Искатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 2

Журавлиный Лорд и Сын Кащей глубокомысленно молчали после этого красочного события минут десять. Многие в зале от них ничем не отличались. Каждый, кто хоть сколько-то понимал (а это были все присутствующие), заметили беспрецедентно высокую пропускную способность тела полукитаянки, выпустившей свои необычные техники легко, спокойно и очень отработанно.

На их уровне опытного пользователя техник.

— Это что… — наконец, задумчиво пробормотал Квен Хонь, — … это было приглашение… в Японию?

— Возможно, — очень нейтрально проскрипел его старый враг, — Но нам ли?

— Думаешь о том же, о чем и я?

— А есть разница? — хмыкнул русский, — Мы — не будем делать ничего, как и уговаривались. Договора абсолютны, это знают все. Но кто помешает нашим младшим проявить… любопытство? Вон, смотри, уже проявляют.

— Тогда идем к Судье, — кивнул ему Журавль, легко подымаясь с места, — негоже будет, если все сразу отправят своих детей. Это любопытство необходимо как можно скорее взять под контроль!

Рио Коджима не умеет расстраиваться, это не в его характере. Наверное, тут можно даже выдвинуть другую версию, например о том, что он может расстроиться какому-нибудь событию лишь потому, что случилось нечто, что им не предполагалось. Его недочет.

Да, так будет более логично.

— Но рассказал ты мне только сейчас… — протянул мрачный «грязный блондин», стоящий с запрокинутой головой, — Почему?

С неба накрапывал мелкий дождик. Было пасмурно.

— Потому что я убил его только сегодня, в пять тридцать две утра, — спокойно ответил я, — Очень много информации требовалось извлечь.

— … все это время? Каждый день?

— Все это время. Каждую ночь.

Красивая долгая пауза, глубокий вздох. Капли, стекающие по запрокинутой роже моего лучшего друга. Не хватает лишь пару лучиков солнца, слишком пасмурно, но нельзя же ожидать идеала от спонтанной сцены.

— Он страдал?

— Недолго.

— Как это?

— Рио…

— Лааадно…

Вновь тишина. Я не мешаю другу омывать лицо дождем, но сам мудро стою под мостом, оставаясь сухим. Когда-то на этом самом месте я убил одного киборга, управляемого безумным ученым. Памятное место. Ах да, тут еще как-то раз якудза держали и допрашивали несколько мальчишек, а потом мы… да, точно. Бежали спасать Асуми, которая жила здесь неподалеку. Теперь вот, откровенный разговор.

— Он ел мою еду, пил мой сок, смотрел мое аниме и дрочил на мой хентай, — неожиданно продекламировал Рио, разводя руки в стороны, — а еще трахал мою сестру. А потом предал моего друга. Гори в аду, Онивабаши. Там тебе самое место!

— Сок и аниме ты пихаешь всем, а твою сестру мы как-то раз планировали убить, — уточнил педантичный я, — Так что, если учесть, что я его могу простить за предательство, ты только что пожелал другу смерти за твой хентай.

— Ты уловил самое главное! — важно поднял к плачущим небесам указательный палец Коджима, а затем заржал как конь.

Слова иногда — лишь обертка для чего-то иного. Возраст Рио хоть и близится к отметке в семнадцать лет, но он, тем не менее, понимает, насколько важны полутона во взрослой жизни. Если «Хайсо Онивабаши» кого и предал, так это именно его, своего нанимателя, когда отправился на авантюру по велению собственного отца. Шиноби был под контрактом, но дважды уходил в «самоволку».

Тем не менее, он был его другом. Даже нашим другом.

Ключевое слово: «был».

— К тебе не придут?

— Нет.

— Хорошо. Я домой, надо дать по заднице Мичико, чтобы больше уделяла времени Тануки Ойе. Хотя нет, попрошу отца. У него лучше получится. Ты домой?

— Нет, к родителям. Мать вчера звонила, сказала, что Эна себе кого-то нашла. Хочу её расспросить.

— Если она выйдет замуж, я подарю ей квартиру! — тут же выдал Рио, уточнив, — В Киото. Передай ей. Нет, не надо. Киото слишком близко. В Саппоро!

— Предложение действует, если она выйдет за тебя? — не мог упустить я возможности.

— Нет!!! — и впервые за всю свою жизнь я увидел Рио Коджиму испуганным.

Хороший разговор. Важный. Прошедший в нужном ключе. Не сказано вообще ничего, но мы друг друга, как и всегда, поняли.

Наш друг, Онивабаши Сайто, белоголовый парень Мичико, умер в тот момент, когда предал своего нанимателя, пусть и по приказу собственного отца. Всё остальное не имеет ни малейшего значения.

Шел я неторопливо, обдумывая мою вчерашнюю встречу с главой Сенко-гуми. Конго-сан, позвавший меня на приватный разговор, рассказал, как дела у Асуми. Синеглазая, случайно выигравшая весь турнир (и принесшая тем самым деду отличный профит), показала слишком многое из того, чего мы с ней достигли тренировками, чем заинтересовала некоторые важные персоны. Поняв, что дала промашку, Хиракава воспользовалась связями Сенко-гуми, чтобы скрыться на Шри-Ланке с от всех, кого только можно. И у неё это, вроде, получилось.

По секрету оябун якудза проворчал, что сама хафу этого уже не хотела. Участвуя в турнире, она уже вовсю планировала вернуться в Японию и как следует от меня залететь, а уж потом… Но увы, какая-то западная лахудра, заставившая Асуми проблеваться на глазах у элиты всего мира боевых искусств, сильно сорвала той планку, от чего и пострадала. А сама виновница, по-быстрому отмудохав боявшуюся её финалистку, усвистала в неизвестном направлении.

— Куда — никто не знает, даже я, — разводил руками Хиро Конго, — Это было оговорено. У меня уже интересовались, но я лишь ткнул рукой в размытый след, ведущий в порт. Так что не удивляйся, если вдруг у тебя появятся гости.

— У меня?

— Ну а кому она нужна, раз ты уже договорился? А вот узнать, откуда у «яркоглазой» такие навыки — совсем другое дело.

Неприятный момент со непрогнозируемыми последствиями, в основном именно поэтому я и иду сейчас к родителям. Возможно, мне придется от них дистанцироваться на некоторое время. На Хиракаву я не сержусь, но вот найти бы её стоило хотя бы для того, чтобы объяснить, насколько она сейчас, как говорят русские, «Неуловимый Джо».

Дома у родителей никого не было, кроме мрачного как туча Такао, переживающего свое первое личное и серьезное горе. До родителей его девушки, Савады, дошли слухи о том, что парень их славной дочери не гнушается бить людям лица, что тут же стало катастрофой. Честному японцу не положено иметь дел с отбросами, применяющими насилие, вследствие чего на отношения молодых было наложено жесткое вето.

— Если нас заметят вместе, то Саваду отправят доучиваться к дедушке, — горько пожаловался мне брат, — Вот как теперь жить?

— Живите, учитесь, общайтесь по сети, — пожал плечами бессердечный я, — Сосредоточься на получении дополнительного образования, найди подработку. Время до конца старшей школы пролетит незаметно, а когда поступите в университет — это уже будет совершенно другое дело. Там родители уже ничего не смогут сделать, если Савада снимет квартиру. Либо переедет к тебе.

— Ты меня вовсе не утешаешь, — пробубнил младший брат.

— Ты меня тоже огорчил, когда начал использовать то, чему мы тебя научили, на хулиганах, просто ради собственного эго, — хмыкнул я, — Это последствия. Ты можешь их принять, можешь искать иное решение, но затем снова будут последствия. Такова жизнь. Ты мужчина, ты должен взять на себя ответственность.

— Звучишь как дед…

— Узко мыслишь. Вот, к примеру, моя девушка покинула меня, улетев путешествовать, смотреть мир. Оставила меня. Что я мог сделать с этим? Правильно, ничего. Но что я сделал в итоге?

— Что? — с интересом посмотрел на меня младший брат.

Сначала я положил ему руку на плечо, затем серьезно посмотрел в глаза, а потом, чуть наклонившись, доверительным тоном сообщил:

— Я начал заниматься сексом со своей женой.

Лицо младшего брата, совершенно не ожидавшего такого откровения, начало медленно претерпевать метаморфозы, но я уже, хлопнув его по плечу, шел к двери. Шум внизу, равный тому, при котором приличный японец уже вызывает полицию, повествовал, что остальная семья Кирью только что вернулась домой.