Тренировочный день 3 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 23

Четверо подружек неторопливо идут по бульвару, так и не наговорившись всласть за весь день, впереди вышагивает Нарышкина Лиза, заложив руки с портфелем за спину и опуская каждую ногу так, словно печать на мостовой ставит. Рядом с ней, заложив руки за голову идет Инна Коломиец, за ними — двое. Оксана Терехова и конечно же Яна Баринова, все четверо уже подруги не разлей вода.

— Не ну вы видели⁈ Видели⁈ Я же потом специально вниз спустилась и посмотрела! Там четыре с половиной метра наверное! — продолжает восхищаться Оксана Терехова, ее глаза блестят лихорадочным блеском, словно два драгоценных камня в сумерках: — чистая Ирия Гай! Настоящая вестерианка! Вот бы с нее носки снять, наверняка у нее там шесть пальцев!

— Чего? Какие еще шесть пальцев? — хмурится Инна Коломиец, оборачиваясь: — ты это о чем?

— Ну ты даешь! А еще «Технику Молодежи» читаешь! — всплескивает руками Оксана: — Ирия же инопланетянка с планеты Вестер! Эти инопланетяне отличаются от людей только тем что на ногах у нее шесть пальцев. А она когда кроссовки сняла и на учительский стол села, то у нее на ногах белые носки были, так что не посчитать… а жаль. Я уверена, что у нее на ступне шесть пальцев!

— Гай-до в «Технике Молодежи» не публиковалась. Она в «Пионерской правде» по частям выходила. — поправляет Оксану Яна Баринова: — я ее там читала. Очень интересно. Но я себе Ирию Гай немного другой представляла. Тетя Лиля она скорее, как сама Алиса Селезнева — такая же взбалмошная и на подъем легкая.

— Тетя Лиля… — ворчит Лиза Нарышкина: — какая она тетя? Да она всего на сколько лет нас старше? Лет на семь?

— Ты же сама говорила, что она старая. — замечает Инна: — что совсем старая.

— Это я раньше говорила. До того, как решила, что она мне теперь как сестра. — поясняет Лиза: — я с ней соревноваться никак не могу, уж слишком она… такая. Но мне и не нужно. Я буду ей как младшая сестра и она меня в семью примет.

— А вы видели, как Лермонтович из класса выскочил как эта Ирия Гай на стол Виктора Борисовича забралась? — задает вопрос Инна Коломиец: — как будто его кипятком ошпарили. Уверена, что у него кровь из носа брызнула!

— Мальчишки такие идиоты. — авторитетно заявляет Оксана: — на переменах под лестницей толкутся, ну той, что в столовую ведет. Там же ступеньки не сплошные, а просто плиты из мраморной крошки, снизу видно кто идет. Пытаются под юбку заглянуть, уроды.

— Пусть пытаются. — машет рукой Инна: — я на летних все равно юбки не ношу, да и Лизка вон в джинсах ходит. А у Яны там шорты спортивные.

— А если кто из девчонок не знает? — возражает ей Оксана: — и вообще, неправильно это. Подглядывать.

— Говорит та, кто за парнями в мужской раздевалке подсматривала. — хмыкает Инна: — молодая и озабоченная лицемерка Терехова. За кем ты там подсмотреть хотела? Не за Поповичем же? Я так понимаю, что у нас только одно место для фанатки физрука есть. Кто тебе там понравился так, а?

— Ты не понимаешь! — защищается Оксана и машет руками: — это другое! У меня научный интерес был! В смысле… ну интересно же как у них там все… потому что анатомический атлас все в разрезе показывает и в черно-белом еще!

— Тю… — протягивает Инна: — что ты парней голых не видела еще? Ну ты даешь, Терехова. Тебе сколько лет уже? Четырнадцать? Пятнадцать? Так старой девой и останешься.

— Ой, сама-то! — огрызается Оксана: — можно подумать, что знаешь уже все!

— А я еще на прошлых летних каникулах в лагере насмотрелась. — заявляет Инна: — ничего интересного, это я тебе как доктор говорю. Я даже пробовала… всякое. Целовалась там и вообще. Так что опыта у меня уж всяко побольше.

— Это просто потому что ты дылда. — говорит Оксана: — у тебя вон все как выросло, даже грудь почти как у Барыни. Вот тебя и принимают за взрослую.

— Сдалась тебе моя грудь. — отвечает Яна Баринова: — я ее, между прочим, постоянно утягивать пытаюсь, а она все растет и растет. Вот куда? Я уже и капусту есть перестала совсем, хотя обычно бигус люблю, особенно если с копченными сосисками и беконом.

— Скажи, Барыня, а ты уже целовалась? — обращается к ней Оксана: — и как? Ну, в смысле — приятно или как? И кто тебе из парней в классе нравится?

— Давай лучше у Инны спросим. — дипломатично перенаправляет фокус внимания Яна: — она сама говорит, что все уже пробовала. Инна, расскажи, а? С кем у тебя было?

— С вожатым из соседнего отряда. — не стала чиниться Инна: — такой высокий и красивый, а волосы кудрявые, русые. Красавчик, одним словом. Ему другая вожатая из нашего отряда глазки все строила, а он за мной ухаживал. Стихи по вечерам читал, пару раз я даже ночью через окно из расположения отряда убегала, а мы с ним на озеро купаться убегали. Представляете, ночью! Луна светит как бешеная, а мы с ним вдвоем! Но ничего такого не было, он и не приставал даже.

— И когда же вы тогда…

— Вот если ты помолчишь хоть секундочку, Терехова, то все и узнаешь. — сердится Инна: — что за манера перебивать меня постоянно!

— Да мне просто интересно! — поднимает руки вверх Оксана: — продолжай, интересно же, ну!

— Точно, ты ее не слушай, это у нее от восторга. — добавляет Яна: — у меня вот тоже ничего не было, хотя в детском садике мальчики нам свои писюны показывали, баш на баш.

— Баш на баш?

— Ну это когда они нам покажут, а мы — им.

— И ты показывала?

— Все показывали!

— Хватит! — сердится Инна: — да кому интересно кто там кому чего в детском садике показывал! В детстве все по-другому! Вон фотографии младенцев везде есть, моя мама вечно всем гостям показывает мою фотку, где я только в распашонке лежу… ужас какой! Стыдно!

— Моя тоже. — кивает Яна: — что это за манера такая своих детей позорить? Такие вот фоточки нужно сжечь, выставить огнеметный взвод и пепел по воздуху развеять! Чтобы не позориться! Я вот прямо в красках представляю себе, что вот когда я себе парня заведу и он ко мне домой придет, с мамой знакомиться, а она ему сразу под нос эту вот фотку! Да я ж со стыда сгорю!

— А у меня и фоток таких нет… вроде. — говорит Оксана тихо: — только одна из роддома, но я там закутанная в одеяло, одни глаза видно.

— Как же тебе везет. — вздыхает Яна: — я бы давно эту фотку порвала да в унитаз спустила, но мама не дает!

— Тихо! — шипит Лиза спереди: — тихо! Смотрите! Вон там! — она протягивает руку и указывает куда-то вперед: — видите⁈

— Что? — не понимает Инна, глядя туда куда указывает ее подруга.

— Вон там! У проходной Комбината! — тычет пальцем Лиза: — прячемся!

— Да зачем⁈ — Инна оглядывается и видит, что у проходной Комбината стоят трое. Мужчина и две девушки. Мужчина кажется знакомым. Она вглядывается в него и охает. Это же их учитель физкультуры, Виктор Борисович! Но что он тут делает и почему с ним две девушки? Одна — высокая, кажется даже чуть выше него, нет, определенно — выше. И вторая — ниже почти на голову. И ни одна из них не похожа на ту, которая днем в их класс по «совершенно гладкой стене» забралась.

— Это же Попович! — ахает Терехова: — но… кто эти девушки? И почему он с ними, а не с Ирией Гай⁈ Он что, уже изменяет⁈ Какие все-таки мужики сволочи! А она такая классная!

— А ну-ка спрятались! — Лиза заталкивает всех за угол: — нужно проследить за ними! Это… это же те самые девушки что с ними на квартире были! Вон та узбечка с длинными косами и эта, которая невысокая…

— Узбечку зовут Айгуля Салчакова. А мелкая это Алена Маслова, тоже либеро как и Лиля, только за Комбинат играет. — говорит Инна: — мне дядька все рассказал про них. Но каков Попович! У него такая девушка теперь, а он уже с другими заигрывает!

— Может мы лучше про то как Инна в летнем лагере с вожатым целовалась послушаем? — осторожно предлагает Яна: — следить за взрослыми как-то… неуютно.

— Лиза права. — говорит Оксана: — а что если он Ирию Гай обижает и за ее спиной с этой узбечкой встречается? Вон, смотри, одна ушла, а он ее провожать принялся. Вдвоем идут, да еще она его под ручку взяла… стерва! Разлучница!