Прошу меня спасти - Гусейнова Ольга - Страница 12

Спускаясь, я гадала: к добру или худу Рехандр вдолбил в меня основные правила поведения на Аяше. Он утверждал, что когда-нибудь это знание мне поможет и защитит. Ну что же, буду надеяться.

– Дальше группа будет собираться здесь, в третьем зале второго блока на седьмом уровне. Завтра в восемь ноль-ноль – распределение. Опоздаете – пожалеете. Все свободны! – объявил Крайч и пошел к выходу, таким образом попрощавшись.

Просторный зал, разделенный на несколько зон, для физических и боевых занятий, был наполнен светом и натужными голосами спарринг-партнеров, звуками технично падавших на мат тел, эмоциональной ругани тех, кому заламывали руки в боевом приеме.

А два ряда курсантов в спортивной форме провожали хмурыми взглядами спину удаляющегося хама. После обеда он провел нас по всей станции, нам показали практически все, что было возможно, вплоть до разгонных установок. Мы надевали защитные костюмы, потом в скафандрах залезали в эвакуационные капсулы, даже тыкали там активационные кнопки. Но Крайч прерывал запуск в последний момент. В общем, успешно щекотал наши нервы и выдержку. С одной стороны, спасибо, однозначно запомнили, с другой – занятия сопровождались потоком унижений, оскорблений и издевательств на потеху невольным зрителям. Не то чтобы подобное было для нас новостью, и не первая стажировка, но старший лейтенант Крайч переплюнул всех.

За пару часов до ужина нас, взмокших, уставших и раздраженных, старлей Крайч отправил за спортивной формой и приказал через полчаса собраться на занятия в спортзале, где будем собираться ежедневно в течение следующих пяти месяцев. Мне показалось, что место Крайч опять же выбрал не случайно. Потому что после занятий он ходил вдоль строя курсантов как петух среди кур и «клевал» каждого из нас за любые промахи, отчего некоторые «посторонние спортсмены» забыли, зачем пришли, и развлекались за наш счет.

– Я знал, что легко не будет, но, чтобы настолько… – скрипнул зубами Миронов, сверля спину временного наставника выразительным взглядом «можно было бы – убил бы на месте».

– Больной на всю голову урод, – буркнула Новак, ей наравне со мной доставалось.

Только я раздражала старлея до бешенства, а будущий штурмовик – будила более романтичные порывы.

– Скорее, нарцисс с манией величия, – тоскливо дополнил Том Ребби, единственный из нас медик.

– Айда в столовую? Мне надо стресс заесть! – устало предложила Царь.

– Предлагаю не тратить время на переодевание, – мрачно согласился Верник.

– Поддерживаю, – отозвался Чернов.

Макс Верник и Андрей Чернов – курсанты Военно-космической академии Клоша и давние друзья. Хоть первый – инженер по управлению боевыми роботами, а второй – штурмовик-десантник.

Я предостерегла ребят:

– Не согласна. Это может быть банальная провокация со стороны Крайча. Придем в столовую, а там он: вот вам наряд за неуставной вид. И это перед распределением.

Настроение группы упало еще на пару делений. Мы поспешили в раздевалки переодеваться и принимать душ. Я шла, устало передвигая ноги и ощущая как потная спина медленно остывала после усиленной тренировки. И задавалась вопросами: «Неужели единственная просьба поселить меня отдельно – причина долговременной и неприкрытой злости к субтильной курсантке? Ведь он же уже отомстил – сунул меня к аяшам. Почему же Крайч опять смотрел на меня как на врага?»

Пару раз на тренировке показалось, что он вот-вот размажет меня по мату или сломает любым другим способом. Закралась жутковатая, с учетом моего подчиненного положения, мысль, что ему меня заказали. Только вопрос: чтобы сломать и отправить к папочке или конкуренты отца – убить?

Однако и третий вариант, что у Крайча ментальные отклонения, как заметил не только будущий военврач Том Ребби, но и остальные, отбрасывать со счетов не стала. Порой самое простое – самое верное. Ведь получив даже временное право вершить чужие судьбы, Крайч в открытую упивался властью. Красовался перед всеми, «дрессируя птенчиков». Включив очистку для формы и обуви, я закрыла личный шкафчик. В том, что женщин на «Рушазе» мало, нашелся и плюс. В единственной раздевалке для слабого пола нашлось множество свободных шкафчиков для личных вещей, которые можно занять на весь срок стажировки.

Столовая встретила знакомым гулом и аппетитными запахами, от которых душа и желудок слились на волне радостного предвкушения. С одной стороны зала призывно высилось несколько пищевых автоматов, к которым стояли по два-три человека. С другой – белело множество круглых столов с полостью в центре. После приема пищи туда положено отправлять одноразовую посуду и объедки для утилизации.

Наша суперголодная серая стая «подлетела» к пищевым автоматам и равномерно распределилась к нескольким. Пока раздумывала за кем встать: либо пятой за Джаной, либо третьей в соседнюю очередь за устрашающе огромным черноволосым мужчиной, тот обернулся. И я узнала в этом здоровяке одного из трех аяшей, которых мы встретили утром в коридоре. Надо же, за один день уже третья встреча с этими грозными и опасными воинами! Да еще и самыми малочисленными на «Рушазе».

Сбоку шумно выдохнула Новак, увидев, что почти плечом к плечу стоит с берсерком-аяшем. В отличие от курсантов остальных специализаций, боевые проходят углубленный курс именно по боевым качествам каждой расы. Для будущего взаимодействия или противодействия. Сегодня вы союзники, завтра – враги. Такое случается, к сожалению. Поэтому Новак знала об аяшах со специфической, или боевой, стороны и, судя по реакции, боялась.

Аяш окинул взглядом соседние очереди с моими одногруппниками в хвостах, затем чуть более внимательно покосился на Джану. Крылья его носа едва заметно дернулись – таким вот нехитрым образом «снял» с нее необходимую информацию. После чего интерес к девушке у аяша пропал. Наверное. Мне так показалось.

Любопытно, что в известной землянам вселенной для большинства разумных видов запахи имеют определяющее, важнейшее значение. И обоняние ценится выше, чем другие органы чувств. Землянам же присущ более глубокий эмоциональный спектр и восприятие. Не обладая четко выраженными способностями эмпатов, как некоторые расы, мы гораздо более эмпатичны к окружающим, за что нас ценят и уважают.

Затем аяш обратил внимание на меня. Его непривычные глаза с огромным черным зрачком, который в спокойном состоянии походил на почти обычную черную радужку, с интересом скользил по моей голове. Осечку с заколкой я учла. Поэтому, как и все шесть лет обучения в академии до сегодняшнего злополучного момента, кроваво-красные волосы заплела в косу и засунула ее под форменную куртку. Пилотка оставляла открытыми лишь немного прядей на висках и затылке.

Отец угрозами запретил мне коротко стричь волосы, как большинство военных. Он решил, что неуставная багровая грива, пусть и укрощенная тугой косой, привлечет ко мне внимание и проблемы, с которыми придется справляться. Я, недолго думая, выкрутилась: спрятала длинные красные волосы под плотно сидящую пилотку и куртку, чтобы не бросались в глаза. Плюс не схватят за болтающийся кончик косы, если он надежно спрятан.

Однако от внимательного, несомненно, все подмечающего взгляда аяша ни одна деталь моей внешности не укрылась. Он вновь потянул носом, теперь снимая мои «мерки». И пусть я только что принимала душ, невозможно полностью смыть свой запах.

Тем временем еще один незнакомец, набиравший на поднос прямо-таки гору еды из автомата, обернулся, что позволило распознать и в нем аяша. Новак вновь испуганно сглотнула. Однако смерив нас с ней мимолетным взглядом, мужчина насмешливо посоветовал на аяше своему спутнику:

– Оставь их в покое, пока, а то аппетит испортят своим страхом.

– Я и пальцем не пошевелил, они сами себе напридумывали ужасов, – сухо ответил на том же языке второй, одновременно сверля меня любопытствующим взглядом.

Прочистив горло, я решилась спросить на всеобщем, чтобы прекратить нервировавшее разглядывание: