Встреча у водопада (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин" - Страница 16

— Скорее я предполагал, что под окном пакета с важным поручением ожидает гонец, — я пожал плечами.

— Было бы неплохо, — усмехнулся князь и поправил лацканы форменного пиджака. — Мне сложно доверять этой технике. Она без души. Наверно ты, как некромант, можешь меня понять.

— Пожалуй, даже хорошо, что в компьютере нет души. Иначе не было бы мне покоя в каждом доме.

— Даже представить не могу, как ты живешь.

В дверь деликатно постучали, и в кабинет заглянул офицер в застегнутом на все пуговицы кителе.

— Ваш чай готов, — отчеканил он.

— Принеси, — коротко велел князь и указал мне в свободное кресло.

Сам он занял место за столом.

— Как ты здесь устроился? — спросил я.

— Тут было ужасно сыро. Огонь в камине не занимался. Пришлось вызывать мастера, который прочистил трубу. Потом я заменил мебель, потому как диваны мне здесь были без надобности. А вот шкафов для бумаг тут не было вовсе. Ума не приложу, как бывший управленец обходился без них. Ведь гонять помощника в архив долго. Да и ненадежны эти хранилища. Там то трубу прорвет и все затопит, то крысы папки погрызут.

Мы оба понимали, что на деле в архивах важной организации ничего не могло испортиться без злого умысла. Но я предпочел кивнуть.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел помощник с подносом. Он аккуратно поставил чашку перед князем, а потом и передо мной. Затем коротко поклонился и вышел вон.

— А как коллектив? Сработался? — продолжил я.

— Это им надо со мной сработаться, — усмехнулся Филипп Петрович, отпивая чай. — Пришлось наказать пару бездельников, чтобы другие зашевелились. Оказалось, что здесь давно не проводили показательные порки.

— Ты вернул их? — ужаснулся я, едва не подавившись напитком.

— За кого ты меня принимаешь? — отец выразительно изогнул бровь. — Я же не варвар. Но это не помешало мне намекнуть, что эта процедура не запрещена уставом. И знаешь, офицеры враз стали пунктуальными. Воротнички застегнуты, бороды сбриты — все как положено.

— То есть ты навел порядок.

— До полного порядка тут еще далеко, — вздохнул старший Чехов. — В своем прошлом ведомстве я привык, что все идеально. На планерки все приходили ко времени. Рапорты сдавали как положено. Порядок в таких делах важен. Иначе потом концов не найдешь. Может кто-то и посчитает меня тираном, но поверь, в серьезных организациях нельзя иначе. Потом начнется анархия. Вот при случае спроси своего приятеля, Шуйского. Он наверняка доволен тем, что в его новом ведомстве все идеально устроено. Любое дело найти можно за пару минут. И узнать, кто несет ответственность за сохранность каждой бумаги. У меня все было записано, учтено и подшито.

Мужчина вздохнул и с какой-то тоской взглянул в окно.

— Если бы Минин не затеял всю эту историю, то я бы так и оставался на своем месте.

— Ты жалеешь о переводе?

— Нет, конечно, — князь покачал головой. — Здесь я принесу империи не меньше пользы, чем на прежнем месте. К тому же у меня всегда были амбиции.

Мне показалось, сейчас отец пытался убедить самого себя в том, что говорит.

— А может, я уже слишком стар для всего этого, — пробормотал он.

— Ты? Стар? — удивился я.

— Павел Филиппович, мне уже немало лет. Когда-то я питал надежду, что ты пойдешь по моим стопам. И лет так это через десять я смог бы передать тебе свой пост и уйти на покой.

— И чем бы ты сам занялся? — усмехнулся я, точно зная, что князя всегда был трудоголиком. — Ты ведь через неделю бы уже взвыл и вернулся. Выгнал бы меня из кресла и переставил стол на свое место.

— А что не так со столом? — нахмурился отец.

— Все с ним в порядке, — отмахнулся я.

— Может, ты и прав. Но знаешь, Софья Яковлевна тоже была лучшей в своем деле. И в один день решила, что не хочет больше служить. Она сказала, что устала от всего. Я тогда не понимал, как так можно. Мне думалось, что мама любила работу и считала своим призванием. Но отказалась от него в один день.

Он запнулся и поджал губы, словно вспомнив о чем-то не очень приятном.

— Мне стоило понять это раньше, — тихо продолжил он. — Княгиня предпочла карьере воспитание внука. Первое время она совмещала службу и опеку над тобой.

— Она была лучшей бабушкой, — улыбнулся я. — Мне повезло с ней.

— Нам двоим повезло, — согласился отец. — Не представляю, что было бы с нашей семьей, если бы не она. Стоит отправить ей цветы. Как считаешь?

— Только не сегодня. Она устроила девичник в особняке. Позвала всех моих домашних.

— Она и Маргариту Ивановну просила приехать. Но та наотрез отказалась.

— Твоя жена остается при храме? — уточнил я, ощущая странную тревогу.

— Не выходит за его пределы, — кивнул отец. — Я говорил со своим соглядатаем. Он уверяет, что Марго остается в келье и выходит лишь на прогулки в закрытом дворике.

— Как ее здоровье?

— Я отправлял к ней нашего лекаря. Тот нашел ее состояние хорошим. Однако, его тоже беспокоит, что Марго не желает возвращаться в мир.

— Она решила стать служительнице? — опешил я.

— Нет. Она никогда не была религиозной. Знак Искупителя даже не умела толком творить. А уж ходить в храм и вовсе не считала нужным. Она даже мою благотворительность в приютах называла блажью.

Отец запнулся, покосившись на меня. Быть может, он ожидал порицания. Но я лишь кивнул, давая понять, что все понимаю.

— Марго никогда не носила амулетов, — продолжил отец задумчиво. — Мне и в голову не приходило, что однажды она решит обратиться в матери настоятельнице за помощью, когда ее подвело здоровье.

— Ее ведь осматривал лекарь еще до того, как она отправилась в храм. Что он сказал?

— Он не нашел никаких отклонений, — хмуро сообщил отец. — Маргарита всегда отличалась крепким здоровьем. И даже беременность не отразилась на ее самочувствии в первые месяцы. Она догадалась о своем положении случайно. И признаться, мы оба были ошарашены этой новостью. Потому как уже смирились с тем, что у нас не будет детей. После того случая…

Отец вновь запнулся и потер переносицу. Все же в своем кабинете он ощущал себя увереннее и потому не особенно подбирал слова.

— Прости, но я и впрямь не помню, что произошло в ту ночь в моей комнате, — тихо признался я.

— Марго тоже не знает, что случилось. И это ужасно ее терзало все эти годы. Мы даже обращались к душеправу. Но он не сумел вытянуть из разума моей супруги воспоминаний о том событии. Однако я никогда тебя не винил в том, что произошло.

— Я знаю, что винила во всем меня только Маргарита, — ответил я с горечью.

— Она потеряла ребенка и была не в себе. В то время мне пришлось разрываться между вами двумя. Ей нужно было кого-то винить. Я предпочел бы, чтобы крайним остался я.

Я не стал говорить, что мачеха выбрала винить пасынка, чтобы не развестись с супругом. Для меня это было очевидно, потому как Маргарита оставалась очень рациональным человеком даже в состоянии горя.

— Какие симптомы появились у Маргариты Ивановны? — уточнил я, чтобы не казаться безучастным.

— Все признаки токсикоза, — вздохнул Филипп Петрович. — К тому же порой она уверяла, что ей нечем дышать.

— Приступы астмы? — насторожился я, вспомнив о недомогании своей матери.

— Лекарь уверил, что все дело в беременности. Все же Марго тоже не юная девушка и для ее организма вынашивание не такое уж легкое действо.

— Конечно, — кивнул я.

Но заметил, как отец нахмурился. Он встал на ноги и прошелся до окна. Тронул небольшой предмет, который стоял на подоконнике, и пространство дрогнуло. Стало ясно, что все это время комната была закрыта пологом безмолвия. Князь вновь активировал устройство и вернулся на свое место.

— Ты полагаешь, что Марго могла подвергнуться тому же заболеванию, что и твоя мать, — медленно проговорил мужчина. — Но между ними нет родства.

— Я беседовал со Свиридовым, — нехотя признался я. — Он осведомлен о том, что произошло в нашей семье много лет назад.