Тренировочный день 3 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 2

— Точно! — подпрыгивает на месте Лиля Бергштейн: — ну, раз уж все решили, то айда ко мне! У меня и гитара есть!

— А ты, Полищук, с базара не спрыгивай! — говорит Айгуля: — верно, Масло говорит — все вместе. Если уж мы тебя спасли, то мы тебя теперь пользовать будем как захотим, верно я говорю, девчата?

— Конечно! — кивает Алена: — один на всех и все на одного! Бери своего Витьку и пошли к Лиле. Я же там ни разу не была, не то что Машка. Маша?

— Ай, да черт с вами. — говорит Волокитина, беря свой мяч под мышку: — но сразу предупреждаю, что пить не буду. И пьяные приколы ваши не потерплю, особенно твои, Лилька! Слышишь⁈

— Все за мной! — издает боевой клич Бергштейн и разворачивается, вскидывает руку вверх в победном жесте: — не отставать! Сегодня у нас выходной!

Квартирка у Лили Бергштейн оказалась не такой уж и маленькой, хотя действительно однокомнатной, но зато в доме старой, «сталинской постройки», с высокими потолками и больший кухней, которая сама по себе на целую комнату тянула. Примерно в этом же районе жила и ученица Виктора, Лиза Нарышкина, отец у которой работал где-то «там», как многозначительно говорили все, закатывая глаза куда-то вверх. Хороший район, центр города со старыми постройками, уютные, освещенные дворики… было даже немного удивительно, что в таких домах бывают и однокомнатные квартиры.

— Проходите! — Лиля гремит ключами и распахивает двери, зажигает свет и тут же — уносится в комнату: — пока хозяйничайте на кухне, а я сейчас!

— В комнату за ней не ходите. — предупреждает Волокитина: — там ужас просто творится. Давайте на кухне посидим. Лиля девушка веселая и безалаберная, кажется, я у нее в прошлый раз хомяка видела.

— Хомяка? И чего страшного? У моей племянницы уже третий джунгарик живет. — говорит Алена, снимая туфли и ступая босыми ногами на пол. Тут же — поджимает одну ногу.

— Ах, да. Обувь не снимайте. Тут можно. Она все равно полы не моет. — говорит Маша: — и вообще не удивляйтесь ничему. Кухня — налево.

— … — Алена моргает глазами, но вставляет ногу обратно в туфлю.

— Интересный… интерьер. — Айгуля разглядывает вешалку и зеркало во весь рост в прихожей. На зеркале губной помадой написаны телефонные номера, а на вешалке висит одинокий кружевной бюстгальтер.

— Вот за это я ее терпеть не могу. — говорит Волокитина, показывая дорогу по коридору на кухню: — она талантлива но совершенно безалаберна. Как можно в таком сраче жить? Не, сегодня я точно у нее порядок тут наведу…

— Зато сколько тут простору. — говорит Виктор, зайдя вслед за девушками на кухню: — да и не сильно тут много срача. У меня на кухне больше.

— Ты в коммуналке живешь. — указывает ему Волокитина: — а она одна. Уж одной-то можно порядок…

— Я тут! — в дверях кухни появляется запыхавшаяся Лиля, в руках она держит три коробки с шоколадными конфетами «Птичье молоко»: — совсем забыла, что у нас сегодня мужчина есть и его пользовать можно. Вот и хотела его забрать и попользовать, там тяжело…

— Бери! — Айгуля тут же вцепляется в одну коробку с конфетами: — забирай и делай с ним что хочешь! Добавишь еще коробку сверху и совсем забирай!

— Прямо «Хижина дяди Тома» какая-то. — говорит Алена: — продажа молодого раба за коробку конфет.

— За четыре коробки. — уточняет Виктор: — не нужно мне тут цену сбивать. Что там нужно передвинуть? — спрашивает он у Лили. Она кивает головой, мол следуй за мной. Он идет за ней, за спиной девушки уже открывают коробку с конфетами, ставят электрический чайник, а Маша Волокитина уже гремит посудой в раковине.

Он идет за Лилей в ее комнату, переступает порог и оглядывается. Комната Лили Бергштейн больше всего похожа на перевалочный пункт мелкого предпринимателя в девяностые — везде какие-то коробки и ящики, за ними и мебель не всегда видна.

— Вот! — тычет она пальцем: — вот этот ящик бери! Хотя погоди… — она наклоняется и вынимает бутылку из деревянного ящика: — это ж «Мускат», положи на место, не трогай. Маше «Мускат» не нравится. Воон там давай посмотрим… ага. Вот, «Массандра»! Его и бери.

— Откуда у тебя столько… всего? — удивляется Виктор, поднимая ящик с портвейном: — просто как товарный склад на торговой базе.

— А, долгая история. — машет рукой Лиля: — это все кооперативщики со своей последней инспекцией. У меня не всегда так было, просто к ним проверка из ОБХСС на базу нагрянула, а у них избытки по складу. А как мне там объяснили, при проверке должна быть недостача, но никогда не должно быть излишков, вот они временно мне сюда все и вывезли…

— Понятно. — кивает Виктор, шагая к выходу из комнаты-склада. Действительно все понятно. Если на торговой базе недостача — ничего страшного. Прохохотали, украли, разбили, не донесли и так далее. Никогда не бывает таких складов, где все чика в чику, обязательно недостача будет. Но вот если на складе излишки, причем крупные — это будет означать что на этой базе чего-то мутят, как-то обманывают. Согласно Михайло Ломоносову, ящики с «Мускатом», «Массандрой», «Птичьим Молоком» и прочей номенклатурой легкой и пищевой промышленности — из ничего не появляются. Как он говаривал — «ежели в одном месте ящик с портвейном присовокупился, то в другом месте убыть такого же ящика должно». А теперь простая цепочка силлогизмов — если по документам ящиков нет, а в природе они существуют на складе — значит идет мухлеж с документацией. И все — ОБХСС рукава засучивает и на базе временно прописывается… временно — пока не раскрутит все.

— Так у тебя знакомые там на базе? — спрашивает он ее, перешагивая через какой-то свернутый в рулон ковер.

— И там тоже есть. — говорит Лиля: — жаль у меня торта нет… они же портятся быстро. Зато конфеты есть.

— Так у тебя вон в углу мешки сложены. Это же мука. А вон там — яичный порошок. Сахар есть. Да я тебе торт за полчаса сделаю. — говорит Виктор: — как вообще можно вот так на продуктах сидеть и шоколадными конфетами закусывать?

— Серьезно⁈

— Пффф… — Виктор едва не развел руки в стороны, но вовремя спохватился что в руках у него деревянный ящик с двадцатью бутылками портвейна «Массандра»: — делов-то. Пошли портвейн девчонкам отнесем, а потом ингредиентов наберем и торт забабахаем. У тебя ж сгущенное молоко есть?

— Есть! Было где-то… наверное. В ящиках.

— А какао?

— Какао на кухне есть точно!

— Масло сливочное?

— Не знаю. Растительное есть.

— Духовка работает?

— Работает!

— Ну вот и хорошо. — за коротким разговором Виктор и не заметил, как очутился на кухне. Айгуля и Алена, которые уже успели засунуть в рот по конфете — округлили глаза, увидев ящик портвейна в его руках. Волокитина даже не обернулась, она просто покачала головой и продолжила мыть посуду.

— Я же предупреждала. — говорит она, не поворачиваясь: — у нее дома этого пойла завались. А я пить не буду, у меня режим. И в понедельник на тренировку.

— Мать моя женщина. — тихо шепчет Маслова: — так вот почему тебя три дня подряд не было! Бергштейн, а ты умеешь удивлять.

— Конфеты, портвейн, своя квартира… понимаю, почему тебе видик не нужен был. — говорит Айгуля: — да ты упакованная девчонка. Была бы ты парнем, я бы за тебя замуж вышла.

— Между прочим это я портвейн на кухню принес. — говорит Виктор и ставит ящик в угол: — без меня вы бы тут от жажды померли.

— Витька сказал что он торт сделает! — выдает его Лиля: — сейчас мы с ним наберем чего нужно и сделаем. Будет весело! Витька, а ты на гитаре играть умеешь?

— Бывают люди, которым медведь на ухо наступил и у них музыкальный слух отсутствует. Так по моим ушам стадо медведей на миграцию утопало, я и музыка — это две параллельные реальности. Ладно, посмотрим что у тебя в холодильнике есть…

Глава 2

За короткое время кухня в однокомнатной квартиры сталинской постройки преобразилась, во-первых, Волокитина помыла ей всю посуду, которая стояла в раковине, потому что «у меня же еще тарелки есть, зачем мыть, если есть еще?». Во-вторых Виктор совершил набег на комнату-склад, подобрав там все, что нужно было для «днерожденного» торта на быструю руку, а также раздобыв совершенно новенький кухонный фартук, который, судя по виду и не надевали ни разу.