Ашер 3 (СИ) - Шиленко Сергей - Страница 12

— Они могут нас услышать? — спросил шепотом и настороженно посмотрел на землю, как будто она могла разверзнуться в любой момент под копытами моего Метеора. Я уже привык к тому факту, что большинство животных в этом мире были какими-то непонятными гибридами лошадей и бабочек, воронов и мотыльков, что повозки здесь таскают гигантские гусеницы и тараканы, но жуки с огромными клешнями, которые рыскают под землей и в любой момент могут выбраться на поверхность и атаковать, это уже слишком. В уме всплыли кадры из старого фильма, где гигантские черви атаковали всё живое, кажется он назывался «Дрожь земли». Помню, героям хорошенько досталось от тех червей. Что-то идея охоты с каждым метром нравится мне всё меньше и меньше.

— Не волнуйся, жуки реагируют только на движение и сильную вибрацию, — усмехнулся повелитель. — В любом случае нам нечего опасаться, наши пегасы ступают практически бесшумно. А жуки выбираются на поверхность, только если чувствуют где-то рядом присутствие самки или сильный запах. Но они не такая большая проблема, ведь на самом деле, жуки активны и плотоядны только очень короткое время, а потом они засыпают и не беспокоят жителей.

— Хм, я знал, что попал в особенный мир. Гибриды людей, животных, прорывы демоном, теперь вот ещё и плотоядные жуки, которые раз в годы выползают из своих нор в поисках свежего мяса. С того момента, как Байрон сегодня утром впервые со мной заговорил, в глубине сознания крутилась какая-то мысль, которую я никак не мог поймать. Что-то в его словах было для меня очень важным, но я никак не мог понять, что именно меня терзает. Что-то здесь было не так, вот только что?

Я подозревал, что это окажется какой-то ерундой, как тогда, когда целый день не мог вспомнить, откуда музыка, и только в три часа ночи меня осенило. Что она звучала заставкой в фильме Гарри Поттер и Философский камень, и хотя эта информация была для меня абсолютно бесполезной, я не мог уснуть, пока не вспомнил.

Вот и сейчас, от разговора с Рамзи я испытывал примерно такие же ощущения.

Вскоре наши пегасы начали сильно нервничать. Они переступали с ноги на ногу, будто шли по раскаленным углям. Байрон властно поднял руку вверх и мы остановились.

— Видишь свежие выбоины в земле, вот здесь и там? — спросил он и указал рукой на холмики рыхлой земли, которые, судя по тому, что они еще не высохли на утреннем солнце, их совсем недавно кто-то разворотил. — Они говорят о том, что только что мы вышли на след зверя.

— Какое оружие лучше всего использовать против жуков-оленей? — спросил у Байрона, потому что только заметил, что он похоже, вообще ничем не вооружен.

— У оленей очень крепкий панцирь, пробить его практически невозможно. Нам известно, что единственное уязвимое место на их теле — это шея, там очень хрупкие кости. Он отцепил от седла своего пегаса моток веревки, к которому было привязано несколько небольших тыкв. — Единственный способ убить жука — это выманить его на поверхность. Так как никто из нас не готов быть приманкой, у нас остается только вот такой вариант. Когда тащишь их за собой по земле, они шуршат, как маленькие ножки самки. Олени оставляют за собой этот беспорядок на земле для того, чтобы самки заметили их следы и последовали за ними в брачное логово. Так жук-олень будет думать, что мы преследуем его, чтобы продолжить род, и не будет на нас нападать, пока не раскроет обман. Но тогда для него будет уже слишком поздно. Теперь привяжи коней к этому дереву.

— Хорошо, — я крепко привязал Метеора и Грома в тени, на участке с самой сочной травой, чтобы им было, чем заняться, пока нас не будет, и проверил узлы. — Гениальная идея с тыквами. Только ты Байрон, так и не рассказал мне, как именно убить жука-оленя. Мой клинок не справится с его панцирем?

— Да, в крайнем случае можно использовать и оружие, но мы не любим махать мечами почем зря. Не говоря уже о том, что это будет крайним неуважением к животным, — расплывчато отвечал на мои вопросы Байрон, пока мы шли по следам жука.

Я вообще потерял нить нашего разговора и не понимал, о чем говорит Рамзи. Чем больше мы углублялись в лес, тем больше встречали в земле борозд. — Какая разница, как именно убьют жука-оленя?

— Олени хорошо рыхлят почву, благодаря им здесь могут расти грибы, корни деревьев не засыхают и не гниют. Они помогают лесу, пока здесь есть эти жуки, он будет жить, — объяснял мне Байрон, как маленькому ребёнку. — Однако если позволить им буйствовать во время их периода половой активности, они так тут всё перекопают, что деревья начнут гибнуть. Охотники поддерживают баланс, поддерживая хрупкое равновесие этого биома. Охотник обладает силой и знаниями, может перебить всех живущих здесь жуков-оленей, но он никогда не сделает этого, потому что знает, какую большую пользу они приносят лесу. И мы уважаем жуков-оленей за это.

Байрон улучил минутку, чтобы бросить на меня загадочный взгляд через плечо. Я уже понял, что он хочет сказать мне что-то важное, но никак не мог уловить его основной посыл.

— Ты все еще не сказал мне, как правильно убить жука-оленя, — ответил ему, рассматривая низко свисающие ветви деревьев. Они придавали этой части леса какую-то не здоровую, слегка зловещую атмосферу.

— К большому терпению придет и умение, друг мой… — усмехнулся Рамзи, остановившись на небольшой лесной поляне. Он смотал веревку с тыквами.

Я наконец-то понял, что именно меня смущало всё это утро. — Подожди, Байрон! Я ведь знаю эту поговорку, её говорят на моей родине! Откуда ты это знаешь?

Я вспомнил все, что он говорил за сегодняшний день, и понял, что Байрон невзначай уже несколько раз подбрасывал между строк привычные фразочки, которые я много раз слышал на Земле.

В любви и на войне все средства хороши. Гордость предшествует падению. А еще он иногда называет сезоны годами, чего я не слышал больше ни от одного другого человека на этом острове.

К большому терпению придет и умение.

К месту использовать эти выражения мог только человек, который был хорошо знаком с культурой Земли.

— Хочу, чтобы ты знал… Мне не хотелось обманывать тебя из каких-то дурных побуждений, мне просто нужно было убедиться, — проговорил Байрон Рамзи и по его лицу проскользнула тень…

— Что все это значит? — вразумительно ответа от него я так и не получил, потому что земля затряслась прямо у нас под ногами. Примерно так и начинаются фильмы ужасов. Сука!

— О, Макс! Я же не сказал тебе самого главного! — Я повернулся к нему, и напряг слух, чтобы услышать за треском веток и разрываемой жуком земли хоть что-то. — Чтобы убить жука-оленя, нужно поймать его за рога и просто свернуть шею.

И тут, из-под земли вырвалось огромное существо. У него было восемь волосатых лап, как у тарантула, огромная башка и пара убийственных клешней. Он выскочил так внезапно, что даже самый бесстрашный герой мог наделать в штаны от ужаса.

Конечно.

Просто схватить эту тварь за рога и свернуть голову.

Это же так легко. Дьявол.

Жук-олень щелкал клешнями и слюнявыми челюстями, он смотрел на нас множеством блестящих глаз разного размера.

Рога у него были, как у обычного оленя, только в сотню раз больше, глаза расположены по обе стороны черепа, похожего больше похожего на наковальню, чем на голову.

Тварь была в яросте из-за того, что вместо сексуальной самки увидела двух наглых Ашеров.

— Байрон? — позвал своего напарника по охоте, потому что он бесшумно исчез из моего поля зрения, как гребаный ниндзя. И как он только это сделал с такими-то габаритами?

— Доверься мне, Макс, — раздался его низкий голос откуда-то сверху. Подняв взгляд вверх, увидел, что он вскарабкался на дерево, на самый верх.

— Какого черта ты бросил меня здесь одного? — старался возмущаться как можно тише. — Это что, такое посвящение? Типа «Добро пожаловать в наш мир! Чтобы тебя уважали, ты должен доказать, что у тебя есть яйца. Но только смотри, не сдохни». Я правильно понял?