Искатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 4

Теперь у меня с подзащитными были строго деловые отношения, никто не пытался ко мне стучаться, лезть в штаны или демонстрировать нижнее белье на камеру перед входной дверью.

Ну а если начнут плохо себя вести, то я приглашу Мию на чай. Зрелище бывшего альфа-айдола, выползающей из моего подвала, думаю, наотмашь сломает им всем оставшиеся мозги. Все равно они, по глубокому убеждению Рио, айдолам не нужны.

Маны дома не оказалось, поэтому я отправился на её поиски, в комнату, которую мы называем «серверная». Перед тем, как начать отслеживать её телефон, я запустил программу-шпион, установленную на домашнем компьютере Елены Сахаровой, той самой рыжей девицы, что утащила мою жену в неизвестном направлении, и… направление тут же стало известным. В объективе веб-камеры, частично захватывающей чужую комнату, отобразились обе молодые женщины, сидящие на диване перед включенным телевизором и с энтузиазмом пожирающие пиццу.

Недавно нам пришлось провести настоящую цифровую инспекцию по всему Токио, охотясь за одним любителем настоящего американского фастфуда, так что, по итогу, мы узнали, где в городе есть аутентичные заведения, предоставляющие нормальный, а не искаженный японским энтузиазмом продукт. Видимо, рыжая русская соскучилась по неяпонской еде, а Мана ей помогла найти требуемое.

Хорошо. Значит ужин готовлю на одного себя.

Несмотря на то, что мой аппетит в последние месяцы начал снижаться, пока это падение пока было незначительным. «Надевшие черное» вынуждены есть много, причем качественные, натурально выращенные продукты. Восемьсот грамм риса, полкило вырезки, килограмм разнообразных овощей — всё это я несу к Сиеко-оба-сан, коменданту «Солнечного цветка» и владелице единственной кухни на всё здание. Надо сказать, очень большой. Во всяком случае, ни самой бабушке, ни четырем девушкам, уже хозяйничающим на кухне, я не мешаю.

— Кирью? — тут же ворчливо удивляется Сиеко, — А чего это ты вдруг готовишь? У тебя все разбежались, что ли?

— Мана упала в коридоре и не шевелится. А я хочу есть, — с абсолютно непроницаемым выражением лица сообщаю это вредничающей старухе. Та, моментально изменившись в лице, кидается на выход, причем настолько быстро, что едва успеваю её поймать.

Ловкая старушка. А взрыв негодования после моего «я пошутил» доказывает, что еще и громкая. Спустя пару минут я определяю, что на этой большой кухне чересчур много «кулинарного» сакэ, которое легко употребляется Сиеко для успокоения нервов. Зато готовить получается довольно весело, потому что речи коменданта, обличающие моё чувство юмора, очень разнообразны и поучительны. Впрочем, пожилые люди часто «цепляются» к кому-либо вовсе не за тем, чтобы проявить характер, а чтобы начать беседу. Докопаться до человека значительно легче, проще и приятнее, чем искать общие темы.

Ужин в одиночестве — такой роскоши я лишен с самого детства. Нет, жизнь вдвоем с Маной более чем комфортна, эта высокая девушка сама та еще любительница помолчать, но я считаю, что любому человеку нужно определенное время проводить в одиночестве, хотя бы затем, чтобы собраться с мыслями.

Например то, чем я сегодня так ошеломил своего младшего брата. Да, недавно наши отношения с женой вышли на новый уровень, и мы всё-таки начали заниматься сексом… строго обычного характера. Несмотря на то, что этот характер совсем не соответствовал особым потребностям девушки, само занятие ей всё равно очень понравилось. Так что теперь мы его сделали регулярным. Правда, теперь на меня время от времени в шутку обижаются — мол, чего тянули раньше, когда это так хорошо?

А ведь она просто человек, а я «надевший черное». Может, слегка недооцениваю то, насколько понравилось?

Хлопок входной двери, тихое и явно довольное «я дома», а через несколько секунд за сидящим мной опускаются на колени и обнимают сзади.

— Пахнет пиццей, — нейтрально произношу я, а затем, прислушиваясь к собственным ощущениям, уточняю, — Моя шея будет пахнуть пиццей.

— У нас есть душ! — тихо и оптимистично делятся со мной «новостями», — Даже два.

Мана явно веселится. В своей манере.

— Ты чуть не довёл Сиеко-сан до приступа, — продолжает девушка.

— Она вредничала. Как прошла прогулка?

— Старые люди все вредничают. Хорошо. Когда ехала домой, получила сообщение от Асуми.

— Она дала свои контакты?

— Нет, как обычно, с одноразового входа, как мы учили. Рассказывает, что у неё всё хорошо. Путешествует.

— По Китаю, конечно же.

— Мм? Она не писала.

— Мана… Асуми знает только китайский и японский. Куда еще она могла поехать? Плюс у неё мать в Китае.

Ко мне прижимаются крепче.

— Может, тогда с ней свяжемся? Расскажешь…

— Не вижу смысла, — протянув руку за спину, ловлю жену за талию, чтобы, слегка приподняв, перетащить себе на колени, — Тут будет два варианта. Либо она продолжит своё турне, либо вернется сюда, чтобы срочно зачать, срочно родить и срочно убежать. У меня в планах пока ребенка нет. Хотя… твоя идея здравая. Завтра зайду к Конго, передам через него информацию, а заодно и собственные планы. Пусть лучше учит английский и путешествует, чем пытается усесться задом на все стулья.

Внятного ответа не получаю, зато теперь мои губы тоже пахнут пиццей.

…и чуть-чуть вином.

— Проклятая русская снова попыталась споить мою жену.

— Замани её сюда! Мы её накажем! — охотно делают мне предложение, в котором я вижу хитрую манипуляцию всех троих. Хиракавы, Сахаровой и бывшей Шираиши. Его смысл мной никак не улавливается, поэтому просто встаю с Маной на руках, и несу её в душ. Девушка действует все активнее и активнее.

Да, недооценил. Определенно недооценил.

Галстук мне понравился. Придавая мало значения оригинальности внешнего вида, я обычно ходил по улицам либо в черной школьной форме, либо в костюме «саларимэна», чрезвычайно популярной в Японии деловой «двойки». Не обычной, сшитой на заказ, но, тем не менее, очень похожей. Подарок Маны, сейчас расположившийся на моей груди, сильно менял этот навязший в зубах образ на нечто более молодежное. Хотя, конечно, череп на черно-белом галстуке… слегка перебор?

Вряд ли. Ничего подобного я никогда не видел. Как и где она нашла такой дизайн — неизвестно, но носить буду.

Покидающие школу дети косились на нас во все глаза. Что я, что Мана вымахали куда выше обычных японцев, а хорошее питание и здоровый образ жизни хорошо сказались на наших формах. Мы куда ближе внешне к взрослым людям, никто, даже я сам, не возьмется утверждать, что чуть менее двух лет назад я сам ходил в эту школу. Я был в костюме, а Мана в своей школьной форме. И шапочке.

Первым появился Такао. Увидев нас, он тут же на слегка повышенной скорости сблизился, интересуясь — а что, мол, происходит. Узнав наши планы и мечты, младший брат побледнел, выдав, что к такому его жизнь не готовила, поэтому он сваливает. Правда вместо того, чтобы убежать, средний сын семейства Кирью замер, в его глазах промелькнул отчаянный и слегка безумный отблеск, после чего он снова убежал в школу. Переглянувшись, мы с Маной молчаливо договорились не пытаться догадаться о том, что мой брат сделает дальше. Точнее, кого приведет домой, как разденет и в какие именно половые отношения вступит… пока дома никого нет.

Следом вышла Эна. Точнее выковыляла, держась за плечи самого несчастного и, почти наверняка, самого лохматого японца в этой школе. Вид у парня был боязливый и покорный, но больше смущенный донельзя, чем забитый. Увидев нас, Кирью-младшая и не подумала отпускать добычу, а начала её толкать перед собой в нашем направлении. Парень шел, определенно боясь споткнуться, поэтому строго смотрел под ноги. Появление на маршруте препятствия, плюс саму остановку в толкании, он воспринял с непониманием, но затем поднял глаза на меня.

И замер.

— Прювет, они-сан! — жизнерадостно вякнуло родственное мне стихийное бедствие, — А это Хидэо! Хидэо Мидзутани! Вы чё тут?