Искатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 13

— К-со… — Спящий Лис выдохнул, а приборы на груди его костюма резко и недовольно запищали, — Кирью… Ну что ты за существо?

— Обычный японский школьник, — невозмутимо откликнулся я, вспомнив о необходимости тратить на проклятое учебное заведение еще полтора года, — У которого мало времени. Любой, кто сунет нос настолько глубоко, чтобы вынюхать меня у вас в доме, будет знать историю фамилии Хаттори. Она уже давно не секрет. Следовательно…

— Понижение ставок — это не про тебя? — это прозвучало почти обреченно.

— Вам осталось недолго жить. Занятия со мной продлят этот срок, в разумных пределах, которые никого не побеспокоят, — дал ему намек я.

— Мне нужно подумать! — отрезал Ивао, а затем, не прощаясь, ушел. Кажется, моё предложение его взволновало.

Что же, теперь пора на съемки.

Сегодня, для разнообразия, предстояло выручить Мичико, которой отец в наказание или в награду дал какой-то мелкий контракт, но сам Тануки Ойя в студии почему-то присутствовал, утрясая какие-то свои дела с местной командой. После того, как я освободился, он подозвал меня к себе, чтобы сказать с таинственным видом:

— Кирью, мальчик мой, тебе тут кое-что принесли…

«Кое-что» оказалось гигантским букетом цветов в коконе из очень плотной бумаги. Принес его один из подчиненных Хигу Годаэмона, что было Ойе вполне известно, так что следующий вопрос, очень аккуратно и слегка игриво, он задал на тему «не должен ли он что-либо знать?». Посмотрев в лукавые и ехидные глаза невысокого человека, а затем оценив совершенно шокированное лицо Мичико, я взвесил букет, весящий, судя по всему, килограммов двенадцать, а затем честно сказал, что нет. Никто ничего знать не должен.

В букете, внутри довольно крепкой деревянной рамы, прикрытые сверху цветами, находились восемь мечей типа «катана», сделанных совершенно нелегально в подпольных мастерских города. Абсолютно одинаковые, ничем не выделяющиеся штампованные мечи из очень хорошей стали. Инструменты, которые не купишь в магазине, но которые могут пригодиться в совершенно любое время. Четыре с половиной миллиона йен, но теперь у меня есть запас инструментов на случай, если нужно будет… выпотрошить рыбу. Где-нибудь, как-нибудь.

— Акира… — подкралась ко мне сестра Рио, — А можно спросить…

— Хм, — отозвался я, глядя на это лучащееся любопытством лицо, — Подержи, мне нужно в туалет.

Как хрупкая японская девочка шатается под весом букета катан теперь знаю не только я, но и видеооператор. Нужно будет попросить его сделать копию записи.

Дома встречающие тоже сильно удивились тому, что сначала зашел благоухающий цветами пакет, а только потом за ним я, но шквал удивления, восхищения и совершенно напрасной надежды разбился вдребезги, когда я прямо в дверях порвал маскировку, выложив мечи на пол, а картон и деревяшки понес выкидывать. Мана просто отнеслась к этому вывиху жизни со стоицизмом восточной женщины, а вот Сахарова, сидя за компьютером, корчила гримасы и возводила очи горе, пока не получила нагоняй.

— Цветы — это просто растения, — строго отчитал её я, — Тебе была куплена беговая дорожка.

— Ты омерзительно прагматичен!

— Кстати, да, — я отвлекся от своих графиков, — Активность Баранова сегодня была низкой. Он работал только с утра.

— Мне уже отписалась эта… Мика. У него сегодня что-то вроде выходного. Знаешь, она просила тебя убить. Что ты ей сделал?

— Она критически отозвалась о галстуке, который мне подарила жена, я заставил её облысеть.

— Ты монстр!

— Когда тебе хамят с порога незнакомые люди — нужно принимать меры сразу же. А теперь пора за работу… после того, как ты отбегаешь очередные десять минут.

— Я только поела…

— Быстро.

— Невозможно быстро отбегать десять минут!!

— А под угрозой облысения?

Родители-миллиардеры не умеют воспитывать детей, а я умею. Кстати, волосы у Маны и Эны растут сейчас раза в четыре быстрее, чем у обычного человека, а еще, кажется, стали гуще и толще. Через пару недель Лена сама попросит произвести над ней такую «операцию», а пока пусть боится и работает над своим здоровьем.

Интерлюдия

В этом роскошном загородном особняке был кинозал, но владельцы этого места шли нога в ногу со временем, поэтому в уютной комнате с слегка наклоненным полом, где на креслах могли разместиться три десятка человек, уже не было белого полотна экрана — вместо этого «кино» показывали большие цифровые мониторы из серий, что еще не попали в самые современные магазины страны. За происходящим на экранах внимательно следили два десятка молодых людей, большинство из которых было крепкими юношами в возрасте около двадцати.

Звездой показа являлся один единственный человек выраженной азиатской внешности, японец. Он присутствовал на каждом видео. Молодой, очень высокий, с шапкой нестриженных волос, падающих ему на глаза. На каждом закольцованном видео-отрывке он сражался. Молодежный турнир, уличные бои, даже сшибка под каким-то задрипанным японским мостом. Отрывки заканчивались, а затем запускались по новой, и так — уже второй час.

Наконец, она подняла руку с пультом, и нажала кнопку «остановить всё». Следом, с помощью того же устройства, зажгла в зале свет. Раздалось приглушенное бормотание.

— Тишины, пожалуйста! — громко объявила Мария, выходя на крошечную сцену перед мониторами. Пульт она, на всякий случай, притащила с собой, и теперь дирижировала им в такт своим словам, — Выскажется каждый, но по очереди. Я буду вызывать. А начну…

Она медленно оглядела присутствующих. Каждый из них, глядящих на неё, был представителем Старых семей. Каждый, включая и её саму, являлся «надевшим черное», но это было единственная общая черта. Расовых и национальных признаков у присутствующих… не было, хотя, если уж быть точным, то были все. Все в Старых семьях являлись той еще генетической солянкой.

— Нет, Соломир, тебя я спрошу последним, — качнула Мария головой, глядя на спокойно поднявшего руку потомка одного из наиболее древних и уважаемых родов Египта.

— Почему-у? — Соломир протянул с обиженным видом.

— Потому что ты здесь самый умный и опытный, — девушка была не настроена шутить, — После меня. Посмотрим, что скажут другие.

У Старого рода нет друзей, только враги, но враги верные, вековые, преданные. Только смертельная схватка дает возможность идти дальше, только сокрушение противника из Старого рода показывает твою значимость в истории. Поэтому все они, молодая поросль родов, — враги. Правда, Мария, высокая, бледная, с узкими глазами и пухлыми губами, русоволосая и тонкокостная… слегка не дотягивает до этого высокого звания.

— Какая ты опытная… — пренебрежительно кривит губу Ганс, один из самых молодых, присланных Родами, в эту богами забытую Японию, — С тобой любой из нас справится одной рукой!

— Именно, — легко согласится девушка, — Вы все тренировались всю жизнь в боевых искусствах… но только в них. Этому сборищу нужен был кто-то с мозгами, этим человеком поставили меня. А теперь, Ганс, что можешь сказать по существу?

Ганс Аффаузи, юный и очень талантливый, с неприлично большим источником и еще большим самомнением был не из тех, кто постесняется ответить. На это и рассчитывала хитрая девушка.

— Он не применяет техники. Никакие! — надувшись, выдал молокосос жалких четырнадцати лет, — Слабак!

В зале раздались ленивые смешки. Слишком уж откровенно смеяться над тем, кто может в любое время бросить тебе вызов… дураков нет, но ход Марии оценили.

— Ему всего шестнадцать лет, Ганс, — участливо поведала ведущая, проказливо улыбаясь, — Он принял Снадобье и занялся боевыми искусствами менее двух лет назад. Какие техники?

А вот этот момент большинством присутствующих был пропущен, она видела на их лицах. Акира Кирью, знаменитый японский гений, вроде даже учитель столь нашумевшей Асуми Хиракавы, не впечатлил никого из них своим боевым мастерством, но вот узнать, как давно он им вообще занимается…