Его маленький чертёнок (СИ) - Алекс Коваль - Страница 15

Собрав в кладовой все нужное и покидав на тележку чистые комплекты постельного белья, я направилась к первому номеру, значащемуся на сегодня в списке “подготовить к заселению”. Их всего три и разобраться с ними необходимо в первую очередь. Потом уже руки дойдут и до злосчастных занавесок.

Лавируя с тележкой по служебным коридорам, я украдкой оглядывалась, чтобы случайно не налететь на Нагорного. Мне его хватило во сне, куда он абсолютно наглым образом пробрался вместе со своим чадом. В ярком, слишком живописном и реалистичном сне! Из-за них я сегодня и не выспалась. А проснулась вообще в холодном поту на моменте “давай, Анфиса будет моей мамочкой”. Это же надо такое выдумать!

Я припустила быстрее в сторону лифтов. А оказавшись в пустой кабине, наконец-то выдохнула. Нет, если теперь я каждый день буду пробираться по зданию, как воришка, а сердце будет сжиматься в судороге при каждом шорохе, то к его отъезду я рискую заработать нервный тик. С этим нужно что-то решать!

В лифте я бросила взгляд в зеркало, встретившись со своим хмурым отражением и надутыми щеками. Но, заметив за ушком аккуратно примостившуюся ромашку, невольно улыбнулась. Пробежала пальчиками по нежным белым лепесткам.

Перед работой, когда я, снова проспав, вылетела из квартиры в последний момент, костеря на чем свет стоит свой старый мобильник, а моя надежда на вкусный горячий “Раф” умирала в судорогах все быстрее с каждой отмеренной секундой, я совершенно неожиданно столкнулась у подъездной двери с Бадди. Парень был сама свежесть и бодрость. С сияющей улыбкой на губах, картонным стаканчиком в одной руке и свеженькой ромашкой в другой. Она-то сейчас и красовалась у меня в волосах, скрашивая поганенькое утро.

Парень пожелал мне хорошего дня и напомнил, что все еще ждет моего звонка. Я улыбнулась, пряча свое смущение, и побежала в сторону работы, на ходу заряжаясь кофе.

И все было бы ничего. Если бы у самых дверей в отель я не попала под неожиданно начавшийся ливень. Без зонта. Считанные метры не добежала. Хотя трудно не признать, что дождливый Нью-Йорк – это особый вид прекрасного, но серость, унылость и колючий ветер совсем не способствовали хорошему настроению.

В общем, аховое начало дня.

Лифт пиликнул, двери разъехались. Я еще раз глянула на карточку. Четыреста десятый. Отлично. Пора за дело. Впереди трудный и насыщенный день. А вечером, вполне возможно, если я буду в состоянии, то найду припрятанную в ежедневнике салфетку с номером Бадди и позволю себе еще один вечер провести в хорошей компании милого парня.

Демьян

– Папочка, я плоснулась, – сообщила маленькая госпожа, появляясь в коридоре. Волоча за собой по полу любимого плюшевого зайца и потирая кулачками сонные глаза.

Я бросил взгляд на наручные часы. Время восемь утра, а Ника как штык. Уже даже не удивительно. Что дома, что в отпусках, дольше восьми ноль-ноль этот чертёнок спать не умеет. Скоро я начну думать, что она родилась со встроенным будильником.

– Доброе утро, зайчик.

– Доблое, а ты куда? – полюбопытствовала мелочь.

Такая смешная со сна! Непослушные светлые волосы во все стороны торчат, розовая пижама с единорогами задралась чуть ли не до подбородка, а на щеке складки от подушки. 

Я отставил чашку с кофе и подхватил чадо на руки, целуя хмурый лоб.

– Ника, я на работу, а ты сегодня побудешь с Камилой. Идет?

– А давай, ты не пойдешь никуда, – обхватила меня руками за шею дочурка, повиснув обезьянкой. – Я тебя не отпущу, – пробубнила мне в шею и, похоже, собиралась досыпать, положив голову мне на плечо.

– Мы же договаривались, что ты будешь вести себя хорошо.

– А я холошо себя веду. Я плосто тебя люблю, папочка, – включила режим хитрой лисы дочурка. – И скучать буду… сильно-сильно!

– Я тоже тебя люблю, зайчик. И тоже буду скучать, но у папы много работы.

– Тогда можно, я с тобой буду много лаботать?

– Нет, солнце. У меня важная встреча, где детям не место.

Мордашка скисла, носик сморщился.

– У тебя сегодня по плану мультики, – напомнил я, пустив в ход козыри.

– Я не люблю мультики.

– Да? А вчера ты меня за них чуть не покусала.

– Чуть не считается, папочка!

– Ника, откуда ты такого нахваталась?

– От бабули.

– Ох, бабуля! – я недовольно поджал губы и усадил сонную мелочь на диван. Потрепал блондинистую макушку, заслужив смачный зевок в ответ. Залпом опустошил остатки кофе в чашке, на ходу поправляя рубашку и натягивая пиджак.

Бабуля эта, кстати говоря, до сих пор меня с упрямством барана игнорирует. В наших отношениях бывало всякое, но что бы мать молчала целые сутки и не отреагировала ни на одно из моей сотни сообщений – чудеса.

– Демьян, Доминика, доброе утро, – грациозно выплыла из спальни Камилла, запахивая отельный махровый халат. Как всегда, прекрасна, не придерешься. Ощущение, будто она спит стоя и при полном параде, хотя, разумеется, нет.

– Доброе, Кэм.

– Дласте.

– Что не разбудил? – интересуется подруга, одаривая мою щеку дежурным поцелуем. – Я бы завтрак…

– Приготовила?

Кэм снисходительно улыбнулась:

– Заказала.

Почему я ни капли не сомневался?

– По телефону звонить я и сам умею, Кэм.

Откровенно говоря, вообще не помню, когда она в последний раз не то что завтраком кормила, но хотя бы кофе варила. Вроде мелочь в наше время, при наших деньгах, а скребет.

– И вообще, я уже ухожу. Через десять минут совещание с управляющим. Через час еще одно. На обед сходим в ресторан при отеле, а потом ты нужна мне на встрече с инвесторами. Так что, будь готова. 

– Поняла, буду к обеду при полном параде. А Ника?

– Ника пока на тебе. Потом посидит одна. Да, зайчик?

– Угу, – вяло отозвался “зайчик”. – А потом мы сходим к Анфисе? – добавила вдогонку тут же воодушевившись.

Я закатил глаза, покачав головой. Нет, этому ребенку без толку что-то объяснять. А Камилле, естественно, не понравилось, что мелочь снова вспомнил свою мимолетную знакомую. Хорошо хоть при ней она благоразумно промолчала, проводив меня до лифта. А уже там недовольно прошелестела еле слышно губами:

– Знаешь, меня беспокоит, что она так зациклилась на этой Анфисе, Дема.

– Знаю.

– Девушка плохо на нее влияет.

– Девушка видела мою дочь всего раз в жизни, – заломил я бровь, глянув на раздраженную подругу. – Она не может на нее плохо влиять. Она ее не знает, Кэм.

– И все равно. Это ненормально.

– Доминика – ребенок. И я ничего не могу с этим поделать. Все, будьте паиньками, – подмигнул я Кэм и махнул рукой дочурке, которая уже, сбрасывая остатки сна, полезла в шкаф, где припрятаны конфеты.

Быстро однако проснулся молодой организм! 

Я шагнул в открывшиеся двери лифта, щелкая на кнопку первого этажа, и бросил взгляд в зеркало. Воображение живо напомнило вчерашний разговор с девчонкой тет-а-тет. И я нервно поправил пятерней шевелюру.

Анфиса.

Ох, уж эта Анфиса! Она везде. И в голове, и с языка ребенка не сходит. Меньше суток мы в отеле, а Ветрова-Граф превращается в какое-то подобие вируса. Под кожу пробралась и в мозгах засела. И вполне очевидно, что даже ее старательное избегание меня положение не спасет. С этим нужно что-то делать.

Еще бы мать трубку взяла…

Но об этом подумаю после. Сейчас же во главу угла встает работа. Буквально засасывает в свой круговорот, стоит только переступить порог кабинета Смита.

Первое совещание проходит неплохо. Проверка документации еще предстоит, но на данном этапе меня все вполне устраивает. Отель набирает обороты, номерная база потихоньку расширяется и обновляется, а среди гостей все чаще отмечаются именитые личности, от которых нам идет неплохая реклама.

Сарафанное радио до сих пор самый быстрый и дешевый способ пиара, будь то магазин, будто то “Хилтон”, разницы нет.

Да и надо признать, что наш ход с наймом в штат преимущественно моих соотечественников оказался как никогда удачным. Отель с шестьюдесятью процентами русскоговорящего персонала – редкость в Америке. Мои друзья и знакомые, что имели честь остановиться у нас, с удивлением отмечали, что чувствуешь себя здесь как дома. Как будто дальше Москвы и не вылетал.