Райская лагуна (ЛП) - Пекхам Кэролайн - Страница 26

Я поднялась с кровати и оглядела маленькую комнату. Сбоку от нее была небольшая ванная комната, а открытый шкаф хранил в себе небольшой выбор одежды.

У меня внутри все сжалось, когда я медленно протянула руку и взяла коробку с краской для волос цвета брюнет с тумбочки, прежде чем направиться в ванную на дрожащих ногах.

Я поставила коробку на край раковины и сняла промокшее платье, прежде чем посмотреть на себя в зеркало. Мой пристальный взгляд медленно скользнул по моему телу, отмечая женственные изгибы и пики моих сосков, а также соблазнительные линии тату на моей загорелой коже и изгиб моих полных губ.

Если бы только я родилась мальчиком. Тогда все было бы намного проще. Мне и «Арлекинам» было бы гораздо проще любить друг друга. Аксель никогда бы не возжелал меня. Он бы не пытался изнасиловать меня, так что ничего из того дерьма, из-за которого я уехала из города, никогда бы не случилось. Мои мальчики не дрались бы из-за меня. Они никогда бы не возжелали меня таким образом, чтобы наша любовь могла остаться незапятнанной похотью.

Я медленно провела пальцами по себе, заново переживая прикосновения их кожи к моей и то, как мое тело воспламенялось для каждого из них при малейшей ласке. Любовь, которую я испытывала к ним, была настолько всепоглощающей, что пыталась поглотить и их тоже. Это мое тело создало пропасть, за разрушение которой я бы отдала все. Оно же поставило меня на линию огня Шона. Потому что он был прав. В одном я была хороша. Одна-единственная черта во мне была причиной почти всех проблем, с которыми я когда-либо сталкивалась. Тот факт, что я родилась с киской, которой мужчины хотели завладеть, было причиной стольких разрушений в моей жизни.

Но теперь мои мальчики попробовали меня на вкус или поняли, что желание попробовать было фатальным шагом, и в любом случае их здесь не было. Они не пришли. Я уничтожила всю надежду на это точно так же, как уничтожала все остальное на своем пути.

Но это только сделало мою миссию здесь более важной. Потому что, если я сеяла разрушения повсюду, куда бы ни пошла, это означало, что я могла стать причиной разрушения и гребаного Шона. Даже если это означало, что мне снова придется стать его шлюхой.

Я усмехнулась при виде своего обнаженного тела в зеркале, ненавидя девушку, которая смотрела на меня в ответ. Но в одном она могла быть хороша.

Бросив последний, задержавшийся взгляд на радужных цветах своих мокрых волос, я попрощалась с девушкой, за которую так упорно боролась, и приняла ту, кем я была. Потому что отныне эта шлюха будет брать за свои услуги очень много. И единственный клиент, которого я возьму, купит мою душу ценой своей жизни.

Я схватила коробку с краской для волос и разорвала ее. Пришло время отпустить девушку, которая умерла в ту ночь, когда я сбежала из Сансет-Коув много лет назад. И сука, родившаяся на ее месте, была готова восстать из пепла своего трупа.

Оказалось, что путешествовать автостопом было практически невозможно, когда ты выглядел как зомби-пират, приковылявший в глубь материка в поисках очередной трапезы. Никто не хотел впускать в свою машину большого, мускулистого, одноглазого, покрытого шрамами парня с бандитскими татуировками, и я действительно не мог их винить. Я выглядел как серийный убийца, собирающийся совершить свое первое преступление. И у меня была под стать темная душа.

Я уже слишком привык к пристальным взглядам, но настоящим козырем был страх в глазах людей. Это было похоже на то, что вокруг меня был невидимый щит, отталкивающий людей на десять футов во всех направлениях. И хотя поначалу это скручивало меня изнутри, со временем я понял, что меня это вполне устраивает, ведь единственные люди, чье мнение для меня хоть что-то значило, давно исчезли, остались в прошлом. Но это делало передвижение чертовски сложным, куда сложнее, чем я ожидал. Особенно когда голоса в моей голове становились такими громкими, что заглушить их казалось почти невозможным. Без них — тех, кто мог прогнать кошмары, — они всегда были со мной. Мой отец, Шон, я сам. Тысячи резких слов повторялись в моей голове, сопровождаемые воспоминаниями о кулаках, разбивающих мое тело, и лезвиях, рассекающих кожу. Все это уже превращалось в сплошное кровавое месиво, так что я не мог понять, где заканчивались ужасы моего детства и начинались пытки Шона.

Утром я потратил свой последний доллар, заплатив таксисту, чтобы он отвез меня в Стерлинг, а теперь уже надвигалась ночь, и, похоже, мне придется ночевать на улице, если не удастся раздобыть наличку. Я ненавидел, когда садилось солнце. Я ненавидел ощущение пальцев, скользящих по моему горлу, удерживающих меня в заложниках до рассвета. По крайней мере, я мог функционировать днем. Но ночью я вел безнадежную битву с демонами в своей голове. Итак, мне нужно было раздобыть немного наличных, чтобы, по крайней мере, не оказаться свернувшимся калачиком на чьем-нибудь крыльце сегодня вечером. Мне нужна была комната, какой бы маленькой или дерьмовой она ни была. Просто место, где я мог бы включить свет.

Ограбление людей не исключалось, но теперь меня было так чертовски легко узнать, что, скорее всего, копы схватили бы меня в мгновение ока, если бы кто-нибудь дал им мое описание.

Я сосредоточил свое внимание на паре мальчиков-подростков, которые показывали наличные своим друзьям в нескольких ярдах от меня. Я сидел на скамейке в парке под деревом, плотно надвинув капюшон, и, хотя я выглядел чертовски подозрительно, здесь, в тени, меня было нелегко заметить. И не было закона, запрещающего сидеть на скамейке в парке с поднятым капюшоном.

Где, черт возьми, они взяли столько наличных?

Скорее всего, воры. И, возможно, это был мой ответ. Вор не стал бы плакаться копам об украденных деньгах. Но их было восемь, и, хотя я мог забрать деньги под дулом пистолета, мне это не очень-то нравилось. Кроме того, некоторым мальчишкам-подросткам нравилось играть в героев — уж я-то знаю, сам был одним из них в этом возрасте. Особенно когда вокруг них крутятся девчонки. А мальчишки уже заигрались, изображая из себя больших крутых мужиков, которыми они хотели бы стать. Поверьте мне, дети, тогда они тоже вас не захотят.

Вот черт, я уже становился озлобленным стариком. Моя судьба сейчас была очень похожа на судьбу моего отца. Но черт бы меня побрал, если я состарюсь и застряну в кресле, не имея в компании ничего, кроме дешевого алкоголя. Я скорее пущу себе пулю в череп, прежде чем это случится. А пока я изо всех сил пытался вылечить эту проклятую ногу, которая грозила закрепить за мной судьбу сварливого старика в кресле. Я ежедневно выполнял упражнения, рекомендованные врачом, и каждый день добавлял к ним изнурительную тренировку по гимнастике на рассвете. Движения были медленными, требовали равновесия и силы, основанной только на весе моего тела. Я скучал по спортзалу, но это уже было хоть что-то. И поскольку я не мог даже пробежаться, пришлось полагаться только на это. Клянусь, я уже заметил небольшое улучшение в своей ноге, но по вечерам она снова начинала болеть. Я не принимал обезболивающие, от них у меня мутнело в голове, а когда мутнело, я видел только ее.

Я чувствовал ее везде и всегда. Но, по крайней мере, когда мой разум был ясен, я мог отгородиться от нее настолько, чтобы не сломаться из-за нее. Оставляя ее позади, я чувствовал себя так, словно мне выстрелили прямо в сердце, и рана сочилась кровью, пульсируя, и оставалась навсегда открытой. Но отпустить ее было правильным выбором. Отпустить их всех было правильным выбором.

Я лишь надеялся, что Фокс прислушался ко мне и найдет способ удержать Роуг и Джей-Джея рядом, когда узнает о них. Потому что так и будет. Это было чертовски неизбежно.

— Ты участвуешь в гонках сегодня вечером, братан? — спросил один из парней в группе.

— Да, я собираюсь разгромить Большого Бенни, — ответил его друг, с важным видом расхаживая между своими друзьями.