Крупа бывает разная (сборник) (СИ) - Дашкевич Виктор - Страница 7

— Помилуйте, господин колдун! — возопил пойманный черт. — Я не жрал добрых людей. Никогда не жрал! Татьбой мы с хозяином промышляли! С бывшим хозяином…

— Любопытненько, — заявление черта-зайца развеселило Афанасия, — а облик человеческий тебе подарили, выходит?

— Не знаю я…. — сложив руки перед грудью, вполне натурально заплакал черт, — меня уже такого колдун призвал! А жертвой вор был! У него на лбу клеймо стояло, разве же это добрый человек? Не жрал я никого, ваше благородие! Это все он! Свин этот проклятущий!

Черт и правда дрожал и прыгал как мелкий тать, пойманный в кладовке. Очень странно, что кто-то раскормил до первого класса зайца, уж больно невоинственный это зверь.

— Рассказывай, — приказал Афанасий.

И черт, моментально утерев слезы, начал рассказ:

— Меня, стало быть, хозяин купил у колдуна. Потому что больно хорош я для татьбы, выгляжу безобидно, опять же маленький, можно за пазухой носить да в возки запускать. А я оттуда что поценнее скидывал, а хозяин подбирал. Ну и кошельки резал, не без этого, конечно. А потом мы хитроумную схему придумали. Я придумал, я! — похвалился черт. — Продавал меня хозяин на рынке, в клетке. Кухарки покупали и приносили на кухню. А как ночь наступала, так я двери и отпирал…

— Вот что, — перебил его Афанасий, — мне твоя жизнь да грешки прежнего хозяина без надобности. Ты говори, как демоном заделался. И что забыл в Щегловке.

— Так в этом-то и дело! Однажды купила кухарка зайчатины, меня то бишь, и отнесла в дом. Но дом оказался не тот. Богатый слишком. А в нем фамильяр. Он сразу понял, кто я. Посадил в клетку, а двери дома открыл. Ночью хозяин пришел, тут-то его и повязали. А потом и вздернули, — черт высунул язык и вытаращил глаза, изображая повешенного. — А меня колдуну отдать собирались, но я убег. Очень уж мне вольница полюбилась. Так и бегал. Я умный! Людей не жрал, скотину иногда воровал только…

— Давай покороче! — прикрикнул Афанасий. На улице стояла холодина, а словоохотливому черту, видать, пуще всего хотелось похвастаться.

— Не казните! Все расскажу как на духу! Бегал я. Нельзя долго в одном месте оставаться, иначе такой колдун, как вы, ваше благородие, и споймает. И вот занесла нелегкая в Щегловку. А тут черт хозяйский, да сильный такой... Мигом меня словил. Сожрать хотел, но я же хитрый! Уговорил его, объяснил, как, значится, колдунов обманывать. Вот спросит меня колдун: «Ты людишек жрешь да хозяйскую кровушку пьешь?» А я ему, глядя прямо в глаза, отвечу: «Никак нет, ваше благородие! И в мыслях не было!» Стал я изображать хозяйского фамильяра. Зажил сыто и безопасно, и бегать больше не надо. Но свин дураком оказался… жрал бы себе босяков да бедняков, кто их считает… но нет, потянуло на людей получше… Вот слухи и поползли…

— Потому что кровь у бедняков простая, не колдовская, — пояснил Афанасий, — а ему колдовской захотелось. А ну расскажи, как вы конторских колдунов сгубили?

— Не хотели! Сперва даже удалось обмануть. Но первому черт доложился, а второй сам рыскать стал. Пришлось напасть. Не ожидали они, что нас двое. Колдунов обоих порешили, а черт один сбежал. Ищите демона, ваше благородие.

— Еще и демона? — сурово сдвинул брови Афанасий. И черт-заяц вжал голову в плечи.

— Я собирался бежать, — плаксиво заверил он, — но не успел. Боюсь таких дел, господин колдун. Мне лучше убегать да прятаться. А этот дурак во вкус вошел. Следил за мной, чтобы не убег, ждал, когда новый колдун приедет. Велел засаду устроить. Но лекаря я убедил сразу не жрать, вдруг это взаправдашний лекарь и угрозы не представляет. А хозяину-то Щегловки взаправду лекарь нужен, того и гляди помрет болезный. Да и по слухам лекарь — человек известный. Ну как придут его искать с чертями посолиднее? Дали уйти. Но заподозрили, и я отправился проверить. А потом отвлек вашего черта, чтобы вас, значится, сожрали. Я очень быстрый.

Афанасий еще раз строго посмотрел на химеру, и та вновь понурилась. А колдун спросил:

— Так значит, всю затею ты измыслил? И как колдунов обмануть, и что вдвоем отбиваться надежнее? Не похоже это на вашу чертячью породу.

— Я… — склонил голову черт, — хозяин говорил, что я дюже хитер…

— Хм… — задумался Афанасий, — и что же с тобой, таким хитрым, делать?

— Пощадите, господин колдун, — вновь взмолился черт, — я послужу вам верой и правдой. Все, что прикажете, смогу украсть. Хоть червонцы золотые, хоть девицу!

— Червонцев и девиц мне не надобно. Но, сдается, найду, где таланты твои применить. А вот скажи-ка, есть ли в поместье надежная клетка?

— Есть! Есть! — обрадовался черт. — Отличная клетка, для ихнего фамильяра. А он вон какой сильный был. Я из нее ни за что не выберусь.

— Что же, пошли в поместье. Заодно проведаем господина Щеглова.

Первым делом Афанасий посадил в клетку Владимира и наскоро привязал хитрого черта. Крови дал совсем немного, связь с зайцем была ему не нужна. Потом поменял чертей местами, запер клетку и велел узнику сидеть и ждать решения своей судьбы.

— Верой и правдой, — крикнул черт ему вслед, и Афанасий закрыл тяжелую кованую дверь подвала.

Щеглов сумел подняться с постели и стоял у окна своей спальни, вцепившись в подоконник. Увидев Афанасия, он вздрогнул, плечи его затряслись.

— Колдун Тайной канцелярии Репин, — представился Афанасий. — А это черт мой, Владимир.

Винить старика он не собирался. Не всякий колдун сладит с чертом, что уж говорить про обычного человека.

— Ну что, помогает лекарство? — спросил он.

— Помогает, — натужно проскрипел Щеглов.

— Вот и ладненько, — сказал Афанасий. — Сейчас некоторое время плохо будет, потому как пребывали вы под сильной властью своего черта. Но потом полегчает. Бог даст, поживете еще. В подвал ни ногой! — предупредил он.

Во дворе Владимир обернулся химерой и лег на снег, но Афанасий погрозил ему пальцем.

— Давай в коня, чертяка, хватит с меня на сегодня полетов, налетался. Позже учить тебя буду.

Он вскочил на вороного жеребца и помчался в город.

Наутро Афанасий проснулся в отличном расположении духа. И было с чего радоваться: за окном светило солнышко, задание успешно выполнено, да и новый черт, хоть и допускал ошибки, но старался и не подвел. Уже должен был прибыть конторский колдун на подмогу, он-то и займется поимкой демона. Московское это дело, не столичное. Но, видимо, что-то задержало колдуна в пути, поэтому, покончив с завтраком, Афанасий некоторое время поскучал, а потом встал и направился к управителю корчмы. А когда вернулся, в руках у него был огромный меховой ком.

Черт с интересом уставился на необычный предмет.

— Наматывай-ка на себя онучи, чертяка, — велел Афанасий, — да поплотнее. Денек погожий да воскресный. Гулять с тобой пойдем. А чтобы ты дуба не дал, одолжил я для тебя собачью шубу.

Чертяка смешно выгибался и крутил башкой, разглядывая себя в шубе.

— Небось, никогда не носил ничего подобного? — усмехнулся Афанасий. — Вам, чертям, теплая одежда не положена. Заболеть вы не можете. Но раз уж все знают меня как лекаря, не будем разочаровывать честной народ. Да и дрожат черти от холода, как самые обычные люди. Не хочу, чтобы за моей спиной всю дорогу маячила твоя синюшная рожа.

— Как будто шерсть, моя, волчья. Такая же теплая, — простодушно заметил чертяка, заставив колдуна рассмеяться.

В городе в честь воскресного дня проходила ярмарка. Еще на подходах Афанасий купил связку калачей, оторвал один себе, остальные бросил черту.

— Жри, заслужил.

— Хозяин, можно спросить? — негромко произнес черт.

— А спрашивай, — разрешил Афанасий.

— За что милостью жалуете? Я ведь ошибся и чуть вас не сгубил.

— А потому, чертяка, что ты за дело старался. Поступать правильно и чувствовать мою волю ты научишься, и скоро. Гораздо сложнее воспитать в черте радение, ибо порода ваша ленива и к делу не охоча.