Правильный лекарь. Том 6 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 30

— Если я не ошибаюсь, Виктор Сергеевич, это брюшной тиф. Только какой-то больно злой. Развитие быстрее, чем должно быть и течение тяжелее, они там все в лёжку. Я правда видел не много, но состояние не меньше средней тяжести, если не тяжёлое. Раз уж мы возле административного здания, давайте отсюда и начнём. Противогазы можно не надевать, главное — контролировать свои руки и не забывать про антисептик. Можно надеть обычные маски для успокоения души. Всем ставим капельницы, заставляем пить воду и даём антибиотик. Пока есть запас магической энергии, воздействуем на кишечник, чтобы убить максимальное количество патогена. А я пока буду связываться с Обуховым и Белорецким.

Моя бригада быстро допила чай, все похватали штативы для капельниц и несколько флаконов с растворами и побежали в здание.

— Саш, ты в своём уме? — возмутился Степан Митрофанович, когда я рассказал ему свою версию. — Ну какой на хрен тиф? Его тут лет сто уже никто не встречал! А тут заболело больше тысячи человек за пару дней, а не за месяц, да ещё и мрут как мухи. Ты там разберись по-нормальному, потом доложишь, а людей я сейчас вышлю, все клиники Питера сейчас на уши поставим. Ты эти растворы свои где брал, у Курляндского?

— Да, — коротко ответил я. Спорить о диагнозе я сейчас не буду, главное, что будет устроен нужный мне движ, остальное потом прояснится.

— Заберу у него всё, что есть, а всем фармацевтическим мануфактурам прикажу, пусть делают как можно больше, выдам образцы. Как хотят, так и делают, лишь бы много и быстро.

— Ох не нравится мне это «много и быстро», — хмыкнул я.

— А у нас сейчас выбора нет, Саш! — рыкнул Обухов. — По симптомам выраженная интоксикация на лицо, их спасать надо, а это лучший метод, как оказалось.

Обухов бросил трубку, вот и хорошо, дело сделано, а мне ещё главному полицмейстеру надо позвонить и идти капать начальника колонии. Белорецкий выслушал внимательно все мои доводы и объяснения, сначала некоторое время молчал, принимая решения, потом пообещал выслать следственную группу и взвод полицейских в помощь. Ну всё, механизм запущен, машина заработала, теперь можно заняться своими прямыми обязанностями — спасать людей.

Я зажал под мышками по штативу, в руки взял коробку с десятком флаконов раствора, куда закинул антибиотики и антисептик, и потопал в кабинет начальника колонии.

Офицер уже сидел за столом и разговаривал с кем-то по телефону. Перед ним лежал открытым тот самый журнал, который я недавно достал из шкафа. Это получается, что он спустился к вахтёру, забрал журнал и вернулся в кабинет? С такой слабостью?

— Вам уже полегче? — спросил я его.

— Значительно, — кивнул он. — По крайней мере слабость меньше и из стороны в сторону не мотает. Сейчас в туалет сходил и ещё легче стало, словно из меня всё зло вышло.

— О как, — я удивлённо покачал головой. Значит очищение кишечника магией неплохо работает. Как много нам открытий чудных готовит просвещенья дух…

— Это очень хорошо, что вам полегчало, — сказал я начальнику колонии, раскладывая и устанавливая штатив для капельницы возле дивана. — Только давайте мы всё-таки лечение продолжим.

— А что это вы задумали? — округлив глаза он следил за моими приготовлениями.

— Внутривенная инфузия специального раствора, чтобы убрать интоксикацию, — сказал я, устанавливая флакон на штатив и подключая к нему систему. — Ложитесь на диван и не бойтесь, ничего страшного в этом нет, испытано мной лично много раз.

Всё-таки хорошо иметь дело с умным человеком. Несмотря на все сомнения и страхи, он улёгся на диван и по моей просьбе освободил руку. Я вошёл в вену и фиксировал канюлю иглы пластырем, сверху положил кусок ваты с антисептиком, которой обрабатывал кожу.

— Когда раствор во флаконе закончится и начнёт опускаться по трубке, перекройте вот этот краник. Если сами не боитесь, то можно будет извлечь иглу из вены, прижав это место ваткой, и согнуть руку максимально минут на десять. А я пока пойду дальше по кабинетам, но скоро вернусь.

Дверь следующего кабинета была закрыта, но оттуда слышались невнятные звуки. По-моему, кто-то хвалится содержимым желудка. Я настойчиво постучал.

— Открывайте, это лекарь, я вам помогу.

Звуки за дверью ещё какое-то время продолжались, потом послышались неуверенные шаги и щёлкнул замок. Дверь слегка приоткрылась и оттуда послышался слабый голос:

— Проходите.

Я распахнул дверь и вслед за ещё одним офицером, но с более скромными погонами вошёл в его относительно небольшой кабинет. Прямо за входом справа был небольшой санузел, откуда наверно и доносились те самые звуки. Офицер дошёл до дивана, рухнул на него без сил и мутным взглядом посмотрел на меня.

— А что это у вас за наряд такой? — поинтересовался он и закашлялся.

— Специальная защита от любой инфекции, — ответил я. — Ложитесь на диван и освобождайте живот.

У этого тоже был весьма болезненный вид и характерные высыпания на груди и на животе. Также была увеличена печень и селезёнка, выраженное воспаление в кишечнике и брыжеечных лимфоузлах. Энергия в ядре за это время полностью восстановилась, и я повторил манипуляцию идентично той, что делал начальнику.

Потом стоило труда убедить, что капельница — это не контрольный в голову, а мера спасения, но мне удалось. Через несколько минут раствор уже бодро капал, а я пошёл в следующий кабинет. Надо было брать с собой больше штативов, да только рук столько нет.

В следующем кабинете повторилось всё то же, что и в предыдущем, но с одним отличием. Чтобы поставить капельницу, мне пришлось подвинуть к дивану тумбочку, поставить друг на друга две табуретки и к ножке верхней я примотал флакон изолентой. Всё административное здание мы впятером обошли за час и собрались внизу совершенно без сил. А ведь впереди ещё море работы!

— Сань, позвони Обухову, что там с подмогой? — сказал Виктор Сергеевич, обрабатывая руки антисептиком. — И давайте уже что-нибудь съедим, а то желудок урчит. Надо бы сил поднабраться. Заодно пока помедитируем и восстановим запас энергии.

— Да, сейчас позвоню, — ответил я и тоже принялся обрабатывать руки. — Иван Терентьевич, Дмитрий Ефремович, у вас как дела? Всё получается?

— Получается, — ответил за двоих Рябошапкин. — Только после каждого пациента приходится медитировать, у нас ведь не такое развитое ядро, как у вас.

— А у вас тоже есть ядро? — удивлённо протянул Юдин, поправляя очки. — А я думал, что у знахарей его нет.

— У подавляющего большинства его нет, — ответил я ему за них. — А у них есть, но очень слабое. Это однозначно лучше, чем когда его нет совсем. Этим они оба и выделяются среди остальных знахарей, они способны на большее.

— Ого, — пробормотал Илья, возвращаясь к поеданию консервированной крольчатины. — Буду знать теперь.

До Обухова я дозвонился не сразу. Похоже, он просто не берёт трубку или выключил звук. В худшем случае оставил телефон где-нибудь. Я уже собирался сбросить вызов и набрать секретаря, как Степан Митрофанович всё-таки ответил.

— Ну что, Саш, мешаешь мне! Что-то новенькое? — раздражённо ответил мэтр.

— Мы одни не справимся, пациентов слишком много, и они тяжёлые, — успел сказать я до того, как он меня перебил.

— Я всё понял, Саш, подмога уже выдвигается. Это всё?

— Магическое воздействие на кишечник очень неплохо помогает, начальник колонии прямо ожил сразу, передайте остальным.

— Тем, что уже едут, сам расскажешь, а остальным передам. Если всё, то клади трубку, у меня тут дел невпроворот!

Я молча сбросил вызов и убрал телефон в карман за пазуху. Дел у него невпроворот, а мы тут груши околачиваем. Я забрал у Юдина банку, которую он открыл специально для меня и начал интенсивно запихивать в себя её содержимое, аппетит и правда разыгрался не на шутку. Запив свой обед морковным соком, мы собрали штативы и остатки лекарств, взяли с собой в машину заместителя начальника колонии, из-за чего на втором ряду сидений включился режим шпрот, и поехали к следующему зданию. Это теперь был трёхэтажный многоквартирный дом.