"Фантастика 2025-29". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 62

– Спасибо, мой господин, – Кайсин поклонилась, едва не попав волосами в тарелку.

– Ешь, дитя.

Бобы были безумно вкусными. Только воспитание и тревожная обстановка удерживали девушку от того, чтобы накинуться на еду. Она быстро перебирала палочками, а когда закончила, обильно отпила чая из пиалы. Вкус нежного жасмина дарил успокоение и прогонял печали, будто она оказалась дома. Нефритовый маг все это время наблюдал за юной супругой. Его глаза чуть прищурились, как если бы он улыбался, однако ни один мускул на каменном лице так и не дрогнул. Дождавшись, когда Кайсин закончит, он неспешно отпил вина из кубка и откинулся на спинку величественного стула.

– Наш брак знаменует начало нового мира, – сказал Шень Ен. – И это не просто пустые и громкие слова. Ты поможешь мне в моей работе, и никто, кроме тебя, не способен сделать это лучше, – он одарил Тейтамаха суровым взглядом, и, к своему удовольствию, Кайсин заметила, как испуганно сжалась аура евнуха. Совсем как у Мэйсу во время расправы в полях. – К несчастью, ты едва все не испортила.

Голос Мага наполнился сталью и ударил по Кайсин, как молот по наковальне.

– Мне донесли, в какую историю ты чуть не угодила. Безответственно. Безрассудно. Глупо. Наивно. Похотливо. Своими детскими чувствами ты поставила под угрозу судьбы тысяч людей.

– Простите меня, господин, – глаза Кайсин увлажнились.

– Молчи, – с холодом перебил Шень Ен. – Ты не одна, кто подвел меня в ту ночь. Речь идет о тебе, Тейтамах. Сотри эту ухмылку со своего лица, пока этого не сделал я.

Евнух пал на колени и взмолился:

– Молю, владыка, я лишь пытался сохранить усилия ваших трудов…

– Ты уничтожил компас и бездарно утратил его осколки. Только за это ты заслуживаешь самого сурового наказания.

– Мой господин…

– Убирайся. Сегодня я более не желаю видеть тебя.

– Да, магистр.

Кайсин проводила глазами уползающего на четвереньках прислужника. В другой раз она ликовала бы и наслаждалась этим зрелищем, но не сейчас. Ее могло ждать нечто похуже. Девушка сжалась в комочек и уткнулась глазами в пустую тарелку.

– Я чувствую твой страх. Ты правильно делаешь, что боишься, моя супруга, – Шень Ен подался вперед. – Но, к счастью, не случилось ничего непоправимого. Пока ты будешь хранить верность и помогать мне в исследованиях, тот юноша не пострадает.

– Да, господин, конечно! – Кайсин с надеждой посмотрела на Мага и в этот раз смогла выдержать его леденящий взгляд. Она осмелилась задать вопрос: – Чем я могу вам помочь? Что мне нужно сделать?

Все будет так, как Кайсин и думала. Она – всего лишь заложница, рыбка на крючке у рыбака, птица, пойманная в силки. Правда, до сих пор оставалось не ясно: чего хочет от нее Шень Ен, самый могущественный человек этого мира?

Человек ли?

– Мы поговорим об этом по возвращении в Нефритовую башню. Возможно, когда я посвящу тебя в свои планы, ты сама без принуждения захочешь поддержать меня и мои начинания. Там же нам предстоит разобраться с консумацией брака.

Съеденные бобы запросились обратно. Краски схлынули с лица Кайсин, сердце ухнуло куда-то под ноги. Все внутри похолодело, будто она снова оказалась под ливнем.

Она знала, что этой темы не избежать. Понимала, что влечет за собой заключение брака. И надеялась, что этот разговор не наступит так быстро.

– Император вошел в твое положение и дозволил отложить решение данного вопроса до нашего прибытия в мой дом. Как только ты устроишься на новом месте, из столицы прибудет делегация свидетелей. Нам предстоит скрепить брак согласно традициям, – Шень Ен поднялся из-за стола и подошел к Кайсин. Нависнув над ней, подобно дракону над птицей, он тихо спросил: – Полагаю, тебе не нужно объяснять, как это делается?

– Н-нет, мой господин, – помотала головой девушка. – Я… все знаю.

– Прекрасно, – Нефритовый маг обжег ледяным прикосновением ее плечо и направился к выходу из комнаты. Он остановился на мгновение и добавил: – Я не стану давить на тебя, но хочу быть уверен, что в нужное время ты будешь готова. А пока располагайся. Этот шатер целиком твой до самого утра. Слуги покажут спальное ложе и наполнят для тебя лохань горячей воды. С рассветом мы продолжим наш путь.

С этими словами он растворился среди шелковых занавесок.

Оставшись в долгожданном одиночестве, Кайсин не выдержала. Она отвернулась от выхода и разрыдалась.

– Ох, Лю… прости меня…

Малыш как следует отжал косынку и обмотал ею бритую голову.

– Поесть бы чего.

– Тише, Зю Фень, – шикнул Ши-Фу. – Лучше присмотрись повнимательнее. Это точно то место? Вдруг мы потеряли столько времени впустую?

– Да точно-точно. У меня ж, это, память, как у куньлиньской горной лисицы! Как чего увижу, так сразу беру и запоминаю.

Монах раздвинул мокрые листья папоротников, чтобы Жу Пень смог лучше рассмотреть его заинтересованное лицо.

– И откуда же, мой юный друг, ты так много знаешь про животных?

– Ох… – Малыш обернулся, чтобы убедиться, что никто, кроме Ши-Фу, его не услышит. – Только Лю не говори, а то он, ой-ей, смеяться будет! Мы когда помладше были и еще не встретились с ним, я приноровился таскать с хозяйства старика Джиан Чена хеншуйских желтобородых петушков. Когтистые, заразы, сварливые, да больно вкусные они были, ну вот честное слово! А Джиан Чен был, это, мастак во всяком зверье. Чего у него только не водилось! И кони, и поросята, и собаки с кошками, и даже лисицы. И однажды ночью он меня, ну, того, сцапал. Всыпал мне по самое не хочу, несколько дней сесть не мог! Но не сдал он меня страже, а к себе взял работником. Толку с меня оказалось немного, лет-то мне тогда всего шесть-семь было, не помню уж. Но разгребать кучи за поросятами да подметать курятники сгодился. Вот он-то меня всему и научил. Как со зверьем совладать, как курочек потрошить да собаку приручить. Много чего рассказал. По вечерам мы сидели у очага, и я слушал истории о том, где и кого он повидал, с каким зверьем водился да как воспитывал. Больше всего запомнилась мне байка, как он с нефритовым тигром бился в горах на востоке. Говорил, мол, надо его задобрить, помяукать ему, а как он расслабится, то хвать за ухо, и тогда тигр покорный становится. Пустобрех, точно тебе говорю. Однако ж полюбил я их, сил нет как! Ну, животинок то бишь.

Ши-Фу усмехнулся и медленно погладил длинные белоснежные усы.

– Что же стало потом? Почему ты не остался на хозяйстве у этого Джунь Чуня? Как оказался вновь на улице?

– Дык, старый был он совсем. Помер, – тихо вздохнул Жу Пень. Он поежился от закатившейся под одежду холодной капли. – Объявились наследнички, значится, и меня выгнали. Крику-то было, ух! Тогда-то я и понял, никто не желает твоей смерти больше, чем люди, которым достанется твой дом. Наверное, потому у меня до сих пор дома и нет.

– О да, мой дорогой Зю Фень! Знал бы ты, какой бедлам устроили мои братья и сестры, когда наш отец к Небесам отправился. Ну, не то чтобы он был нам отцом, скорее отчимом или даже наставником, но, ох, что было! И это они меня алчным называли? Невежды!