Встреча у водопада (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин" - Страница 5

— Тогда сядь за стол, чтобы твое лицо было видно в кадре, — продолжил я, и Андросов выполнил мои требования. Шуйский же включил камеру. Довольно произнес:

— Призрака видно. Немного смазано, но вполне приличная картинка. Можно начинать.

И Алиса начала допрос.

Процедура вышла долгой. Потому что призрак вспомнил множество разных интересных подробностей. Причем сдал призрак не только людей, но и дела, которые покрывал Свиридов. Включая людей, которых убили монархисты по приказу судьи. И места, где эти тела были захоронены. Так что подробный протокол вышел не на одном листе. И когда Белова закончила, а Шуйский выключил камеру, я удовлетворенно подытожил:

— Вот с этим уже можно начинать работать.

Дмитрий Васильевич подошел к сидевшей за столом Беловой. Обеспокоенно спросил, положил руку ей на плечо:

— Все в порядке?

— Да, — рассеянно ответила та и попыталась было встать, но тут же рухнула обратно в кресло.

Выглядела Белова и правда неважно. Лицо девушки было бледным, на коже выступила испарина. Видимо, Алиса сильно волновалась во время допроса, хотя старалась этого не показывать. Да и допрашиваемый свидетель был весьма специфичным. Мне пришлось хорошо напитать Андросова силой, чтобы он был виден на съемке. А сильный призрак мог, сам того не желая, влиять на неподготовленного человека. Один могильный холод, который аурой окружает такого призрака, может действовать на нервы. Поэтому девушке пришлось тяжко.

Пенек ухватил чистый лист и принялся обмахивать Белову. Потом обернулся к Андросову и что-то недовольно проскрежетал. Но тот лишь развел руки в стороны, показывая, что не желал ничего плохого.

— Это пройдет, — успокоил я Шуйского. — Нужен горячий чай с сахаром. И целитель бы не помешал.

— Спасибо, Павел Филиппович, — ответил Дмитрий. — Ваш свидетель рассказал много интересного. Если найти места захоронений и допросить тех призраков, монархисты исчезнут с улиц. Это будет самое громкое дело со времен Смуты.

— Было бы неплохо, — ответил я. — Но работы предстоит еще много. Хотя предъявить обвинение судье можно уже сегодня.

— Этим и займемся, — заверил меня Шуйский.

Я отменил тотемы и направился к выходу. Уже у двери обернулся и произнес:

— Да, до суда призрак будет обитать у вас в отделении. Обеспечьте ему охрану, чтобы не произошло чего нехорошего. Я попрошу Фому Ведовича выделить в охрану Андросова надежных шаманов.

— Сделаем, Павел Филиппович, — в один голос ответили Белова и Шуйский. Я попрощался и покинул кабинет.

Я вышел на крыльцо отделения и усмехнулся, заметив на парковке машину с номерами семьи. Рядом с авто, прислонившись к капоту, стоял Фома. Прищурившись он смотрел в безоблачное небо. Кажется, следил за стрижами, которые описывали круги в высоте. Но заметив меня, парень быстро оставил свое занятие и улыбнулся.

— Как ты догадался, что я именно в этом отделе? — уточнил я, подходя ближе.

— Да я по делам был здесь, неподалеку, — ответил Питерский, махнув рукой куда-то в сторону. — Оформлял все нужные бумаги для осмотра императорской резиденции.

— И как успехи? — полюбопытствовал я.

Фома нахмурился:

— Нелегкое это дело, скажу я вам. Сперва нужно договориться о проверке с кустодиями. Но с этим проблем не было. К моей удаче Станислав Александрович быстро согласовал это мероприятие. Но потом понадобилось заполнить заявку и отправить ее секретарю. Мастер Зимин сказал, что решит этот вопрос в самое ближайшее время. Велел не беспокоиться и осваиваться на новом месте. Намекнул, что при случае может обратиться за ответной услугой.

— Ну, этого следовало ожидать. Неслучайно Александр Васильевич поставил его на свое место. Несмотря на то, что Станислав кажется простым парнем, он не зря ест свой хлеб.

— Полагаете, что с ним надо держать ухо востро? — насторожился Питерский.

— Бдительность стоит проявлять всегда. Но ставленнику Морозова можно доверять. Все же он — часть моей семьи, хоть и носит другую фамилию. И ты тоже не чужой мне человек. Не станет Зимин портить отношения с моей семьей, когда можно решить все мирно. Да и не будет он просить тебя о чем-то недостойном. Все же кустодии блюдут законы.

Мы переглянулись, понимая, что в сказанном мной есть большая для правды.

— Доверять, но проверять, — понятливо хмыкнул Фома. — К слову, а отчего многие кличут Станислава Александровича по старой фамилии? А он и не возражает.

Я оглянулся, убеждаясь, что у нашей беседы нет свидетелей. И лишь потом заговорил:

— Я видел достаточно тех, кто получил титул и после этого задирал нос. Они меняли дома, жен и окружение. Многие покупали членство в охотничьих или лодочных поселках. Хотя до того никогда не убивали кабана и не ходили под парусом. Были те, кто тотчас пытались заполучить в друзья сильных мира сего. И при этом забывали о тех, кто был с ними рядом до того, как они сами стали важными.

— Нехорошо это, — буркнул Фома.

— Не мне их судить, конечно, — я пожал плечами. — Все же я сам родился в уважаемой семье и потому мне не понять многих вещей. Как бы я ни пытался.

— Что есть, то есть, — кивнул собеседник. — Вы уж не обессудьте, мастер. Но не зря в народе поговорка ходит, что сытый голодного не разумеет.

— Все так. Однако даже сытость не затмевает мне глаза. И я вижу, что слабые духом люди, которые получили деньги или власть, часто начинают вести себя недостойно. И вроде придраться не к чему. Они следуют правилам и чтут этикет. Однако нет ничего хорошего в том, чтобы отворачиваться от близких или забывать свое происхождение. Ведь с титулом можно поменять фамилию. Многие берут новую, отрекаясь от своих предков.

— Зимин не носил фамилию своего отца. Ему досталась приютская, — напомнил Питерский.

— Именно потому я искренне восхищаюсь его силой. Он не стыдится своего прошлого. И хотя он официально и получил фамилию Александра Васильевича, но открыто заявляет, что не хочет, чтобы его воспринимали только как приемного сына князя. Он остается собой, даже несмотря на новый титул.

Я внимательно взглянул на Питерского, который стоял напротив, и негромко добавил:

— Ты такой же, Фома Ведович.

— Скажете тоже, — смутился парень.

— Ты мог взять благозвучное отчество, чтобы проще было сойти за «своего». Чтобы никто не задумывался, почему у твоего отца такое странное имя.

— Он был достойным человеком, — глухо проговорил парень.

— Уверен, что так и есть. Ты мог съехать из нашего дома в ведомственную квартиру. Наверняка тебе предлагали машину с водителем.

— Ну, это да, — смутился собеседник. — Но вы сейчас сказали, что я не стал съезжать с нашего дома. Нашего! То есть, вы сами меня за своего считаете. Это для меня не пустой звук.

— Только сильные люди не меняются, когда становятся важными или богатыми, Фома. Ты вот носишь галстук с моим гербом. Хотя мог бы заказать одежду со своим собственным.

— Чеховых уважают, — хитро прищурился парень. — И мне не помешает дать понять подчиненным, что мы с вами не чужие друг другу люди.

— Да ты коварный тип, — хохотнул я.

— Это меня Людмила Федоровна научила. Она сказала, что я всегда успею снять ваш герб. А пока он мне пригодиться.

— Ну и отлично, — ответил я и уселся на переднее сиденье. — Поехали домой. Там наверняка обед готов.

Питерский кивнул и занял место за рулем. И собирался было выехать с парковки, но в этот момент в кармане зазвонил телефон. Я взглянул на экран. Номер был незнаком. Я принял вызов и произнес:

— У аппарата.

— Доброе утро, Павел Филиппович, — послышался в динамике сухой мужской голос. — Простите, что потревожил вас…

— С кем имею честь говорить? — перебил я собеседника.

— С Анатолием Викторовичем Свиридовым, — послышалось в динамике. — Я хотел бы встретиться с вами, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

— Могли бы договориться о встрече с Еленой Анатольевной, — ответил я.