Искатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 10

— Мне нужно завести любовницу!

Единственное, по чему стоит скучать в родительском доме — ванна. Душевые здесь, у меня, прекрасно справляются со своими функциями, но в них, увы, не полежать после тяжелого боя, когда мышцам нужно расслабиться и воспалениям сойти. Остается медитировать, лежа на полу в комнате, а этому занятию мешают разные рыжие особы, которым уже не нужно учиться.

Гм, и да, они, как и прочие молодые женщины в моей жизни, почему-то любят экстремально короткие домашние наряды, только в случае товарища Сахаровой — это халатик.

— Как ты вообще выжил? — качала головой гостья, глядя на разлегшегося на полу меня, — Ты вчера был похож на кусок отбитого мяса…

— Судьба «надевшего черное», — поморщившись, отозвался я, принявшись вставать, — Раз ты не хочешь оставить меня в покое, одевайся, поехали за остальными твоими вещами.

— Не-не-не! — замахали на меня руками, — Тебе нельзя из дому выходить в таком виде! Прохожие полицию вызовут!

— Раз так… — я достал свой сотовый телефон.

Одно из преимуществ тесного знакомства с кланом якудза в том, что у тебя всегда есть силовая поддержка. Несерьезная, зато способная оказать помощь в любое время дня и ночи. Слегка бледная Лена удаляется с двумя громилами в направлении Акихабары, а я, наконец, могу расслабиться, сосредоточившись на анализе вчерашнего боя.

Проиграл я за счет того, что не был готов так, как был готов сам Джотаро. Еще свою роль сыграло то, что мне приходилось куда сильнее «тратиться» и на защиту, и на атаку. Простыми ударами я бы мышечный каркас здоровяка не смог бы пробить, но вот комплексные укрепляющие импульсы Ки, которые я применил для усиления собственных ударов, великолепно себя показали. Разница в ударной поверхности между моими кулаками и лапищами Джотаро? Велика. Я уверен, что ему сейчас даже хуже, чем мне.

Мог ли я просто вытянуть излишки энергии из Химедзимы? Конечно, но это было бы неестественно и подозрительно, а так мы оба получили бой. Хороший, тяжелый, на пределе и за пределом сил. А еще мой телефон опух от сообщений сестры, которая полночи делилась своими впечатлениями. Нужно попросить родителей, чтобы они обрезали её бюджет на сообщения по телефонной связи…

Тут же зазвонил телефон. Меня хотел слышать Тануки Ойя, более того, он хотел говорить, он страстно желал узнать, не дам ли я согласие на использование уже залитых в интернет видеоогрызков нашего вчерашнего боя с Джотаро Химэдзимой. Я отказал, аргументировав это тем, что пусть сначала получат разрешение как у ученика додзё, так и мастера, а вот потом уже идут ко мне. Как знать, может, у меня в таком случае найдется куда больший и качественный отрезок видео, с которым я расстанусь… за деньги.

Последнее поразило престидижитатора в самое сердце, но на мой резонный вопрос о том, какие выгоды Акира Кирью имеет со всего этого с Коджимой гешефта, Тануки крепко задумался. До него внезапно дошло, что весь устроенный ими с Коджима проект, в котором я являюсь одним из учредителей, не несет этому учредителю никакой выгоды, даже платы за работу моделью.

— Кирью, мальчик мой, а что ты хочешь? — аккуратно поинтересовался этот деликатный человек спустя целую минуту размышлений.

— Покоя хочу, — честно испортил я ему сразу литра три крови, — Тишины, размеренности. Закончить школу…

— Ты меня убиваешь!

— Сконцентрироваться на серьезных вещах, а не на мордобитии…

— Пощади!!

— Можно деньгами.

— Да откуда тут деньги⁈

В этом моменте Ойя не шутил ни на грош. Всё это начинание отнюдь не было сплошным альтруизмом, но прямой выгоды почти не несло. Определенный уровень дохода целиком и полностью улетал на обслуживание проекта, а остаток (больше трех четвертей) гасился Специальным Комитетом.

— Социальный кредит? — выдвинул следующее предложение я.

— Что ты под этим имеешь в виду? — недопонял меня собеседник.

— Мы буквально создаем проект под курированием Специального Комитета, — попробовал объяснить я, — Делаем общественно-полезное дело. Так нельзя ли…

Действительно, такой момент был. Дети Коджима Котару «точили зубы», их модели получали бесплатную практику, Хигу Годаэмон вовсю сверкал авторитетом, не ломая лишних конечностей, а Тануки Ойя воплощал то, что воплотить хотел. Но репутационные «плюшки» получал именно Специальный Комитет. Представители которого, как мне сразу начали плакаться, штурмуют мозг Тануки Ойи ежедневно, пытаясь пропихнуть в проект свои инициативы, причем, временами, кардинально идиотские.

— Ублюдки, — плакался он, — Не представляешь, как они тратят моё время! О, от тебя подхватил… нет, ну правда же!

— Хм, — задумался я вслух, — А у меня есть документы внештатного сотрудника Специального Комитета. С довольно неплохими полномочия…

— Повтори, что ты сказал? — тон Тануки изменился на хищный.

Я повторил. Некто небольшой, но очень темпераментный тут же воспылал неодолимым желанием увидеть Акиру Кирью во плоти. Тот отказался, мотивируя это избитостью организма. Ни грамма не смущенный престидижитатор напросился в гости. Получил согласие и адрес, прозвучавшие, казалось, когда он уже был в движении.

Когда в квартире появились русские и якудза, там уже был его величество Тануки Ойя, и он был громок как колокол победы и экспрессивен как итальянец под кокаином. Выражение лица Сахаровой, когда она увидела этого человека, отправилось в анналы моей памяти с пометкой «забавно». Тем не менее, если не отвлекаться от дела, то у нас с Тануки созрел собственный, довольно коварный план, в котором определенную помощь окажут другие бумаги, лежавшие у меня под подписью Шираиши Айки, покойного руководителя токийского отдела по делам несовершеннолетних специальных граждан.

Затем, спустя некоторое время, полное грохота и экспрессий, японцы покинули мое жилище, оставив нас с Леной вдвоем. Та, слегка оглушенная происходящим, растерянно смотрела на свою комнату, чересчур забитую барахлом, натащенным ей от широты души.

— Потом расставишься, идём, — позвал я её, — Время работать.

— Работ… это был Тануки, да? Наш… наша…? — запинаясь, попыталась она высказать свои недооформленные мысли.

— Нет, не наша, — всё-таки русский язык мне нравится, — Он не цель, а средство. Далеко не единственное, если так подумать. К тому же, он мне полезен. Идем поищем нам наркомана.

В Японии наркотики не популярны, здесь не так много любителей упороться, как в других странах, а, кроме того, это дорого и рискованно. Тем не менее, свинья везде грязь найдет, а нам нужна была не просто уличная свинья, а опытная, прожженная, ориентирующаяся во всем этом деле. Искать такую нужно было довольно глубоко в даркнете на форумах этих наркоманских сомелье, обменивающихся опытом своих сомнительных коктейлей.

— Смотри, у них даже отдел есть, на котором провожают отъехавших и севших добрыми словами! — поразилась русская, погрузившаяся со мной в виртуальную среду человеческих отбросов, — И даже тех, кто попал в психушку!

— Нет такой мерзости, которую не простил бы себе человек. Если захочет, — коротко отозвался я, — Читаем, ищи тех, у кого большой рейтинг или много сообщений. В идеале и то, и другое. Записывай аккаунты с данными в отдельный файл.

— Может, с Барановым выйти на связь? — задумчиво протянула русская.

— Его японский не настолько хорош, а кроме этого, мы ему поручим отслеживать интересантов, — не согласился я, — Сейчас трое есть — уже много для нас.

Скоро домой вернулась Мана. Увидев, что мы заняты, моя жена хотела уйти, чтобы не мешать, но я, вспомнив об одном небольшом деле, попросил её с ним помочь, пока всё равно сижу за компьютером. Вернувшись через минуту, вооруженная щипчиками, она принялась неловко, но довольно аккуратно снимать мне швы с пары уже почти заживших ран. Один удар Джотаро вчера пришелся как раз по больному месту и швы слегка надрезали мясо. Теперь всё это дело кровило и опухало, но это я планировал исправить чуть позже, своими методами. Мана протерла пораженное место чистым спиртом, а затем, подув для просушки, прилепила сверху широкий пластырь.