Тот, кто тебя убьет. Книга 2 - Керлис Пальмира - Страница 9

– Высший магистр Северин, – отчеканил он, – освободите девушку.

– При всем почтении к вашей воле, – ощерился тот, – вы не можете отпускать преступницу на основании того, что вам так хочется.

– О своих полномочиях я прекрасно осведомлен. Я могу изменить ей меру пресечения – и меняю.

– Не в случае, когда вменяется связь с Культом и владение запретной магией.

Я сглотнула разъедающий горло ком и выдавила:

– Обвинений в запретной магии мне в итоге не предъявили.

– Тем более. – Герман вперил в Северина суровый взгляд и подал стражам какой-то знак, и один из них спешно удалился, практически убежал. – Не вынуждайте повторять дважды. Или здесь есть кто-то, чье слово имеет больший вес?

– Ну, его величества и вашего брата тут нет, – признал он далеким от почтительного тоном. – Вы отдаете себе отчет, что подвергаете риску свою безопасность?

– Еще одно слово, и отчет потребуется от вас – за неповиновение прямым приказам.

Изобразив покорный кивок, Северин меня освободил, я потерла запястья, хотя никакого вреда за эти пять минут оковы не причинили. Кроме морального!

– Под вашу ответственность, – елейно уведомил он и обратился к охране принца: – Присматривайте, от нее можно ждать чего угодно.

Те напряженно переглянулись, в конце коридора появился вернувшийся страж. С той, кого я мечтала увидеть весь этот бесконечно долгий месяц и лишь сейчас осознала, насколько сильно. Роскошное шелковое одеяние сидело на Раде как родное. Казалось, была для него создана. Вплетенные в белокурые волосы нити жемчуга отливали перламутром, словно с ней ворвалось и солнце. Коридор рябил мутными вспышками, расстояние между нами сокращалось. Не дойдя до меня обидного фута, она застыла с бесстрастной маской на лице, за которой угадывалось совсем иное – по глазам. В них были тоска, нетерпение и теплота неосязаемых объятий.

– Отведи ее к нам, – сказал Герман ей, а мне: – Я позже приду.

Я шагнула к Раде под конвульсивные рывки сердца. Она обхватила меня за плечи, и за считаные мгновения все осталось позади: коридор, крыльцо, а затем и приземистое казенное здание. Гулкость собственных шагов по мощеной дорожке, всюду туман: и в голове, и вокруг. Толком не отследила, как очутилась в изысканных покоях со множеством комнат. Взгляды, напоследок брошенные сопроводившей нас охраной, не отличались благожелательностью, но теперь они были за дверью. Я покосилась на удобное, выходящее в сад окно. По-моему, предоставилась возможность улизнуть!

– Дай Герману шанс, – покачала головой Рада, – он разберется.

– У меня все плохо, – только на подобные объяснения и хватило. – Очень плохо…

– Конечно, в таком-то платье, – она цокнула языком. – Снимем его с тебя, и жизнь сразу наладится.

Я решила ей поверить.

Отпускало медленно, по крупицам возвращая обратно в себя. Все же ничто так не приводит в чувство, как горячая ванна с ароматными маслами, вымытые до шелковистого блеска волосы и блаженное расслабление. Нежиться пару часов и не ждать подвоха – давно со мной подобного не случалось…

Из едва теплой уже воды я выбралась душистой и со сморщенной кожей на кончиках пальцев. Платье из гардероба Рады пришлось мне впору: облегающее сверху и свободное внизу, нежного кремового оттенка. Явившиеся слуги почтительно поклонились «леди Иосифине» и принялись за уборку в ванной.

– Как-как они тебя назвали? – хихикнула я по дороге оттуда.

– Без ножа режешь, – закатила глаза Рада. – Выбора не было… Это дочка лорда из западного королевства. Она внезапно осознала единение с Высшими Силами и ушла служить в их храм, отказавшись от имени и титула. Ей не надо, а нам пригодилось. Его высочеству не положено брать в секретари сомнительных девиц с улицы. Так что теперь я леди, а мой новообретенный отец счастлив, что принц ему обязан.

– Удачно сложилось… Но разве дочек лордов не готовят с детства на выданье?

– О, по легенде, я дерзкая, независимая, жажду учебы и свершений, а не рожать отпрысков во благо продолжения знатного рода. Папенька, святой человек, отнесся с пониманием и отправил во дворец служить императорской семье.

– С Германом-то сработалась? Поладили, справляешься?

– Вполне! Обязанности новые, и я боялась рутины, но с ним не соскучишься. По части этикета иногда промахиваюсь, зато он ценит мое… кхм… неординарное мышление.

– Да, его высочество и скука – понятия несовместимые. – Вспомнились погром в кабаке и захватывающая экскурсия по дворцу. – А сокращенно тебя как величают? Йося?

– Это не этикетно, – скорчила Рада довольную гримасу. – К счастью, для Германа я по-прежнему «Радость».

Выигрышное прозвище. И он не путается, и она гарантированно откликается…

Комната, до которой мы дошли, была непривычно просторной, с лепниной на стенах и высоком потолке, подсвечником в углу размером с дерево и обшитой бархатом мебелью. Не спальня, а элегантное великолепие.

– Будет твоя, – по-хозяйски сказала Рада.

Усадила меня за будуар перед трехстворчатым зеркалом и, встав сзади, расправила мне влажные волосы. Пропущенные сквозь ее тонкие пальцы, они красиво рассыпались по плечам и спине. Мое отражение было призрачно-бледным, если не считать припухшего носа. Глаза на осунувшемся лице казались огромными и лихорадочно блестели. Пугаться особо нечего, но и привлекательным считать тоже. Сразу видно: жизнь помотала…

– Герман переживал за тебя, – Рада взяла гребень с широкими зубцами, коснулась им моих волос, больше поглаживая, нежели расчесывая, – а я надеялась, что однажды встретимся.

– Встретились, – выдохнула я, все еще до конца не веря. – Кстати, почему вы приехали именно сюда?..

– Это восточная императорская резиденция. Но на ее территории много чего есть.

Вот те раз. Выяснилось внезапно!

После водных процедур кумарило, напряжение спадало, прикосновения мягкого гребня распутывали прядь за прядью. Я рассматривала уже не свое отражение, а ее. Плавные методичные движения, изящный наклон головы, длинную шею, каскад уложенных локонов. Иронично: месяц назад я привела Раду в покои младшего принца и помогала устроиться. Поменялись местами.

– Сборы в дорогу не были быстрыми, и нас везли окольными путями, перестраховываясь. – Она невесомо перебирала гребнем мои волосы у лопаток, поднимаясь все выше. – Местные лорды не в восторге от решения императора отправить в их королевство своего сына и считают это не «поддержкой», а дополнительным контролем.

– Ну, они правы… А что сам Герман?

– Он бесится из-за того, что отослали из дворца, и одновременно боится подвести отца. Старается соответствовать, хоть и делает вид, что нет.

Гребень заскользил по шее, тронув зубцами нежную кожу, погружая в безмятежное состояние на грани транса. Не хотелось ни думать, ни говорить. Просто наслаждаться моментом.

– Так гораздо лучше. – Удовлетворенно глядя на меня через отражение, Рада заложила непослушную прядь мне за ухо. – Раз ты не голодна, отдыхай. Моя комната слева через две двери, займусь там кое-какими документами для его высочества.

– Кое-какими?

– Совершенно неинтересными, всякие формальные письма, – отмахнулась она и добавила с лукавой улыбкой: – Интересное у тебя в верхнем ящике прикроватной тумбы. Можешь почитать…

Умеет навести интригу! Как только Рада вышла, я тотчас полезла в ящик и, вытащив оттуда худую непримечательную папку, устроилась поперек здоровенной кровати под кружевным балдахином. Занимательное чтиво – не иначе как из личного императорского архива. Копия заключения жреца-артефактора, сделанная новоиспеченным секретарем, судя по свежей насыщенности чернил и знакомому почерку.

Речь велась о клятой реликвии, свадебном подарке первого императора Иоана своей избраннице Смиле. Это была самая древняя и потому ценная цацка из западного королевства, которым он правил до того, как завоевать прочие и создать Империю. Жрец верно определил, что ожерелье «является спящим артефактом», но ошибался в том, что оно давно утратило силу. Активировать надо уметь! Из верных предположений – маги в старину создавали такие для совместного управления светом и тьмой. Похожие реликвии находили неоднократно, однако их судьба неизвестна. А как же выкопанный у залива ошейник, наградивший Анелию и Германа проклятием? Любопытно, что их не убило мгновенно, как несчастную Лалу. Губительная магия въелась в ауру и точила изнутри, а после перекидывания «половины» проклятия с брата на сестру та протянула целых десять лет. Встроенная в артефакт защита очень криво сработала. Дело в том, что они были детьми и коснулись его одновременно? Или причина в другом?