Она лучше, чем ты. Развод (СИ) - Ривера Полина - Страница 14

– Конечно, помогу. Если потребуется моя помощь с оформлением развода, то…

– Разводом занимается мой адвокат, ее зовут Анжелика Сергеевна.

– О! Она моя ученица. Уверен, все будет в лучшем виде. Можете идти, Виктория Анатольевна.

– Извините, что влезаю, – каркает Жанночка. – Думаю, что с лишением родительских прав не будет проблем… Виктория живет…хм… В подсобке ресторана.

– И что? Это временно, – отрезает Давид. – После раздела имущества, у нее появится собственное жилье.

– А ее работодатель знает, что Молчанова беременна? Без работы и прописки она…

Боже… Дамир меня убьет…Не хотела я, чтобы он вот так узнал о моей тайне… Интересно, зачем этой дряни потребовалось подставлять меня?

– Повторюсь – вопрос с жильем решится в ближайшее время, – отвечает за меня Давид. – А лишение прав – инициатива исключительно самой Виктории.

Дамир выглядит ошеломленным. Он хмурится, сканируя меня нечитаемым взглядом, а потом спохватывается и отвечает:

– А в нашей стране нет запрета работать беременным. Скажите, Жанна, а ваш избранник знает о тайне вашей беременности?

Бинго! Умница Дамир! С такими, как Лыкова, так и нужно. На них действуют только такие методы…

Жанночка бледнеет, краснеет, потом хлопает глазками. Стыдливо прячет взгляд и пытается исправить ситуацию:

– Ну что вы… Я ничего не имею против работы Виктории у вас, да еще и… Мой отец собирался…

– А мне и не нужно ваше согласие. И вашего папаши тоже. Я уже отказался сотрудничать. Мой юрист сообщит о моем решении незамедлительно.

– Жанна, о чем это он толкует? – хмурится Сержик.

Не надо тебе знать, милый… Я искренне желаю, чтобы ты спустил кучу денег на эту аферистку и лишь потом узнал, что ее ребенок от другого…

– Ни о чем… Мы пойдем. Виктория Анатольевна, позвольте помочь вам одеться.

Дамир берет меня под руку и спешно выводит из кабинета…

Мама Никиты «отдыхает» на лавке… Из кармана ее замызганного тулупа торчит горлышко бутылки с водкой, а по душному воздуху проносится богатырский храп. Так им всем и надо.

На ватных ногах выхожу на крыльцо и жадно хватаю свежий, ледяной воздух…

Ужас просто… Вся эта ситуация, моя разрушенная до фундамента жизнь – кошмар…

Валюсь на грудь Дамира и почти не дышу… Рыдания теснят грудь, а по лицу струятся жгучие слезы… Не могу больше играть в равнодушие… Мне до чертиков больно. Таня даже не попыталась что-либо исправить, понимаете?

Могла бы броситься ко мне, попросить прощение, повиниться… Но она лишь плакала, замерев на краешке казенного стула. Боролась с гордостью, но та оказалась сильнее…

– Вик, ну все… Успокойся, пожалуйста. Викуль… – гладит мои дрожащие плечи Дамир. – Все с ней будет хорошо. Ты же поняла, что я подговорил Давида?

– Спасибо тебе, Дамир. И зачем тебе все это? Я – ходячая проблема… Целый ворох нерешаемых проблем.

– Это временные трудности, а не проблемы. И все решаемо. Ви-ик… Это правда, что сказала Лыкова? – шепчет он, ища моего взгляда.

– Да. Прости… Я боялась сказать. Уволишь меня теперь?

– Нет. Как ты себя чувствуешь? Я могу перевести тебя на легкий труд и…

– Дамир, я попробую поторопить вопрос с разводом. Все, что мне нужно – получить свое. Обзавестись жильем и…

– И ты уйдешь? Вик, я бы не хотел этого, – взволнованно протягивает он, не переставая меня обнимать и гладить по плечам. – Ты мне нужна. Ты… Я все просрал… Знала бы ты, как я жалел о своем поступке. И сейчас жалею… Я каждый день смотрел в зеркало и ненавидел себя за слабость. Одна ошибка стоила мне всего. Одна-единственная ошибка…

– Не говори так. У тебя прекрасный сын.

– Наверное, ты права… Я очень люблю Темку. Он у меня вырос правильным парнем. Не гони меня, ладно? Позволь быть рядом.

– Ох… Дамир, я не могу ни о чем другом думать – только о… них…

– Понимаю. И не тороплю. Поедем? Отвезу тебя домой? Или поужинаем где-нибудь? Я проголодался, между прочим.

– И я… Есть хочется все время, – немного успокоившись, отвечаю я. – Спасибо тебе, Дамир… Ты настоящий друг, ты… Один Давид чего стоит.

– Он шикарный адвокат, Вик. Уверяю тебя – Таня уже через час будет дома. Он убедит ее не свидетельствовать против себя. Ответственность на ее Никите, будь он неладен. Надеюсь, его посадят, и она успокоится. Возьмется за учебу, остепенится.

– Сомневаюсь… Не хочу больше говорить о них. Хочу мяса или рыбы. И побольше…

– Сейчас все будет, – улыбается Дамир, распахивая передо мной дверь машины.

Глава 20.

Виктория.

Тоскливо перевожу взгляд на мрачное крыльцо отделения полиции… Дверь распахивается, являя взору покачивающуюся маму Никиты. Она судорожно хватается за поручни и сгибается пополам…

Похоже, ее рвет…

Дамир тоже все это видит… Качает головой, а потом рассуждает о том, чего я до чертиков боюсь:

– Представь, если Тане будет некуда идти и… И она будет вынуждена жить у этой… Свекрови.

– Кошмар… Дамир, она моя дочь. Я вряд ли ее когда-нибудь прощу, но такого ужаса не желаю.

– Она многое поняла, Вик. Я видел, как ей стыдно. Таня боялась поднять взгляд. Молчала. Ничего не просила, не оправдывалась… Все наладится. Пожалуйста, поверь в это…

– Поедем сначала домой. В мой бывший дом. Хочу забрать Вилли. Здесь недалеко. Просто…

– Можешь не объяснять – их ведь нет дома? Самое время наведаться туда.

Дамир включает подогрев сидений, настраивает радио… А я не могу перестать думать о дочери. Если Таня влюблена в Никиту, значит, их отношения давно перешли в горизонтальную плоскость… Он не похож на человека, заботящегося о контрацепции. Или думающего о ком-то другом, кроме себя…

Подозреваю, что он тоже подливает масла в огонь Таниной ненависти ко мне…

И что теперь со всем этим делать? Неужели, придется отказываться от родительских прав, чтобы отстоять свои честь и достоинство?

– Вик, как ты себя чувствуешь? – мягко сжимает мою кисть Дамир. – Хватит думать о них. Я не прошу выбросить дочь из головы навсегда, но сейчас… Подумай о ребенке.

Снег мелькает в свете фар танцующими белыми бабочками… Разбавляет ночную мглу, прикрывая крыши домов и машин пушистым одеялом… Будто и не было ничего – выщербленных в асфальте ям, ржавчины или грязи, мокрой земли, лежащего на обочинах мусора… Все белым-бело…

Если бы и душу можно было вот так обелить. Заставить ее прощать или любить, терпеть… Или признавать ошибки, что куда сложнее…

Я думаю о ребенке… Хочу, чтобы он родился. Улыбался мне беззубым ртом, смеялся, делал первые шаги и набивал шишки… Мечтал, жил, творил...

– Дамир, почему ты не женился после смерти Ларисы? – неожиданно спрашиваю я.

– Никого не любил, Вик. Я совершил еще одну роковую ошибку, вздыхает он, сжимая руль напряженными пальцами.

– Расскажешь?

– После смерти Ларисы я встречался с женщинами, но боялся попасть в подобную ситуацию снова… Не хотел нежеланного ребенка. Я сделал вазектомию, Вик.

– Наверное, это мудро… То есть ты не можешь иметь детей?

– Да. Не могу.

Он стыдливо отводит взгляд, будто речь идет о чем-то постыдном… Я ведь и не думаю его осуждать…

Добираемся до дома быстро… В груди щемит, когда я выхожу из машины и дрожащими пальцами прикладываю ключ-карту к разъему. Сержик не удосужился сменить пароль от домофона. И ключи не забрал у меня…

Входим в дом вместе. Включаю свет, застав Вилли сидящим в лежанке.

– Малыш мой, не рычи, это Дамир. Он мой друг. Как ты тут?

Вроде не похудел… Миска хоть и грязная, но полная. И корм есть, и водичка. Замечаю в лежанке пса новые «игрушки» – золотистый туфель, принадлежащий Жанночке и…

– А это что такое? Гадость какая… – морщусь я.

– Резиновый фаллос. Кошмар… Не думаю, что это принадлежит Тане, – произносит Дамир. – Не трогай это, Вик. Вилли его уже разгрыз…

– Господи… Они совсем стыд потеряли. Надеюсь, двери в спальню они запирают?