Соль под кожей. Том третий (СИ) - Субботина Айя - Страница 13

Это же Шутов, я вот ни капли не удивлюсь, если и «швейцарцы» окажутся липовыми

— Ну и как тебе такое, Илон Маск? — выдаю известный мем. — Получается, ты у нас чертов гений. Ничего, что я не на «вы», дышу рядом и бесполезно сжигаю кислород?

— Я как раз раздумываю над тем, что из перечисленного запретить в первую очередь.

— А ты не думай, зачем? Тратить на меня бесценные ресурсы своего мозга — это же практически нулевой КПД (коэффициент полезного действия)! Лучше подсуети еще одного бота, а то знаешь — тот у меня внезапно перестал работать. Тебе прислать отчет об ошибке?

— Не стоит, — дергает бровью. — Ты невнимательно меня слушаешь, Лори. Я же сказал, что у тебя старая версия — в новой такие сбои исключены.

Чувствую, что в моих легких резко заканчивается кислород, а вдохнуть, пока Шутов рядом, я просто не могу. Как будто мои внутренности отказываются приниматься пропитанный его особенным запахом воздух.

У меня сейчас будет истерика.

Я это чувствую на подкорке, примерно как эпилептики за несколько секунд до приступа ощущают покалывание во рту. Но я лучше сдохну, чем покажу ему свою слабость. Снова.

Бот, твою мать.

Подхожу к кровати.

Хватаю сумку, достаю телефон, набираю своего водителя и прошу приехать за мной как можно скорее.

Боковым зрением замечаю, что Шутов внимательно следит за каждым моим движением. На секунду в голове мелькает крамольная мысль, что я хочу, чтобы он меня остановил: схватил, сжал в объятиях. Господи. Да пусть бы уже стал тем долбанным абьюзером и просто решил за нас обоих. А потом я понимаю, что никогда бы этого ему не простила.

И он это, конечно, тоже прекрасно знает.

Потому что дает мне уйти.

Я легко могу ее остановить.

Мне для этого даже напрягаться особо не нужно — сейчас я уже в форме, а Лори растеряна, на взводе и у нее явно ноль сил, чтобы отбиваться от любой моей попытки скрутить ее в бараний рог и привязать к кровати.

Но я не делаю ничего из широкого спектра своих возможностей.

Кроме разве что одного.

Подхожу к окну палаты — отсюда как раз открывается вид на вход. Лори нет несколько минут, но потом она появляется со стаканчиком кофе в руке. Ну или чай, или что она там сейчас пьет.

Подношу телефон к уху, жду, пока ответят на гудки.

— Дмитрий Викторович, — голос моего начальника охраны.

— Валерия Дмитриевна Ван дер Виндт, — диктую ее имя, пытаясь разглядеть через стекло и тусклый свет выражение лица моей маленькой обезьянки. Или она сейчас Завольская? Нет, вряд ли. — Организуй охрану, но острожно — клиент трепетная лань, если узнает — будет много ненужного шума.

— Взял в работу, — отчеканивает солдафонским голосом. Правду говорят, что спецура — это навсегда, кувалдой не выколотить. — Объем работы, Дмитрий Викторович? Программа «максимум»?

Это значит, что за мою Лори будут не просто «водить», но возьмут под контроль ее телефон, переписки, все социальный связи, на карандаше будет каждый ее контакт, все места, в которых она бывает, что там делает и сколько времени. Я легко могу знать о каждом ее шаге, как знаю о том, что делает и чем живет Марина, с кем трахается няня моей дочери и кому торчит денег сынок няни моей дочери.

Вижу подъезжающую к крыльцу машину — ту самую, что была возле дома Рогожкиной.

Водитель выходит, открывает ей заднюю дверь, но Лори не спешит садиться в салон. Мысленно делаю пометку, что если ей, не дай бог, вот сейчас забаранится самой сесть за руль — я в окно выпрыгну, но не дам ей этого сделать. Но моя обезьянка просто допивает содержимое стаканчика, прилежно выбрасывает его в урну, садится в машину и уезжает.

Все это время мой начальник безопасности безропотно, не перебивая, висит на связи.

— Нет, — скрепя сердце, — просто держать руку на пульсе, чтобы никто не обидел.

Водитель ее, если честно, выглядит как сопля.

Из больницы еду домой — в свою огромную двухэтажную квартиру.

Дизайнерскую, блядь, так что в ней даже ходить стрёмно, чтобы не повернуть какую-то ебучую статуэтку и не нарушить фэншуй. Завариваю себе зеленый чай, тот который со вкусом тухлой рыбы. Ненавижу, как оно во рту, но эффект для мозга примерно как от крепкого кофе.

Пальцы тянутся проверить профиль Лори.

Уверен, что она ничего не изменила, не заблокировала страницу. Но так же уверен, что ничего о ее настоящей жизни там тоже нет. Вероятно, все очень грамотно и аккуратно подчищено и ничего интересного я там не найду. Кроме ее личных фото, но я тупо ссыкую на них смотреть — снова сорвусь, снова начну залипать в нее каждую свободную минуту.

Но кое-что сделать я все-таки могу. Например, узнать, каким образом боженька загнал в могилу тупорылого козла Андрея Завольского. Но когда начинаю копаться, то почти сразу вижу торчащие из некоторых мест уши моей обезьянки: в безупречной, казалось бы, биографии тупого мажора и прожигателя жизни, вдруг появляется огромный косяк в виде парочки его бухих фоток в одном очень «интересном» клубе. А еще через пару дней, буквально накануне нашей встречи, еще одна чернуха — Андрюша «на приколе», и сразу понятно под чем, даже можно не всматриваться, потому что такой кроличий взгляд дает только одна, очень популярная во всяких злачных заведениях хуйня.

Я бросаю взгляд на часы — Валерия уже должна быть дома.

Было бы наивно полагать, что она напишет об этом, поэтому вбиваю в свою телефонную книгу ее номер телефона, на секунду подвисая, как же ее записать. Примеряю на себя «латы» долбоёба и вместо имени ставлю «Л» и смайлик разбитого на две половинки сердца рядом.

Я: Ты уже дома?

Минуту мое сообщение висит без внимания, потом появляется отметка о просмотре и еще через минуту короткое «да» в ответ.

Я: Пришли фото с дивана, Лори, а то попахивает пиздежом.

Нет, конечно, но это единственный вот так сходу пришедший мне на ум способ вывести ее на разговор. Смешно, но я реально разучился кадрить тёлок, абсолютно потерял навык: сначала потому что они тупо кадрились сами, потом — потому что стало не вкусно вставлять член в очередное безымянное и безликое тело.

Л: Я хоть и обезьянка, но обучаемая, и больше с ботами не разговариваю.

Л: Не пиши мне.

Л: Никогда.

Л: И не звони.

Л: И вообще — иди на хуй.

Я заслужил.

Не мог же я сказать ей, что тогда, когда мне в голову пришла эта «гениальная идея», я был абсолютно уверен, что к этому времени уже сдохну и в моей могиле не останется даже гниющих костей. Что я сделал это абсолютно на хер тупое дерьмо потому что хотел, чтобы в ее жизни была хоть какая-то опора, чтобы она не чувствовала себя одинокой, пока рядом не появится кто-то стоящий и надежный.

Кто-то типа… Авдеева.

Сука, как серпом по яйцам.

Представлять их вместе.

Как будто мне кишки намотали на мокрые электропровода.

Ну на хуй, нужно переключиться, пока не вломился к ней в три часа ночи с выяснением отношений на тему, какого это хуя она раздвинула ноги перед другим мужиком, если я ее на это не благословил.

Хули там, я буквально учил что к сексу нужно относиться как к физиологии, как к процессу, который необходим организму, чтобы нормально функционировать, примерно как еда и сон. Только, блядь, я точно не учил при этом становится яйцом для чужой спермы.

Хорошо, что утро уже на горизонте и я ломлюсь со всем этим непереработанным дерьмом в спортзал, который как раз находится на первом этаже в жилом комплексе и работает с семи утра. Мне тут нужно сбросить напряг, пока это злое дерьмо не начало фонтанировать из меня во все, что не так посмотрит или слишком близко чихнет.

Он сам на нее вышел? Или она первой прошла по той же цепочке, что и я, когда подыскивал ей напарника для войны?

Делаю тяжелый подход со штангой, останавливаюсь, чтобы дать передышку, потому что смарт-часы на запястье предупреждают — пульс вышел за границу безопасной для меня нормы.