Собственность Короля (СИ) - Субботина Айя - Страница 16

— This lust, this vampyric addiction, to her alone in full submission… my Nymphetamine… (Это вожделение, это вампирское пристрастие к ней одной в полном подчинении… мой Нимфетамин)

У него такой голос, что я чувствую себя сильно поспешившей насчет выводов, что моей голове и белью совершенно ничего не угрожает. Я всегда была аудиофилом, у меня даже плеер и наушники к нему — из дорого магазина для маньяков музыки. Но голос у этого человека…

Он плотоядно усмехается, когда мы одновременно скашивает взгляд на мои вставшие дыбом волосы на руках.

— Ты не забыла считалочку, Рапунцель? — подзуживает Грей, но стоит мне попытаться вырваться — и он моментально разжимает пальцы. — Мы точно раньше не встречались?

— Поверьте, я бы запомнила, — потираю подбородок, но ощущение такое, что я еще долго буду носить на этом месте отпечатки его пальцев. Но это даже к лучшему, что теперь на моем теле есть место, надавив на которое я получаю отрезвляющий укол боли. — Вас Паша прислал? Где он? Что просил передать?

Если бы Паша был здесь, то, очевидно, уже давным-давно бы слез в окно следом.

— Просил передать, что получил за информацию о твоем бедственном положение очень «жирную» сумму на счет, — безразлично пожимает плечами «гость» и еще раз осматривает комнату. Ненадолго фиксирует взгляд на обломках мебели, потом — на перевернутом стуле, одна ножка которого валяется вообще у противоположной стены.

— Что? О чем вы?

— Ты с Шубой уже познакомилась?

От упоминания о ледяных руках Шубинского снова тянет блевать, даже если в желудке уже абсолютно пусто.

— Вижу, что познакомилась. Я так понимаю, и условия сделки вы уже тоже обсудили?

— Он хочет, чтобы вышла за него замуж, — говорю на автомате, но быстро спохватываюсь. — Вы ведь лезли ко мне в окно не для того, чтобы…

Мистер Грей медленно и выразительно прикладывает палец к губам, и я почти на уровне инстинктов чувствую, что нужно молчать.

У этого типа просто какая-то супер-способность — заставлять людей делать так, как ему нужно, прилагая к этому минимум усилий.

— Ты отказал старому гандону и поэтому сидишь сейчас здесь, под замком.

— Поразительная проницательность. Кто вы, черт подери такой?! — последнее произношу громким возмущенным шепотом. Ну и что, что звучит смешно — но хотя бы приносит какое-то моральное облегчение.

— Ну, если не вдаваться в детали, то я — альтернатива. — С этими словами он прикладывает руку к груди и демонстративно откланивается в пояс, а когда распрямляется, на его губах играет уже знакомая мне самодовольная ухмылка. — Ну согласись, Нимфетамин, очень даже пиздатая альтернатива.

Если бы мое положение не было настолько абсолютно и плачевно безвыходным, я бы впервые в жизни сделала исключение в своем правиле не использовать матные слова, и рассказала бы все, что я думаю обо всяких альтернативах и придурках, которые их предлагают.

Меня тяжело назвать человеком, нашпигованным принципами, как жопа ежика.

Точнее сказать — в этом мире крайне мало вещей, которые я не стал бы делать никогда, ни под каким соусом и ни за какие деньги. И одна из этих вещей — ёбаное рукоприкладство в адрес женщины. Моя туша существует в той реальности, где бить женщин могут либо другие бабы (но это на хуй полностью отбитое зрелище для старых импотентов), либо бесполые существа, из-за странной генетической аномалии наделенные от рождения членом и яйцами. Что вообще никак не делает их мужиками. И бабами, кстати тоже.

Рапунцель били.

Я насчитал как минимум два крупных синяка, четыре мелких и десяток царапин разной степени тяжести. Конечно, не настолько глубоких, чтобы пришлось накладывать швы, но это, видимо, одно из условий Шубы — личико его будущей любимой игрушки должно быть девственно чистым, прежде чем он сам впервые на нем «распишется» собственной рукой. А то, блядь, еще не кончит. Рогов и так крепко перестарался, но об этом позже, когда до него доберутся мои зудящие от нетерпения оторвать его бесполезные первичные половые признаки руки. Давно пора принять закон, разрешающий пиздить тварей, поднимающих руку на женщин, детей, стариков и животных.

Отодвигаю мысли о Рогове не в очень далекий ящик и сосредотачиваюсь на моей собеседнице.

Хорошо, что Нимфетамин… как бы помягче выразиться… совсем не в моем вкусе, и мои мозги, даже под «горлышко» заправленный вискарем, продолжают работать в штатном режиме. Кстати, судя по ее взгляду, у нас это взаимно. И тут я мог бы даже слегка оскорбиться, потому что с рожей и телом у меня полный «фарш» и когда-то даже чисто из спортивного интереса неделю снимал телок, кося под простачка с тремя копейками в дырявом кармане.

Но в случае с Нимфетамином, наши взаимно холодные головы — лучшее, что вообще могло случиться в первых пять минут знакомства.

Хотя чисто технически — она красотка. Идеальная, как старинный, но совсем не потерявший актуальность шедевр архитектуры: ничего искусственного, ничего не надуто, не наращено и даже ногти — аккуратные и короткие, покрытые лаком под свой натуральный цвет. Маникюр выдает только характерный глянцевый блеск. Кстати, маникюр свежий, а не хуйня, отросшая на пол ногтя и скрученная, как коготь у падальщика.

И с фигурой у Ани порядок — даже через одежду видно, что девочка ходит в зал не ради инстаграмных фоточек: видно и красивый рельеф на дельтах, и бицепс, пусть и довольно скромных размеров.

Чисто технически, в Ане хорошо все.

Но все это «хорошо» не имеет ничего общего с тем, что приводит мой член в боевую готовность. Ничего лучше для плодотворного сотрудничества и пожелать нельзя.

— И так, — снова переключаю внимание на Аню, которая до сих пор не отошла от моих последних слов, — самое время разобраться с дефинициями.

— Господи, ты серьезно?! — Нимфетамин снова переходит на громкий шепот.

— Ну надо же, — щелкаю пальцами, — я думал, мы никогда не перейдем на «ты».

— Какая альтернатива? Да что вам всем от меня нужно?!

Несмотря на легкую панику в голосе, она все равно не выглядит как девушка, готова вот-вот провалиться в истерику по поводу своего плачевного положения. Я даже уверен, что если бы вдруг моим загребущим рукам вздумалось полапать ее в стратегически важных местах, то ей хватило бы рефлексов и самообладания как минимум разок ебануть меня по яйцам. За одно это я мысленно начисляю малышке плюс пару балов. Жаль все-таки, что она реально не в моем вкусе, потому что после улаживания всех формальностей и подписания сделки, я бы не отказался окучить эту грядку.

— Только сегодня и только сейчас, у меня целых два классных предложения для тебя. — Делаю жест в ее сторону.

— Я по горло сыта разными щедрыми предложениями, мистер Грей.

— Первое: я помогаю тебе выйти отсюда целой, невредимой и без придатка в виде старого мужа. Второе: даю тебе деньги, достаточную сумму, чтобы ты могла спокойно вернуться в солнечную Калифорнию и забыть все это как страшный сон.

— И третье, — едко продолжает она, — за все это мне надо будет подписаться кровью под продажей почки.

— Я не настолько часто злоупотребляю алкоголем, чтобы меня интересовал этот кусок твоей плоти, Нимфетамин.

Но она определенно заслуживает еще один бал, потому что не впала в счастливую эйфорию от слов «свобода» и «деньги», и прекрасно понимает, где обычно можно поживиться халявным сыром.

— Мистер Грей, что вам от меня нужно? — Она вздергивает свой аккуратный округлый подбородок, с крохотной родинкой слева. — Вы влезли в чужой дом, рискуете своим здоровьем и, возможно, жизнью, рискуете оказаться за решеткой. Я же не идиотка, чтобы всерьез верить, что это ваше экзотическое хобби — выдирать невинных девушек из лап драконов.

— А ты невинна, Рапунцель? — Мне вообще по хуй на состояние и «пробег» ее промежности, спрашиваю чисто из вредности, чтобы немного сбить пух с этого осмелевшего воробья.