Правильный лекарь. Том 6 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 36

— Гааз, например? — решил я уточнить.

— Скорее всего и Гааз, но не только, найдутся и ещё. Так что спокойно слушай, отвечай на вопросы и не волнуйся.

— Я вас понял, Степан Митрофанович, — кивнул я. — Но, вы же понимаете, что нашей вины здесь нет?

— Я да, понимаю. Теперь наша задача, чтобы это поняло большинство. А главного лекаря клиники на Рубинштейна, как я считаю, надо отдать под суд за преступную халатность. Что делать с коллективом клиники, ума не приложу, но оставлять их безнаказанными, хотя их вина и вторична, тоже нельзя. Лишение свободы им не грозит, но последствия будут. А вот какими они будут, будем думать. Ты тоже подумай, вдруг интересная идея появится. У тебя голова светлая и ты достаточно гуманный, тебе можно доверить решение такого вопроса.

— Мне? — я настолько удивился, что даже привстал со стула. — Степан Митрофанович, вы ничего не путаете? Какое я имею право решать подобные вопросы?

— Включи соображалку, Саш, — улыбнулся одними уголками рта Обухов. — Я жду от тебя варианты решения этого вопроса. Время у тебя до десяти есть. А теперь свободен. К десяти будь на месте, не опаздывай. Свой коллектив тоже сюда привези.

— Так точно, Степан Митрофанович, — брякнул я. Почему именно так, не спрашивайте.

Я встал и вышел из кабинета, даже не махнув рукой Дмитрию Евгеньевичу, голова была занята другим. На улице слегка вьюжило. Ветер был не сильным, но в совокупности с колючими снежинками сделал то, что мне сейчас было очень нужно — остудил слегка мою голову, так как мозг уже начинал закипать.

Нормальный ход, я должен придумать, как наказать за безалаберность лекарей клиники на Рубинштейна. Ну давайте их в угол поставим что ли. Виноват то на самом деле их руководитель, это он должен был просить о помощи, увидев, что они не справляются, а сам сообщил только утром. Не хотел уронить лицо компании? Теперь получилось не мягкое приземление лицом в грязь, а с размаху.

Кстати, это очень удачно, что я забыл распорядиться об открытии записи на приём сегодня, всё равно пришлось бы снимать. Правда могли мои подчинённые догадаться это сделать, поэтому, перед тем, как тронуться с места, сначала позвонил в госпиталь. Я оказался прав, запись подали, но я её тут же отменил. Звонить лекарям и знахарям не стал, объясню по приезде.

Приехав в госпиталь, я сразу направился в свой кабинет. Прасковья испуганно посмотрела на меня, видимо моё настроение было написано на лбу метровыми буквами.

— Собери всех лекарей и знахарей, пусть придут на совещание, — бросил я, вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь.

Тихо, спокойно, ещё хоть пять минут побуду один. Но, я забыл про один момент.

— Саш, всё в порядке? — раздался шелестящий голос из дальнего угла кабинета.

— Нет, — тяжко вздохнул я и рухнул в своё кресло. Побыть одному в этом здании не получится.

— Что-то случилось? — спросил призрак. — На тебе лица нет. Дома забыл?

— Не смешно, Валер, — безучастно ответил я и закрыл глаза.

— Ты такой серьёзный, что мне даже страшно видимым становиться, вдруг ты меня испепелишь? — хмыкнул Валерий Палыч, не собираясь легко сдаваться. — А так хоть и хреновенькая жизнь, да моя. Ну, выкладывай давай, что там у тебя накопилось? Интересно же.

Я вдохнул было воздуха, чтобы начать вещать, но в этот момент приоткрылась дверь и в узком просвете возник нос Юдина.

— К вам можно, господин главный лекарь? — пропищал он тоненьким голоском.

— Не паясничай, заходи, — устало ответил я. Вот и хорошо, значит расскажу всем сразу.

Дверь открылась шире и вслед за Ильёй вошли все остальные. Я подождал, пока они рассядутся и вкратце рассказал всё, что обсуждалось на утреннем совещании. Особенно всех поразила новость, что мы тоже можем оказаться в списке обвиняемых.

— Не, ну это нормально? — возмутился Юдин после небольшой паузы. — Мы там, так сказать, пятую точку опоры рвали на британский флаг, и мы же ещё виноваты в итоге?

— Успокойся, Илья, — махнул я рукой. — Все здравомыслящие люди в состоянии понять, что мы не виноваты, но есть и те, кому мы не нравимся, в частности я многим не нравлюсь. У некоторых я со своими идеями и начинаниями поперёк горла стою. Эти люди будут искать любую возможность, чтобы убрать меня с дороги. А вы просто за компанию со мной на плаху в таком случае.

— Ну ладно, Саш, — вступил Виктор Сергеевич. — Ты уж не перегибай, не на столько всё плохо.

— Хотите сказать, что я не прав? — спросил я и бросил на него недовольный взгляд.

— Ты абсолютно прав, — кивнул он. — У всех, кто что-то делает и немного лучше других, есть враги. Они есть и у того, кто ничего не делает, просто их гораздо меньше. А у тебя, а соответственно и у нас — врагов хватает. Я хотел сказать, что эта ситуация для нас не такая фатальная. Ну покаркают чёрные вороны, покружат над головой, а потом улетят. Все липовые обвинения легко рассеются, учитывая результаты экспертизы и не только, просто здравый смысл.

— Если честно, — перебил я его, — я тоже очень надеюсь, что будет именно так.

— А именно так и будет, — сказал дядя Витя, перебив теперь меня. — На это себя надо настраивать. Убрать с лица кисляк, сделать морду кирпичом и с важным видом жителя Олимпа смотреть на тех, кто пытается тебя растоптать. Надо быть выше их, чтобы у них нога так высоко не дотянулась, чтобы на тебя наступить.

— Старик дело говорит, Сань, — вмешался в беседу Валерий Палыч. — Держи хвост пистолетом, не кисни!

— Ага, на радуге зависни, — хмыкнул я. — Да вы за меня-то не переживайте, я не в настроении не из-за того, что мне или нам что-то угрожает, а из-за самой нелепой ситуации. А тут ещё Обухов поручил мне придумать, как наказать лекарей из клиники на Рубинштейна. В роли судьи мне ещё не хватало выступить, не моё это.

— Правильно, — подхватил Валерий Палыч. — Не судите и…

— Да подожди ты, Валер, — махнул я рукой. — Кажется у меня есть одна неплохая идея на эту тему.

Перед тем, как войти в зал заседаний «Больницы Всех Скорбящих Радости» я уже перестал волноваться, был полностью сосредоточен, серьёзность включена на максимум. Готов к любым наездам и коварным подкатам за счёт надетой невидимой брони под названием «здоровый пофигизм» и «рациональное мышление». Вполне нормальный набор, учитывая, что мы реально ни в чём не виноваты. Да мы бы и в первый день могли бы там остаться и доделать, хоть до утра. Нам просто никто не сказал.

Для меня и коллег выделили специально поставленный ряд кресел немного в стороне. На отдельно стоящем ряду между залом и президиумом сидели лекари из клиники на Рубинштейна, то есть в качестве главных обсуждаемых лиц, а заодно и обвиняемых. От выражения их лиц в продуктовой лавке через дорогу должно было прокиснуть молоко.

Члены коллегии, сверкая золотыми и серебряными мантиями вошли в зал последними, после чего двери закрыли и наступила полная тишина, нарушаемая лишь шелестом раскладываемых Обуховым бумаг на столе.

Мэтр взял вступительное слово на себя. Вышел к трибуне и спокойным голосом по пунктам отчитался о проделанной лекарями Питера работе в зоне массового заражения. Высказал предположение об умышленном инфицировании осужденных и работников колонии, этот вопрос находится под контролем центрального управления полиции Санкт-Петербурга и уже доложено в Москву, где тоже будут контролировать ход следствия.

В последнюю очередь он высказался по поводу недоделанной работы в первый день и о недонесении проблемы до руководства, что повлекло за собой несколько летальных исходов, которые вполне можно было избежать. Результаты экспертизы показали, что четверо умерших скончались от инфекции и вызванных ей осложнений — интоксикации и обезвоживания. Последняя смерть наступила в районе шести утра второго дня борьбы с очагом. Исходя из этих данных можно сделать вывод, что прибывшая по просьбе главного лекаря на второй день группа специалистов к летальным исходам непричастна.