Правильный лекарь. Том 6 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 17

— Так, Алевтина, не нагоняй тоску! — сказал папа, заметив, что глаза супруги увлажнились. — Птенцы рано или поздно покидают родительское гнездо и вьют своё, а ты посмотри, какой у нас орёл вырос! Он такое гнездо сплетёт, что мы ещё завидовать будем!

— Так, — громко сказал я и положил вилку. Кусок в рот уже не лез. — Прекратите вот это вот всё, я пока никуда не улетаю. И про вас никогда не забуду ни при каком раскладе. Я пока что просто меняю место работы, вот и всё. А за то, что вы меня так любите и цените, огромное вам спасибо с земным поклоном. Прощаться пока рано, ни к чему.

— Совсем взрослый стал, — сквозь слезы произнесла мама, потом не выдержала и встала из-за стола. — Простите, я лучше отойду на минутку.

— Ну вот, — сказал отец, когда мама ушла из столовой. — переживает она так за тебя.

— А чего переживать? — пожал я плечами. — Ведь всё хорошо же.

— Всё отлично, — поправил меня отец. — Просто любая мама хочет, чтобы её птенцы вечно были под крылом и не хочет их от себя отпускать. Это нормальная жизненная ситуация, просто смирись.

— Да это понятно, — вздохнул я, доел свой завтрак, в два глотка допил кофе и встал из-за стола. — Кать, ты со мной до института поедешь?

— Ага, — пробубнила она в стакан с какао, как Винни-Пух в кроличью норку.

— Тогда собирайся и выходи, жду тебя в машине, — сказал я и перевёл взгляд на отца. — Спасибо, пап!

Он улыбнулся мне одними глазами и с пониманием кивнул. Может мне показалось, но у него у самого глаза не на мокром месте только благодаря усилию воли.

Последний рабочий день на старом месте. С одной стороны, душевный подъём от того, что впереди ждут новые события и свершения, с другой — немного грустно. Судя по поведению и выражению лица примерно такие же чувства были и у Светы. Она словно прощалась с кабинетом, где проработала несколько лет.

— Проходите! — сказал я в коридор, приоткрыв дверь кабинета.

Первым вошёл пожилой мужчина с заклеенным куском марлевой салфетки глазом. Я судорожно пытался вспомнить, не должен ли кто сегодня прийти на повторный приём. Снова пожалел, что так и не приобрёл недельный планер. Ну на новом рабочем месте точно буду им пользоваться. Один в кабинет, другой в манипуляционную. Может ещё и в лекционном зале на стол? Лучше да, чем нет. Посмотрю мужчину и сразу поручу это Прасковье, она девушка ответственная, не подведёт.

— Что у вас случилось, любезнейший? — поинтересовался я.

— Господин лекарь, вы не поверите, — покачал он головой. — Кошку со шторы снимал вчера вечером. Внучка домой с улицы принесла погреться, так она мне лапой и когтями по лицу и в глаз попала.

— А почему вы скорую помощь сразу не вызвали? — удивился я. — Такие вещи лучше лечить сразу, как говорится, по горячим следам.

— Как и все подумал, что ничего страшного, заживёт, — ответил он и повесил нос. — А сегодня с утра встал, а глаз совсем не видит. Теперь уже милости от природы ждать не приходится, пошёл вот к вам, надеюсь, что поможете.

М-да. Офтальмология не мой конёк. А что делать? Сказать старику, чтобы шёл искать офтальмолога? Их тут в принципе не существует, все лечат всё. Ну или почти всё. Значит и мне сейчас надо собраться с мыслями о определиться, что с ним делать. Для начала просканируем глаз, слава Богу хоть строение я знаю. В крайнем случае не зазорно будет позвать отца, у него наверняка есть подобный опыт.

— Сейчас разберёмся с вашей проблемой, — уверенно сказал я. Для пациента нет ничего страшнее, чем сомневающийся или неуверенный доктор. — Ложитесь пожалуйста на стол, вот перед вами ступенечка.

Приложив ладонь к лицу мужчины так, чтобы центр был напротив глаза, я начал осторожно сканировать. Теперь мне стало понятно, почему глаз перестал видеть. Кошачий коготь умудрился добраться до стекловидного тела и в полость глаза немного подкравливало из маленького сосудика. Эритроциты и другие форменные элементы крови замутнили стекловидное тело и глаз соответственно перестал видеть.

Значит передо мной стоит три цели: остановить кровотечение, заживить рану, сделать стекловидное тело снова прозрачным. Начнём с начала. Маленький сосудик, а до сих пор не может угомониться, вредина. На то, чтобы он успокоился, ушло несколько секунд. Рана на глазном яблоке тоже небольшая, меньше минуты и её нет. А вот третья задача оказалась самой сложной и непривычной. Мне нужно было не только убрать из стекловидного тела клетки крови, но и умудриться избежать денатурации белков самого стекловидного тела, иначе все мои усилия окажутся напрасными, зрение уже будет не восстановить.

Я максимально сосредоточился, пытаясь увидеть каждую лишнюю клеточку в прозрачном изначально веществе. Чтобы не сделать ни одного лишнего телодвижения, я буквально вжался в край стола, зафиксировал локоть и запястье, Свете сказал зафиксировать по возможности голову пациента, последнему сказал дышать ровно и спокойно, не шевелить даже мизинцем на ноге.

Сколько у меня ушло времени, пока я понял, что в стекловидном теле нет ничего лишнего и оно снова стало прозрачным, я не знаю, но от манипуляционного стола отходил, обливаясь потом. Что ты там, Саша, говоришь? Онкология сложная штука? Ага, щас-с-с! Тут всё оказалось гораздо сложнее, хотя, казалось бы, что тут такого? Боюсь это ещё не последнее моё открытие по уровню сложности, наверняка рано или поздно ещё что-нибудь всплывёт.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я у пациента до того, как давать команду шевелиться или открывать глаза.

— В общем? Неплохо, — ответил он. — Глаз немножко ноет, совсем капельку, а в остальном порядок.

— Хорошо, — кивнул я. — Свет, погаси лампы. Теперь вы осторожно открываете глаза.

Мужчина дождался моей команды и медленно открыл глаза. Посмотрел по сторонам, поморгал. В кабинете в девятом часу утра ещё были сумерки, но окружающие предметы было неплохо видно.

— Глаз видит, господин лекарь, — сказал он, довольно улыбаясь. — Это же отлично! Спасибо вам большое! Я уже начал переживать, что это теперь навсегда.

— Вы сейчас глаза пока закройте, мы включим свет и тогда медленно и осторожно снова откроете, — сказал я. Слышал такое, что если глаз какое-то время не видел, то свет туда пускать надо с осторожностью. В идеале надеть солнцезащитные очки, но их у нас нет в наличии, не сезон. — Если в глазу возникнет резь, боль или дискомфорт, сразу закрывайте и скажите мне.

При включенном освещении мужчина медленно начал открывать глаза. Сначала узкими щёлочками, потом немного шире, затем уверенно распахнул и проморгался.

— Всё в порядке, господин лекарь! — радостно воскликнул мужчина. — Глаз отлично видит и не беспокоит.

— Ну и отлично, — улыбнулся я и выдохнул. Всё хорошо, что хорошо кончается. — Только желательно несколько дней днём на улицу выходить всё-таки в солнцезащитных очках.

— Обязательно, господин лекарь, — закивал мужчина, — обязательно! Бережёного Бог бережёт.

Приём мне удалось закончить на полчаса раньше. Организационные вопросы по открытию клиники и беседу с Шапошниковым по итогам работы и её оплаты, я решил перенести на субботу, а сегодняшний вечер посвятить другим заботам.

Мне край как надо попасть к Курляндскому. Несколько дней назад он отправил мне сообщение, что мой заказ готов, а мне всё не судьба до него добраться. А потом ещё собирался заехать к Кораблёву, который любезно согласился принять меня сегодня после шести вечера. С ним я хотел обсудить возможное сотрудничество по поставкам в городские клиники стоек и держателей для капельниц, а ещё рассчитаться наконец за мой чудесный автомобиль. Не люблю быть кому-то должным, ни банку, ни друзьям. Так мне будет спокойнее.

В гости к Курляндскому Виктор Сергеевич со мной ехать отказался, сказал, что у него какие-то неотложные дела, которые надо решить до смены места работы. Недолго думая, я решил позвать с собой Юдина. Готхард Вильгельмович в сообщении намекнул, что приготовил для меня ещё кое-что, кроме моего заказа, значит мне пригодится лишняя пара рук, чтобы грузить это кое-что в машину. Да и другу покажу, как живут безумные гении.