Прошу меня спасти - Гусейнова Ольга - Страница 15

Глубоко вдохнув-выдохнув, я все же решила пояснить, причем для меня очевидное:

– Желающие большой и чистой любви никогда не согласятся подписать подобный контракт. Ни с кем. В сети есть макеты и шаблоны подобных документов, их часто обсуждают. В них прописываются не только условия взаимоотношений двух сторон, но и денежное содержание на срок действия контракта. Там вообще весьма специфические условия, которые большой и чистой, на мой взгляд, противоречат. Я уверена, все мы читали в сети о печальных итогах таких вот временных союзов, где стороны – представители разных рас. К примеру, недавно случай в чате «Дразы» активно обсуждался. Файрав заключил контракт с мараной…

– Была у меня одна марана… – мечтательно протянул Макс. – Ох и страстная рогатая девчонка попалась, аж до сих пор мурашки по телу! Как вспомню…

– Давайте без интимных подробностей, – проворчала Джана. – Вер, что там дальше-то было?

– Дальше марана забыла, что обоняние у файравов чувствительнее и мощнее любого анализатора: за один вдох определят, сколько у женщины было мужчин до того. И что файравы – ревнивые, вспыльчивые собственники с обостренным чувством чести и достоинства. Закончилось все драматично: файрав со злости сперва убил нарушительницу контракта, в котором главным пунктом была верность, затем нашел и убил второго нарушителя контракта. Сейчас файрав арестован и ждет решения межрасовой комиссии о своей дальнейшей судьбе. И таких случаев полно в новостных лентах. Однако вы почему-то только аяшей к непредсказуемым убийцам отнесли, – ровным тоном закончила я.

– Защитница униженных и обездоленных отыскалась, – насмешливо фыркнул Дариан.

– Главный униженный и обездоленный у нас – ты, – осадил его Миронов. – Причем, по всем статьям.

– Ладно, пора на боковую. Завтра очень сложный день, – завершил посиделки Лукаш и встал.

Все поддержали, молча встав и направившись к выходу. Как обычно, я плелась последней. Зачесались лопатки, словно кто-то смотрит мне в спину. Обернувшись, поймала внимательный взгляд мужчины, который, как выяснилось, во время нашего разговора так и просидел за нашими спинами. И конечно же, все слышал.

И все бы ничего, но незнакомец оказался аяшем. У меня внутри похолодело. Осталось надеяться, что он не сочтет наши разговоры о своей расе оскорбительными. Потому что о том, что аяши всегда изощренно мстили обидчикам, причем часто по кратно завышенной цене, Рехандр тоже меня предупреждал.

Отведя взгляд от оставшегося сидеть за столом аяша, я вышла в коридор и поспешила в свою каюту. Завтра действительно предстоит очень сложный день.

Первая ночь на новом месте порадовала тишиной и крепким сном, благодаря которым, несмотря на более ранний подъем, я ощущала бодрость и свежесть. Правда, пока собиралась, накатил привычный страх, ведь сегодня объявят о том, где будет проходить моя стажировка. В моем случае место определит все. И я отчаянно просила мироздание, чтобы направили в подразделение мира, не входящего в Содружество. Ну что им стоит взять в экипаж женщину пилотом или навигатором? Хотя осознавала: шансы призрачные, в лучшем случае возьмут илизы или мараны.

Чтобы не повторить прошлой ошибки, сегодня вышла заранее, чтобы не носиться по коридорам и лестницам, где встречаются опасные при столкновении индивиды. Дверь за мной бесшумно закрылась, и в этот момент вверху пару раз мигнули диоды, привлекая внимание. На прошлой стажировке после мигания начинала выть боевая тревога, поэтому, напряженно глядя в потолок в ожидании сигнала, я вышла из своего закутка в основной коридор.

Дальше все пошло стремительно и непредсказуемо. Прямо за углом мужчина, встав на колено, застегивал ботинок. Этот «объект» я отметила за долю секунды, за ту самую, когда оторвала глаза от потолка. За то самое мгновение ока перед столкновением. В иной, чисто житейской, ситуации я бы наверняка уронила случайного прохожего навзничь, а сама бы растянулась сверху. Но дело было на военной станции, и в следующее мгновение я ощутила себя манекеном для отработки боевых приемов: толчок назад, движение к тому самому потолку, в который таращилась секунду назад.

Меня окатило ужасом: вот прямо сейчас меня просто перекинут через голову – и я тупо сломаю шею или руки, в лучшем случае. С двухметровой высоты приземлиться вниз головой… Рефлекторно сжалась, с писком вцепилась в плечи мужчины и зажмурилась в ожидании падения. Но движение резко прекратилось. Он прижал меня к себе, к каменному телу, и я обмякла на его предплечье, воспользовавшись им как подвернувшейся опорой.

– Так-так, курсант Лель, снова спешите к куратору? – услышала я знакомый хрипловатый баритон.

Распахнув глаза, я судорожно выдохнула, с облегчением, ведь осталась жива-здорова. Но сгорала со стыда, потому что опять столкнулась со вчерашним незнакомцем. И снова из-за собственной невнимательности. Следом меня обожгло смущение – мало того, что была тесно прижата к мужскому телу, под ягодицами очень хорошо ощущалась широкая мужская ладонь. В подвешенном состоянии я оказалась лицом к лицу с аяшем, крепко вцепившись в его плечи. Ужасно неловко чувствуя себя в чужих объятиях, я пролепетала со жгучей смесью стыда и смущения:

– Прошу прощения, реан, за это… повторное столкновение. Свет заморгал, я отвлеклась и… вот.

– Ничего. Оставьте. Я тоже виноват. На проходе поправлял одежду, – уголками рта усмехнулся аяш, глядя мне в глаза.

Замерев, я наблюдала, как черная радужка-зрачок стремительно расползалась по белку, рисуя причудливый снежный узор. Но даже не это таинство опять завораживало меня, а особенное, неповторимое выражение глаз, интригующее, глубинное тепло, которым они лучились.

Глаза-ловушки изучали мое лицо, вызывая загадочный трепет, робкое восхищение, приглушавшее смущение и страх. А мужские руки тем временем еще крепче сжимали меня, словно не желая отпускать. Странная мысль отрезвила, обожгла очередной волной стыда.

– Простите, реан, – сипло каркнула я, – мне нужно идти. Отпустите меня, пожалуйста.

Боже, так стыдно и неловко мне давно не было. Хотя нет, вчера было.

– Бегите, курсант Лель, вам действительно уже пора, – по-доброму усмехнулся реан, почему-то не пожелавший представиться, и ослабил хватку.

Я буквально сползла по нему. Встав на пол, осторожно уперлась ладонями ему в грудь и с небольшим усилием отстранилась. Вытянувшись и вскинув руку к пилотке, пискнула:

– Можно идти, реан?

И поклонилась.

– Пока – да, – поклонился и так же тепло разрешил аяш.

Обойдя меня, он направился дальше по коридору, к каютам.

На лестнице я отдышалась, приводя свои нервы и внешний вид в порядок. Поглубже натянула пилотку, проверила косу под курткой, одернула полы формы, осмотрела штаны. Успокоившись и удостоверившись, что у меня аккуратный, уставной вид, тщательно контролируя скорость и внимательно осматриваясь на поворотах, поспешила в столовую.

Завтрак прошел без эксцессов, хотя нашлось двое желающих пригласить меня на экскурсию в свои каюты. Выручили Верник с Черновым: усевшись за мой столик, окинули приставал злобными взглядами. Вскоре наша группа, в полном составе, плотно поев, колонной двинулась к месту сбора.

В восемь утра желающих заниматься спортом нашлось немного, поэтому на строй курсантов в форменной, а не спортивной одежде почти никто не обращал внимания. Крайч выглядел невыспавшимся, еще более раздраженным и злым, а в качестве приветствия буркнул:

– Вижу, все в сборе.

– Так точно! – ответила Новак, назначенная старшей группы.

– Тогда начнем. – Крайч активировал персональный кибер. – Услышите свою фамилию, из строя не выходите, только вскидываете руку. Я сообщу вам экипаж или место прикрепления на время стажировки, фамилию и расу командира для представления. До конца распределения не расходиться! Понятно?

– Так точно!

Во время прежних стажировок всю необходимую информацию нам присылали заранее. И подобных экзекуций не было. Кураторы проводили что называется разбор полетов, специальные занятия, отвечали на сложные вопросы, помогали и решали вопросы, которые были в их ведении. В этот раз процесс шел, по-моему, наперекосяк.