Райская лагуна (ЛП) - Пекхам Кэролайн - Страница 9

Я молился, чтобы нам сегодня повезло, и мы поскорее нашли Чейза. В конце концов, разве трудно было разыскать одноглазого парня, хромающего и покрытого шрамами?

***

Оказалось, чертовски трудно найти одноглазого парня, хромающего и покрытого шрамами.

— Черт возьми, ты должна что-то знать, — рявкнул я, хлопнув рукой по столу владельца мотеля. Она жевала жвачку и подпиливала ногти, очевидно, привыкнув к угрозам страшных придурков, потому что все, что она сделала, это закатила на меня глаза.

— Я же сказала тебе. Он остался только на одну ночь. Ты хочешь, чтобы я солгала тебе, красавчик? — бросила она мне, ее взгляд скользнул к Маверику, который молча стоял рядом со мной, скрестив руки на груди. — Я не лгу бандитам с мышцами больше моей головы. Это вроде как помогает мне выжить здесь.

Я тяжело вздохнул, моя голова упала вперед, когда я оперся руками о стол. — Я должен порубить тебя на куски и скормить моим морским звездам, — пробормотал я.

— Вперед, — сказала она, взяв со стола журнал и откинувшись на спинку стула, а затем открыла его. — Это сделает мой день интереснее.

— Дай мне ключ от комнаты, в которой он останавливался, — прорычал я, протягивая руку девушке. Она сняла его с крючка позади себя и протянула мне, а ее глаза тут же вернулись к статье, которую она читала. С обложки на меня уставился рок-звезда в кожаной куртке, натянутой на его обнаженные плечи, он сжимал свои яйца, высунув язык, а девушка заливала ему ром прямо в горло. Кэннон Келлер. Группа этого парня была чертовски достойной, но, клянусь, я ожидал, что следующим заголовком будет новость о его смерти после прыжка с моста на мелководье или еще какого-нибудь не менее опасного дерьма, которым он увлекался.

— А теперь хорошего дня, — сказала она фальшиво вежливо, заметив, куда переключилось мое внимание. — Или ты планируешь забрать и мой журнал, чтобы подкинуть себе пару идей для ролевой игры в Келлера со своим парнем?

— Эй… — начал я, но Маверик схватил меня за руку и потащил к двери, в то время как я продолжал смотреть через плечо на приводящую в бешенство женщину. Когда мы оказались снаружи, я вырвал свою руку из его хватки и направился к комнате, где останавливался Чейз, отперев ее и войдя внутрь.

Комната была маленькой, с простынями в цветочек на двуспальной кровати и выцветшими обоями на стенах. Здесь пахло бесчисленным количеством сигарет, а на потолке были пятна, которые доказывали, сколько людей курили здесь за эти годы. Курил ли Чейз здесь? Начал ли он снова пить? Сидел ли он на этой кровати, думая, что никто в мире не хочет его, и веря, что никто никогда больше не захочет, пока утопал в никотине и алкоголе?

Маверик остался у двери, а я подошел к тумбочке, проверил ящик, а затем поднял матрас и сбросил постельное белье.

— Что ты делаешь? — Спросил Маверик.

— Может быть, он что-то оставил. Подсказку, куда он ушел. — Я стал искать еще более отчаянно, разнося все вокруг в клочья в поисках хоть какого-то следа его пребывания. Чего-то, что дало бы нам наводку куда он отправился дальше. Куда он мог пойти? Что он собирался делать? Сколько у него было наличных? Сможет ли он какое-то время жить, перебираясь из мотеля в мотель, или ему придется найти работу?

Да, это то, чем он займется. Угоном машин. Это было то, в чем он был лучшим. Затем он продаст ее за хорошую цену и продолжит делать это до тех пор, пока не сможет позволить себе где-нибудь жить. Он родился в канаве и знал, как нажиться на крысах.

— Это тебе не роман Дэна Брауна, придурок, — сказал Маверик. — За потайными люками и мистическими гребаными символами не будет подсказок, указывающих нам на следующий пункт назначения. Чейз ушел. Его здесь нет. И он не вернется. Он не оставил хлебных крошек, потому что думает, что никто не придет.

Его слова резанули мне грудь, и я в гневе схватил лампу, швырнув ее через всю комнату с ревом, который разорвал мои легкие.

— Если бы она не вернулась, этого бы не случилось, — я выдавил горькие слова сквозь комок в горле. — Он знал, что она погубит нас, он знал, и пытался предупредить меня, но я не слушал. А теперь посмотри, что с ним случилось.

Было очевидно, что Маверик не хотел говорить о Роуг. Никто из нас не хотел. Но было ясно, что это было все, о чем каждый из нас думал.

Он тяжело зашагал по ковру и положил руку мне на плечо. Мой брат. Мой друг. Он был единственным хорошим, что вышло из всего этого, а я был слишком слаб, чтобы сказать ему, что больше не ненавижу его. Не с тех пор, как узнал, что с ним случилось в тюрьме.

Как я мог? В нем, должно быть, жило столько демонов, что он соперничал с самим адом.

— Мы найдем его, — сказал он, и его голос превратился в низкий рокот.

— И что потом? — Прошипел я.

— Вы с ним сможете начать все сначала. Вы могли бы покинуть Коув…

Я резко повернулся к нему, и мои брови сошлись на переносице. — А как насчет тебя?

Его глаза затуманились, а мышцы на горле напряглись. — У меня появилась новая цель, Джонни Джеймс. Смерть Шона Маккензи — моя. Я возьмусь за эту грязную работу. И я заставлю его заплатить за каждый шрам на теле Чейза и за то, что он украл у нас нашу гребаную девочку, не беспокойся об этом.

— Я думал, тебе на нас насрать? — Я слегка усмехнулся.

— Нет, — проворчал он. — Я просто говорю, что ты можешь уехать из города, зная, что все будет сделано.

Я покачал головой. — Ты действительно думаешь, что я просто уеду из города? Ты не думаешь, что я захочу быть там, когда прольется кровь Шона, когда его крики пронзят воздух? — Я сделал шаг к нему, жажда крови оплела мой язык, а тьма бушевала в моей груди, как неистовый океан. — Может, я и продал бесчисленные частички себя людям Сансет-Коув, Рик, но я никогда не продавал свою верность семье и клятву сделать все, чтобы защитить их. Шон — наш враг, самая большая угроза, с которой мы когда-либо сталкивались. И мы будем противостоять ему вместе, нравится тебе это или нет. Потому что этот человек осквернил Роуг, он пытал Чейза, а теперь он поселился в самом сердце нашего города и заражает его, как болезнь. Поэтому я буду рядом, когда он умрет, и буду бороться за то, что останется от нас после, потому что знаю, как выглядят жизни большинства людей изнутри. Я — средство, за которое платят, чтобы заполнить пустоту, но это никогда не длится долго. Потому что у них нет того, что было у нас когда-то. Того, что мы еще можем обрести.

— И что это? — спросил он, его глаза были прикованы к моим, казалось, он искал в них частичку своей души, которая все еще принадлежала мне.

— Место в этом забытом богом мире, Рик. Оно никогда не было связано с Коув. Оно всегда было связано с нами. Мы — дом друг для друга. И вот почему быть порознь так чертовски больно. Вот почему ты ни разу не выстрелил прямо в кого-либо из нас, и вот почему мы никогда не стреляли в ответ. И я знаю, что все уже никогда не будет как прежде. Я знаю, у нас никогда не будет Роуг, и, возможно, вы с Фоксом тоже никогда не сможете снова полюбить друг друга, но здесь все еще есть кое-что, за что стоит держаться, и ты уже знаешь, каково это — терять, так что ты действительно хочешь пройти через это снова?

Адамово яблоко Маверика дернулось, и он, наконец, отвел от меня взгляд, а на его лбу обозначилась напряженная складка.

— Я не вижу смысла в этом без нее, — мрачно сказал он, и мою грудь сдавило тисками.

— Лучше быть ракушкой, внутри которой ничего нет, чем тем, что разбилось на куски и потерялось в океане. — Я прошел мимо него к двери, и он последовал за мной мгновение спустя.

Я оставил ключ в двери, и мы сели в машину Маверика, направляясь к шоссе с намерением расспрашивать о Чейзе в каждом мотеле, который нам попадется.

Хотя светило солнце, припекая капот машины, мне казалось, что мой мир погрузился в вечную ночь. И я понял, что это потому, что Роуг была для меня солнцем, ее тепло дарило мне жизнь, непохожую ни на что другое, что у меня когда-либо было. Но теперь ее не было, и оказалось, что ее тепло было ложью. Так что я промерз до костей и скучал по теплу девушки, которой у меня на самом деле никогда не было.