Князь Московский (СИ) - Иванов Евгений Геннадьевич - Страница 5

-Schatz, ich bin überrascht( Дорогой, я удивлена), – проговорила она, а я чуть наклонил голову и приподнял бровь в ответ.

-Прости, я просто не ожидала, что ты посетишь меня, – произнесла она уже по-русски своим журчащим голосом, а я опять завис, любуясь ею.

«И вообще, чего я теряюсь, сколько мне здесь находиться, я не знаю, так что буду расслабляться и получать удовольствие», - подумалось мне, и, решив чуть похулиганить, произнёс:

- Милая моя Элла, когда я в последний раз признавался тебе в любви? - сказал я после того, как сел на соседнее с ней кресло.

- Сергей, ты меня смущаешь, и мне кажется, что там, в поезде с тобою что-то произошло, - произнесла она и серьёзно посмотрела на меня. - Эти шутки про священное ты бы раньше себе никогда не позволил, - продолжила она, напористо всматриваясь в моё лицо.

А я сидел и просто любовался ею.

- И что ты опять на меня так смотришь?! – уже чуть возмущённо сказала она.

- Просто любуюсь тобой, ты очень домашняя и милая в этом платье.

Элла чуть смутилась, но не оставила свой немецкий прямолинейный напор.

- Вот я про это и говорю!..

Тут слуги стали заносить ужин, накрывая столик, стоявший между нами, и Елизавета замолчала, но взглядом показывая, что разговор ещё не окончен.

Нам подали свежие булочки, мёд, какие-то засахаренные фрукты, орешки и чай с разными маленькими сладостями.

Мы ужинали молча. Элла у меня ничего не спрашивала, а я украдкой любовался её отточенными движениями.

Разлив чай по чашечкам, я решил прервать наше молчание.

- Там, в вагоне, мне показалось, что я увидел наше будущее, - начал я её мистифицировать, - и оно мне не понравилось, да более того, оно ужасно. Мне было указано, что нельзя разглашать это, но ты моя супруга, и с тобою я могу поделиться хотя бы намёками.

Елизавета смотрела на меня, широко раскрыв свои безумно красивые глаза, которые в сиянии многих свечей, казались небесно-голубого оттенка, и создавалось впечатление, будто свет рождается внутри этих глаз.

И я понял, что не хочу её обманывать, но рассказать правду было бы опрометчивым поступком.

- В тот момент мне стало понятно, что очень мало уделяю тебе времени. И что Творцу не требуются мои молитвы, ему нужны мои дела, и если рядом будет несчастлива моя жена, то и дела мои так и останутся песком, который унесёт ветер времени. - я нёс эту чушь вдохновенно и с придыханием.

Но глубоко внутри у меня рождалось понимание, что ответственен за эту, по сути своей, девочку, что ничего в этом мире и не видела.

Мы ещё поговорили о всяких пустяках, и, нежно поцеловав Элли в щёчку, пошёл спать.

Мне снилось, что лечу над Москвой. Я это отчётливо сознавал.

И с высоты птичьего полета летая над городом, наблюдал за людьми. Они виделись мне крохотными муравьями, а лошадки и тележки были маленькие и смешные. Казалось, что все вокруг является чистой и незамутнённой сказкой.

На такой высоте не было видно грязных улиц и потрескавшихся фасадов, не было нищих и пропойц, вонючих рынков и смрадных переулков.

Всё было маленькое и кукольное, а сам город напоминал муравейник которые жил своей муравьиной жизнью, и подчинялся своим муравьиным законам.

Но после пристального наблюдения, я увидел крошечные огоньки, что ползли по «венам» этого города, а некоторые не двигались, но я откуда-то знал, что все огоньки живые.

И это не просто огоньки, это маленькие искорки магического дара, что находится в людях.

Меня тянуло к этим огонькам, мне хотелось их всех забрать себе, сберечь, не дать пропасть во всё пожирающей пустоте это мира. Мира жадного, холодного и пустого, что сам хочет обогреться за счёт этих огоньков.

И меня бросал ветер из стороны в сторону, не давал спуститься вниз к огонькам. И я всё больше и больше замерзал в этой борьбе.

Я чувствовал, как этот Мир пытается поглотить меня…

Когда проснулся, была ещё ночь. Она дышала своими звуками и прохладой. Явственно слышались перестук колес, цоканье подкованных копыт, выдающих по брусчатки сонную чечётку.

Шарканье метлы дворника по мостовой, где-то далеко лаяли и завывали собаки.

Вчера сон меня одолел быстро, оглушив усталостью и огромным количеством впечатлений.

Вернувшись после общения с Элли, умылся, снял этот чертов корсет и, забравшись под балдахин, провалился в глубокий сон.

«Странно, почему мы не делим ложе с супругой? Я, конечно, понимаю, травма спины и всякие сопутствующие моральные комплексы, но может быть, прикосновениями к теплу тела своей законной супруги мог бы и разжечь огонь в чреслах...» - размышляя, выполнял разминочный комплекс Светлого Двора, конечно, не весь, только то, что не нагружало травмированную спину.

«Ну и ладно, травма эта поправимая, просто надо восстановить деформированную ветку нервов, и мы ещё поборемся за продолжение нашего рода», – перетекая из одной стойки упражнений в другую, ободрял себя и, при этом старательно раздувая свой внутренний источник и направляя лёгкие блики магии в тёмные пятна своей покорёженной ауры.

«Конечно, очень смущает наше кровное родство с Елизаветой, но мне известен интересный ритуальчик, который нам поможет этот момент упразднить!» – и с такими оптимистичными мыслями и выполнял утренний моцион.

26 апреля 1891 года.

Москва. Кремль. Чудов монастырь. Храм в честь Чуда Архангела Михаила.

Утро у Его Императорского Высочества, Великого князя Сергея Александровича, начиналось в 6.30 утра. Он вставал, выполнял гигиенические процедуры и шёл слушать молитвенное правило в домовую церковь, а если здоровье не позволяло, то читал молитвы, сидя в своей опочивальне.

После приёма духовной пищи, шёл принимать пищу телесную, то есть завтракать, и конечно кушал только то что дозволял церковный устав этого дня.

На этих завтраках он общался со своей супругой, которая иногда, если позволяло здоровье, присоединялась к его трапезе.

А если была значимая дата или значимый церковный праздник, то вместо завтрака шёл в церковь и молился на литургии, а после неё пил лёгкий чай и отдыхал до обеда, так как покалеченная в детстве спина начинала его сильно беспокоить.

Отдохнув и пообедав,устраивал себе небольшой моцион в виде прогулки. И после начинал заниматься делами службы, ему порученной.

Всё прекрасно и очень правильно...

Но!

«Когда, скажите мне! Когда заниматься делами?! Я во дворцах не мог находиться только потому, что они вообще никуда не спешат и ничего делать не хотят! И здесь опять я попал в эту паутину!» - разорялся я мысленно, стоя на Праздничной литургии.

Сегодня был большой Праздник, и все стояли с какими-то ветками в руках (кажется, верба), мне тоже торжественно сунули в руку этот религиозный символ. В голове мелькало название этого праздника, но мне было скучно размышлять об этих вещах, и я отмёл их как не существенные.

Людей в Соборе было много, и я чувствовал на себе их взгляды. Единственное, что меня утешало, так это исходящие из подземного источника силы магические эманации, которые наполняли мой крошечный резерв чистой энергией Творца.

«Интересно, а кто додумался здесь построить этот храм, ведь это точно не случайность. Надо будет, покопается в документах, и попытаться понять, намеренно ли тут сооружена эта церковь или же это случайность? Но как мне подсказывает интуиция, строители знали, где строят…»

В общем-то, мне было не тяжело стоять и слушать церковную службу, она было красива и достаточно торжественна, единственное, что меня раздражало, так это количество дыма из кадил, что постоянно выпускали дьяконы в мою сторону.

После всех религиозных церемоний и плотного обеда, решил предложить Элли прогуляться по Москве. Но чтобы это действие не становилось тяжёлым мероприятием, сделать это как бы инкогнито, минимум охраны и полузакрытая коляска.

Елизавета Фёдоровна была удивлена и обрадована этому ouvertures. Хоть она и чувствовала себя не до конца отдохнувшей после поезда, да и большое церковное богослужение не прибавило ей сил, такие инициативы исходящие от супруга, были большой редкостью. Поэтому это предложение было ей принято с радостью и воодушевлением.