое знать. Воспоминания порой причиняют самую большую боль, они оказываются вечно кровоточащей и не заживающей раной, которую способен вскрыть любой запах или звук.

Дамир возвращается, от него сильно пахнет сигаретами. Кладёт пакет с джинсами на кресло, выпрямляется, кидает взгляд на мои ступни, уходит, закрыв за собой дверь.

Я закрываю дверь на замок, быстро снимаю влажные трусы, натягиваю джинсы. Поднимаю с пола лифчик и, прижимая к груди мокрое бельё, выхожу из комнаты. Дамир стоит у панорамного окна.

Я замираю, против воли и доводов разума любуясь молодым человеком. Сильные ноги широко расставлены, руки засунуты в карманы джинсов, плечи напряжены.

— Шуршишь, мышь, — бросает через плечо. — Переоделась?

— Да, — говорю тихо.