Завод-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 10

— Как говорится, когда знаешь противника — можешь нападать, — я вспомнил цитату из книги об искусстве войны.

— Давай продолжать? — спросил электрик, косясь на ведро с эмульсией.

— Погоди продолжать, давай сначала Лёню подальше отсюда унесём.

Генка замотал головой и присвистнул.

— Ты знаешь, сколько он весит? Мы его на своем горбу не вытащим! У меня и так грыжа пупочная!

— На горбу — нет, но мы по-другому поступим, — я оглянулся и нашел тележку, на которой возили детали и оснастку.

Электрик был прав, такого кабана как Лёня Шифоньер на своем горбу далеко не снесёшь. С телегой — другое дело. Мы с горем пополам погрузили на тележку Леонида и отвезли его подальше. Пришлось помучиться, потому что колесо у телеги и здесь уводило налево. Но, во-первых, я точно не хотел, чтобы Лёня мог пострадать во время пожара. Во-вторых, это была бы подстава — если найдут его рядом, то и аварию трансформатора повесят на него. Для того, чтобы учесть оба пункта, нам пришлось малость потерять время и отвезти Лёню в курилку на свежий воздух.

Да, рискованно, но мужик он хороший, в прошлой жизни немало с ним соли съели, а я своих не бросаю.

Пока я усаживал грузного Леню за один из столиков в курилке, в памяти всплыло, как он погиб, когда произошла катастрофа. Тогда он тоже заснул пьяный в своем кабинете — и так и не проснулся. А будь он трезвый, у него были бы все шансы спастись. Пожар его сгубил или водка? Как бы то ни было, трезвость и Лёня Шифоньер — вещи по определению несовместимые.

— Всё, теперь давай, к делу, — сказал я, не успев даже отдышаться, едва мы вернулись к трансформатору.

— Ну с богом! — электрик врубил напряжение.

Прежде, чем выливать эмульсию в трансформатор, я решил отойти от первоначального плана и пошёл по рядам, включая станки. Каждый включённый станок увеличивал напряжение в сети, что только шло нам на руку. Благо звуки из заработавшего цеха не были слышны в комнате мастеров — там вовсю играла музыка, празднование как раз вошло в полную силу.

— Егор, быстрее! — шипел электрик, у которого явно уже сдавали нервы.

Опасения его были понятны, когда люди пьют, они часто выходят в курилку или туалет, а из комнаты мастеров давно уже никто не выходил.

Значит, каждую секунду кто-то может появиться.

— Минута! — ответил я, а сам, возвращаясь по рядам.

Я начал включать станки, чтобы те работали на холостую.

Закончив обход, я махнул рукой, и электрик, всё это время державший ведро с эмульсией наготове, наконец, выплеснул жидкость на трансформатор. Ух!

Полыхнуло так, что мама не горюй. Цепь тут же закоротило, из трансформаторной будки повалил дым. А через мгновение будку охватило пламя.

Мы переглянулись, видя, как пламя перекидывается на верстаки.

— Валим, нахрен! — бросил я.

Убегая, я сделал крюк и толкнул дверь комнаты мастеров — свет там уже был приглушен, начались танцы. Наверняка кому-то мы испортим намечающийся романтический вечер, но тут уже что есть, то и есть.

— Пожар! — заорал я что было мочи.

Причём в дверь заглядывать не стал, чтобы никто не увидел моего лица. Рискованно, да, но и подвыпивший народ предупредить надо, потому что полыхнуло куда сильнее, чем я изначально расчитывал.

В цеху начался настоящий пожар.

Прежде чем празднующие опомнились, мы с электриком успели выскочить из здания корпуса. Спрятались за соседним корпусом, оборудовав в тамошнем закутке свой наблюдательный пункт.

— Ох ты ж, разгорелось, — чуть отдышавшись, прокомментировал электрик.

Разгорелось действительно так, что будь здоров. Огонь было отлично видно из окон цеха. Я прекрасно понимал, что большая часть оборудования в цеху сгорит либо окажется выведена из строя из-за короткого замыкания. Это значило, что работа цеха на некоторое время встанет, причём как надолго — не скажешь. Возможно, на восстановление понадобятся месяцы. Но оно того стоит. Человеческие жизни важнее железяк.

У меня мелькнула мысль вызвать пожарных, но я быстро от неё отказался. Из корпуса начали выбегать все те, кто праздновал юбилей, и я услышал, как они перекрикивались:

— Звони в пожарнику!

— Да пока пожарка доедет, ничего уже не останется, — прокомментировал электрик мне на ухо.

Я ничего не ответил, старик был прав. И в уме пересчитал бегущих — вроде бы, в горящем цеху никого не осталось.

— Знаешь, а ведь действительно на душе стало гораздо легче, как будто камень с души упал.

Я снова промолчал. Знал бы электрик, сколько жизней сейчас было спасено! Я как будто только теперь и мог по-настоящему дышать. Все живы, здоровы, выбежали на своих ногах и ещё долго будут обсуждать этот юбилей. А станки… никакое оборудование не стоит и одной человеческой жизни. Станки можно починить, доставить новые, а вот погибшего обратно уже не воскресишь.

Я видел, как зашевелился Лёня — осоловело оглядевшись и озадаченно скребя макушку, он наблюдал за горящим корпусом. Интересно, помнил ли он, что выпивал со мной. Я-то прекрасно понимал уже сейчас, что теперь, после того, как полыхнуло, всех здесь присутствующих будут скоро допрашивать соответствующие органы.

— Эх, жалко только, что механику испортили юбилей, — вздохнул электрик.

— Зато будет что вспомнить, — ответил я.

Кстати, наши пожарные, надо отдать им должное, сработали молниеносно. На территории завода была своя пожарная часть. И ребята тотчас приступили к тушению огня. Я понимал, что они зальют к чёртовой бабушке весь цех, но опять же, это играло лишь нам на руку — трансформатор после пожара и тушения уже не починишь при всём желании.

— Ладно, нам пора валить, — наконец, сказал я.

По логике вещей о пожаре должны были известить руководство и соответствующие инстанции. Значит, скоро на заводе будет не протолкнуться. И если уходить незамеченными, то делать это надо сейчас.

Мы в полной темноте покинули свое укрытие и решили уходить с места так же, как пришли — через дыру в заборе на той территории. Шли быстро, никаких приключений по пути не встретили — и слава Богу, сейчас они точно были ни к чему. Пёсики встретили нас дружелюбно, запомнили. Электрик даже полез в свой походный рюкзак, где у него оказались остатки докторской колбасы. Их он благополучно скормил собакам.

— Мои хорошие, — почесал он за ухом у папы.

Тут же мы сняли с себя резиновые сапоги и перчатки, которые электрик побросал обратно в рюкзак.

— Рекомендую от этого добра избавиться, — сказал я.

— Как — избавиться? — изумился старик.

Как любому хозяйственному человеку, ему и в мысли не пришло выбрасывать на мусорку то, что ещё могло послужить.

Пришлось объяснять — при проведении следственных действий и выяснении обстоятельств пожара сотрудники органов наверняка найдут следы сапог, которые дадут им зацепку.

— Ясно… — посмурнел тот. — Значит, выброшу, что же делать!

— Только выбрасывай подальше от своего дома, — предупредил я.

Прежде чем вылезать, я, наученный недавним опытом, сначала заглянул в дыру, чтобы удостовериться, что по ту сторону забора никого нет. И не зря — там по аллее неподалёку от забора за ручку прогуливалась молодая пара. Пришлось подождать, пока они уйдут, а затем я отдал сигнал электрику, и мы покинули территорию завода. Через каких-то пять минут мы уже шли по улице, довольные доведённым до конца делом. Электрик, хоть и выглядел вымотанным, весь сиял от счастья.

— Слушай, ну теперь я могу со спокойным сердцем уходить на пенсию!

— Легенду помнишь? — уточнил я. — Где мы были и что делали?

— Помню, конечно, мы ж тебе розетку ставили, — заверил он и достал из своего походного рюкзака чекушку.

— А это тебе зачем?

— Как зачем, я домой никогда трезвый не прихожу, а тут ещё с шабашки! Чтобы жена ни о чем не заподозрила.

Логично, старым привычкам лучше не изменять. Раз надо — придётся выпить. Всё-таки у каждого в семье свои традиции, которые лучше не нарушать. Старик глотнул водки, занюхал рукавом и гулко выдохнул.