Встреча у водопада (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин" - Страница 24

— А это мысль, — согласился я. — К тому же, он сам будет рад узнать что-то новое про шаманов.

— Это уж точно, — усмехнулся Питерский. — Если б не его книга, то я бы и не понял, что за зверь был передо мной.

— Верно, — кивнул я. — Хорошо, что память у тебя крепкая.

— Это потому что мне по голове редко прилетало, — добродушно ответил парень. — Я ведь от тумаков всегда умело уворачивался.

— Просто ты умный, — возразил я.

— Может и так, — не стал спорить Фома и бросил на меня хитрый взгляд через зеркало заднего вида. — Это вы меня так хвалите, чтобы у меня не было сомнений, что я чего-то стою?

— Тебе это не нужно, — уверенно сообщил я. — Ты и так знаешь себе цену.

— Ну, все ж приятно, когда тебя хвалит достойный человек, да к тому же некромант.

— И когда это слово некроманта стало чем-то хорошим. Куда катиться мир? — протянул я с усмешкой.

— Мир меняется, — согласился со мной Питерский. — И это хорошо. Я вот на днях слышал, что в порту заработал профсоюз. А раньше там погибших от несчастных случаев людей в воду сбрасывали. И тех, кто чем-то недоволен выкидывали за ворота. Вам ли не знать?

— Все так, — кивнул я.

— И мануфактура, где тот взяточник работал, которого я жандармам сдал, — продолжил парень, — там ведь людям станет трудиться легче. Как и место работы Зинаиды, матери моей Иришки. Она говорила, что работяги вас только добром вспоминают. Потому как они все остались с заработком и на своих местах. В храмах в честь темного некроманта стали отдельно свечи ставить.

Я закатил глаза:

— Вот этого только мне не хватало. Фома, ты ведь понимаешь, что если Синод и впрямь решит, что некромант мешает людям верить в силу света, то мне придется несладко.

— Напрасно вы о таком переживаете, — резонно заметил Питерский. — Вам достаточно будет прийти на службу в ближайший храм. Подать нищим, что стоят там на паперти. Попросить за вас усердно молиться. Глядишь, и пойдет слух, что вы богобоязненный поданный. Такой же, как и все остальные в империи.

— А как долго идет служба? — живо поинтересовался я. — Минут десять? Если пойти после обеда…

— Вашество, — Фома досадливо покачал головой. — Это кто другой может зайти на десять минут и выйти вон. Никто и не заметит такого неуважения к Искупителю. Но вам точно придется всю обедню остоять. А может и ночевую в большой праздник.

— Ночевую? — насторожился я.

— В некоторые праздники всю ночь надо в храме простоять, — пояснил Питерский.

— Зачем? — уточнил я хмурясь.

— Так положено, — сурово припечатал Фома, но в глазах его полыхнули искорки смеха.

— И что там делать целую ночь? — недоуменно выдохнул я.

— Стоять. Слушать молитвы жрецов. И ждать благословения.

— От Искупителя?

— От жреца, — улыбнулся Фома. — Вы правда никогда не ходили в храм?

— Никто раньше не жаловался, — буркнул я. — Некромантам там не особенно рады, знаешь ли.

— Времена меняются, — философски протянул шаман. — Может для молитв темному какой образ поставят в столичных храмах. Того и гляди, появится статуэтка, которую и на торпеду в машине поставить можно будет.

— Ты обязательно поставишь, — фыркнул я.

— Ага, — засмеялся парень. — Я и вашему новому водителю велю такую поставить на панель. И при каждой остановке сотрудником дорожной службы пусть молиться и поклоны ей бьет. Представляете лица жандармов?

— Ты мое представь, — кисло отозвался я. — Это совсем не смешно.

— Кому как, — Фома утер выступившие на глазах слезы, а потом заявил, — Прибыли, вашество.

Машина свернула к особняку, скрывавшемуся за высоким забором.

— Красиво тут, — оценил я, рассматривая строение.

Дом был трехэтажным, из красного кирпича с высокими колоннами у крыльца и большими арочными окнами. А фасад был украшен гербом семьи Великого князя, под которым красовался девиз.

— «Честь и верность империи превыше всего», — прищурившись, прочитал Фома. — Сильно.

— Понятное дело. Семья великого князя ведет род от императорской семьи.

К особняку вела широкая, усыпанная гравием дорожка, вдоль которой стояло несколько фонарей. И я был более чем уверен, что это дань традиции и элементы декора. Куда проще держать в штате природника или светлого. Такой специалист может создавать «светляков», которые легко осветят территорию втрое больше, чем сад. Причем такие способности можно зарядить силой на долгое время.

Вокруг дома был разбит сад с живой изгородью. Причем местами эта изгородь создавала красивые фигуры, которые создавал явно талантливый природник.

С одного из деревьев на ограду спикировал большой черный ворон. Птица склонила голову, посмотрела на нас черным глазом, а затем громко каркнула и хлопая крыльями взлетела. И ворота начали медленно открываться, пропуская нас на территорию.

— Заезжайте, Фома Ведович, — произнес я и машина въехала на посыпанную гравием площадку. И едва мы оказались на территории, как от дома к нам потянулись призраки. Сначала это были лишь легкие тени, скользящие по стенам и деревьям, но вскоре они обрели форму.

— Идем.

Я вышел из авто и направился по дорожке к особняку.

Шуйский уже вышел на крыльцо и ждал нас у массивных дубовых дверей.

— Добро пожаловать, Павел Филиппович, — произнес он. — Не думал, что вы сможете прибыть так быстро. Я едва успел приехать сюда из городской квартиры. Я ведь так и не сподобился перебраться сюда. Бывают тут только наездами. Хорошо, что слуги со всем справляются без понуканий.

— Красивый дом, — оценил я, рассматривая собравшихся во дворе призрачных хозяев. Прозрачные фигуры в старинных костюмах, дамы в пышных бальных платьях, которые были в моде пару веков назад, кавалеры с шпагами у бедра, рядом с которыми стояли мужчины в сюртуках времен правления Демидовых, несколько дам в ночных сорочках и колпаках и мужчин в домашних халатах — все они словно вышли из прошлого, чтобы встретить нас. И выказать почтение некроманту, которого одарила Мара. Однако на бледных, полупрозрачных лицах читалась только усталость и тоска.

Один из призраков, высокий седоусый мужчина с военной выправкой, облаченный в расстегнутый мундир времен императора Павла, сделал шаг вперед. Он склонил голову, приветствуя нас с Фомой. На его рубашке виднелось темное пятно вина, пролитого много лет назад.

— Добро пожаловать, некромант, — произнес мужчина тихим шелестящим голосом.

Фома, стоявший рядом, кивнул призраку, словно старому знакомому. Дмитрий Васильевич же удивленно взглянул на нас:

— Это… — начал было он.

— Призраки, которые вышли встретить гостей, — пояснил я.

— И много их? — севшим голосом уточнил хозяин особняка и ослабил узел галстука.

— Достаточно, — ответил я.

— И зачем они вышли к вам?

— Потому что устали быть в этом мире, — пояснил я, рассматривая серые лица собравшихся духов. — Судя по костюмам и прическам, многие из них обитают здесь столетия. Они застряли между мирами, не в силах обрести покой. Их души тянутся к тому, кто может помочь им завершить незаконченные дела, отпустить прошлое и, наконец, уйти.

Шуйский побледнел. Но все же нашел в себе силы и кивнул. Его взгляд скользнул по месту, где стояли призрачные фигуры.

Полупрозрачная девушка в старинном платье, сделала шаг вперед. Её лицо, которое было когда-то прекрасным, рассекали темные тени. Я не сразу увидел, что на ее шее темнел след от веревки.

— Многие из нас дремали в стенах, — тихо сообщила она. — Когда-то сюда приходила некромантка. Она звала спящих к себе, и некоторые сумели выскользнуть из сна, чтобы уйти за ней прочь. Но другие были слишком глубоко…

Она вздохнула, словно ей и впрямь был нужен воздух. Девушка отбросила локон волос ото лба. В ее движении появилось что-то похожее на кокетство. Видимо, при жизни она часто двигалась с изяществом.

— Иногда мы просыпаемся, чтобы потом вновь уснуть, — продолжила незнакомка. — Это не похоже на жизнь.

— Потому что это не она, — терпеливо пояснил я. — Посмотрите друг на друга. Вы уже начинаете истончаться. Лишь долгий сон многих из вас удерживал от полного развоплощения.