Вернуть Боярство 20 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 23

Наконец, настал момент, которого мы все так долго ждали. Уже в середине штурма мы начали ощущать, как сокрытые в замке странные и могущественные силы приходят в движение — и вот они, наконец, пришли в движение.

— Ну я так, собственно, и думал, — усмехнулся я, глядя на вылетающих прямо из стен Духов.

Духов тысяч и тысяч воинов-магов. Скандинавов-викингов, которых затем сменили королевские солдаты, затем разного рода гвардейцы и так далее… На бой вышла призрачная рать воинов иных времен, других эпох — и нежить оказалась совершенно перед ними бессильна.

Мертвяков начали скашивать, как траву. Они были не в силах причинить ущерба нематериальным сущностям — в том числе даже Личи и Рыцари Смерти. Ибо первые были не выше четвертого ранга и тупы как пробки, со вторыми… С ними, в сущности, была та же беда — своё нежданно-негаданно обретенное подразделение сородичей из числа нормальных, неодноразовых Рыцарей Андрей благоразумно не стал отправлять в пасть льву.

Показался и сам король. Мощный, широкоплечий, с густой бородой и обликом сорокалетнего, ещё полного сил мужчины, он держал в руках длинный меч и магический жезл. На короле Швеции были прекрасные магические доспехи, на шлем была надета корона, с шеи свисала золотая рыцарская цепь… Жезл, меч, корона и цепь были могущественными регалиями его Рода.

— Я требую поединка! — заорал Олаф Шестой, одновременно транслируя нам свои мысли, как перевод слов. — Есть ли среди вас тот, кому хватит смелости сойтись со мной в честной схватке⁈

Маг трех Заклятий — сам по себе ничего серьезного, но вот регалии, доспехи и шестеро могучих Духов за спиной кардинально меняли расклад дела. Что ж, видимо, с таким врагом здесь…

— Я сражусь с тобой, Олаф Фолькунг! — заставил меня изумленно вздернуть вверх брови знакомый голос. — Я, Федор Шуйский, главный Старейшина Великого Рода Шуйских, принимаю твой вызов!

Обычно рассудительный и прагматичный чародей, он вроде в порывах безумной и странной храбрости замечен прежде не был. Не трус, конечно, но и о его славе поединщика я тоже не слышал. Хотя… Что я о нем, по сути-то, вообще знаю? Просто в голове у меня сложился шаблон его образа, и этот шаблон оказался как минимум отчасти ошибочным, вот и всё.

— Всего лишь Старейшина! — расхохотался Фолькунг. — Ну да ладно, на разминку сойдешь и ты! Начнем?

— Да!

Они начали одновременно. Мы с Аленой едва успели убраться подальше, как с лезвия меча Фолькунга сорвалась тонкая водяная полоса, которая в полёте обернулась могучей штормовой волной. То была явно не обычная вода — темная, роняющая ядовито-розовую пену, она смела все строения на несколько сот метров вокруг, оплавив и растворив саму землю на дюжину шагов вглубь.

Вот только ни единой капли этой дряни на Шуйского не попали — меч ещё только начинал своё движение, а вокруг воспарившего чародея возник кокон белого пламени, сквозь который не смогло пройти ничто.

Одновременно с этим Олафу тоже пришлось защищаться. Жезл оказался вскинут в самый последний момент, сформировав прозрачную с оттенком синевы защиту в форме полусферы.

Копьё яростного синего пламени рвануло при столкновении, растекаясь во стороны и поджигая абсолютно всю материю, с которой соприкоснулось. К моему изумлению горел даже защитный экран вокруг Олафа — невероятный уровень мастерства, старик. Признаю, ты хорош! А ведь всё это время он ещё и плетет что-то сложное, не спокойно совмещая размен ударами и плетение Заклятия.

Сверкнула хищным золотом корона Швеции и я ощутил, сколь могучий телепатический удар обрушился на разум боярина. Опасный, очень опасный артефакт на башке шведского королька — очень многим Магам Заклятий, даже высокоранговым, подобной мощи удар мозги бы пусть и не выжег бы, но как минимум на пять-десять секунд ошеломил бы, вверг в ступор и заставил разум отключиться. Что в битвах подобного уровня — гарантированная смерть.

Вот только глаза Старейшины обратились самым настоящим пламенем и я ощутил, как разум принял этот удар — принял и даже не дрогнул. А тем временем в ход пошла уже магия цепи — десятки её увеличенных до восьми-девяти метров копий появились в воздухе и словно бешеные, хищные змеи кинулись опутывать его, сверкая сокрытой в этом заклинании мощью…

— Ко мне, Игнил!

Могучий огненный элементаль, из числа высших, появился рядом с Федором. Цепи сковали его, спеленали целиком и полностью, наматывались и наматывались — мой дальний родич попросту скрылся целиком и полностью под их слоями…

Когда Олаф и шестерка до сих пор не участвовавших в бою призраков рванула к Шуйскому, я невольно испытал толику волнения — однако совершенно, как оказалось, зря.

Цепи из энергии просто разлетелись на десятки тысяч крохотных осколков. Навстречу мечу шведского короля из простых, потертых ножен на поясе русского боярина выпорхнула яростным коршуном длинная, блестящая сабля.

Звук двух столкнувшихся оружий пронзил уши подобно игле, заставляя поморщиться. Два клинка яростно рычали от смеси восторга, предвкушения и жажды убивать и разрушать — два могущественных артефакта, обладающих начальными крупицами самосознания и духовности, сгорали от жажды сойтись в бою как следует, полностью раздавив и уничтожив оппонента в схватке… То были словно два воина, десятки лет ненавидевших друг друга и искавших шанса наконец сойтись лицом к лицу и отплатить врагу за обиды. И столь была долгожданна и радостна для них эта встречи, что они не могли перестать радостно хохотать, даже убивая друг друга…

Элементаль Огня блокировал попытку двух воинов атаковать Федора слева — жаркое золотое пламя встало на пути пары Духов, и те невольно отшатнулись, дабы не попасть даже случайно под его языки.

Обменявшись несколькими ударами клинков, Федор понял, что в подобном формате преимущество отнюдь не у него. Его элементаль, щедро поливая всё вокруг пламенем, с трудом успевал отгонять троицу призрачных Духов-воинов и ничем больше помочь своему хозяину не мог — Духи тоже вполне себе использовали свою, малопонятную магию, проявляющуюся в виде серого света, серой же туманной дымки и того же цвета лучей.

А трое других Духов наседали уже на самого Шуйского, используя и оружие, и магию. А потому мой родич не стал играть по правилам врага — резко, неожиданно пустив под себя ударную волну, он взмыл в воздух и разорвал на несколько секунд дистанцию.

Разумеется, швед кинулся за ним — вот только форы в четыре с половиной секунды Федору оказалось достаточно, чтобы обрушить вниз, на преследующих его врагов Заклятие:

— Меч Ярила!

Сотканный из все того же золотого пламени огненный меч рухнул вниз — и яркой, небесной лазурью сверкнул камень в навершии жезла, вновь создав защитный экран. И на этот раз — ощутимо более мощный, чем в первый раз.

Заклятье Шуйского с оглушительным грохотом сдетонировало. На высоте трехсот метров на триста шестьдесят градусов прокатилась волна чудовищно горячего магического пламени высотой в добрых двадцать метров, и Фолькунга ударной волной швырнуло вниз.

Однако ещё до того, как враг впечатался в землю, Федор начал формировать новое Заклятие. Потоки магии складывались в замысловатые хитросплетения сил, мана и эфир перемешивались, складываясь в могучие чары — Шуйский творил магию легко, спокойно и непринужденно. Так легко и непринужденно, что глядя на него я невольно задавался вопросом — а не слишком ли я поспешил с выводами, поставив в своем личном рейтинге тестя на первое место?

Мне всегда Шуйский казался спокойным кабинетным ученым и теоретиком. Да, с огромным, особенно по меркам этого мира, талантом, да, явно умеющим применить свои навыки боевой магии в деле, ведь иначе для мага невозможно, но… Скажем так, я думал он довольно средний боец, ибо это, мол, не его.

А сейчас я наблюдаю его в дуэли против чародея с регалиями не последнего королевского Рода планеты, с шестеркой Духов, каждый из которых на уровне Мага Заклятия, пусть и слабого, наблюдаю… И что я вижу?