Препод 6 (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 38

— Нет, это вопрос очень сложный. Нужны какие-то другие образы, понятные им.

— Погодите, профессор, — тут с места встал Авсан. — А что если показать уничтожение мира через образ, как они сами исчезают, когда погибают все люди? Некроманты ведь хотели убить всё население катаклизмом, чтобы уничтожить богов, когда будет уничтожена их подпитка.

— Возможно… — я задумался.

В целом, Авсан был прав. Можно попытаться через их собственное исчезновение показать серьёзность момента. Но… Понимают ли сами боги, что зависят от людей? Вообще, сколько я ни думал об их сущности, как полноценных личностей воспринимать их я не мог. Скорее, они представлялись мне чем-то вроде искусственного интеллекта, в чём-то имеющего свободу воли, но в то же время ограниченного определёнными рамками. И выйдут ли они за эти рамки? Вот это был большой вопрос.

С другой стороны, можно было попробовать их ещё раз всех вызвать и попытаться транслировать эти картинки. Вдруг они поймут? Попытка не пытка, как говорится. Тем более, сроки поджимают. Но как гарантировать, что в процессе трансляции человек, представляющий это в своей голове, просто от волнения или понимания важности момента не собьётся, не забудет что-то? Человеческий фактор. Может, действительно нарисовать картинки, но только не для богов, а для того, кто будет им транслировать мысли? Я озвучил это, но тут новую идею подала Тания.

— Профессор, — обратилась ко мне, подняв руку.

Королевская дочка из скромной серой мышки в одночасье превратившаяся в ослепительную длинноногую красавицу. Честно сказать, я не представлял, что будет, когда её новый облик увидит король-отец. Если раньше младшую дочь он особо в своих матримониальных планах не рассматривал, молчаливо согласившись, что та станет волшебницей и не будет активом для политического брака, то теперь, боюсь, она может заиграть новыми красками, как инструмент для выгодного родства с каким-нибудь принцем соседнего государства. Но опять же, чего я лезу? Она девушка взрослая, сама должна это понимать. Пусть для себя и решит, надо ей это или нет. Если нет, то найдёт, какими словами убедить отца этого не делать.

Эта мысль лишь мимолётно мелькнула в голове, а девушка между тем произнесла:

— А что если нам записать это на кристалл, как в магическом синематографе? Он, конечно, записывает реальную картинку, реальных актёров. Но, насколько я знаю, он может записывать и мысленные фантазии. По крайней мере, когда делают какие-то специальные эффекты, то также на кристалл их визуализируют из своей головы.

Кристалл магического синематографа… Я вспомнил канализацию под Охигберном и сумасшедшего борца против магов, который пытался меня на эту самую камеру сжечь. Вздрогнул, невольно поёжившись, но постарался улыбнуться и кивнул.

— Молодец, Тания! Это действительно отличная идея. Не важно со скольких дублей, но мы можем записать именно самый лучший вариант, а потом просто его воспроизвести. Глядя на картинку, тут же представлять её в своей голове, тем самым транслируя богам, будучи просто промежуточным передатчиком, без необходимости всё это в своей голове придумывать. Правда, всё ещё остается вопрос: как нам их убедить, чтобы они помогли нам это сделать? Думайте, мальчики и девочки, думайте.

А ещё через несколько дней ко мне в колледж началось форменное паломничество. Нет, я знал, что информация о святилищах и студентах, получивших вдруг божественное благословение, просочится, но чтобы так быстро…

Я обедал в общей столовой колледжа, но, пользуясь некоторой привилегией, сидел за отдельным столом, чуть в стороне от общей массы студентов.

Не сразу, но удалось донести до всех мысль, что обед — это святое, поэтому меня старались во время приема пищи не беспокоить. Так я мог, отключившись от всех проблем и забот, спокойно сосредоточиться на еде. Благо приносила она настоящее гастрономическое удовольствие.

У нашей поварихи, которая работала здесь ещё с тех времён, когда это была школа, был не просто талант к готовке, а настоящая к ней страсть, которая ограничена была лишь скромным перечнем поставляемых и производимых на месте продуктов.

Стоило улучшить обеспечение, пусть не свинохренами, но серьёзно расширив ассортимент, как она немедленно развернулась во всю ширь своей монументально-необъятной натуры.

Студенты тоже любили повариху не только за готовку, но и за добрый нрав, и уважительно звали «тётя Клава». Полное имя у неё было Клафира, но его, похоже, знал только я. Впрочем, следуя общему примеру, тоже именовал исключительно Клавой, опуская, правда, тётю. Потому что она была едва ли старше меня самого.

Женщина была настоящей энтузиасткой своего дела. Клава не просто расширила список блюд, но и постоянно экспериментировала, внося изменения, готовя не только вкусно, но и красиво подавая еду. Несмотря на большой поток студентов, она учила своих помощников, которых пришлось нанять, чтобы справляться с возросшими объёмами, красиво накладывать еду на тарелки. Это было не просто «зачерпнул половником и плюхнул в тарелку», а настоящее искусство. Например, пюре она распределяла ложечкой по одной половине тарелки, создавая волнообразный узор, рядом аккуратно укладывала котлетку, художественно поливала всё подливкой и украшала веточкой местной кинзы. Зелень эта называлась по-другому, но на вкус была кинза кинзой, прямо как в бытность мою на Земле.

Так вот, я спокойно ел свою котлетку с пюрешкой, запивая компотом из сухофруктов, как вдруг дверь столовой распахнулась, и внутрь вбежал Серафим, староста деревни.

Обычно степенный бывший десятник тингландского флота был непривычно возбуждён и активно вращал головой. Проморгался, привыкая к более тёмному помещению, а затем безошибочно нашёл меня.

— Господин ректор! — чуть громче чем надо воскликнул он, привлекая ненужное внимание.

Поэтому мне пришлось резко махнуть рукой, подзывая к себе. Что бы не случилось, при студентах надо вести себя сдержанней. Они же любопытные и постоянно норовят делать всё наоборот. Скажешь не лезть в подвал — значит обязательно залезут.

Но вообще, то, что он решился прервать мой обед, было не очень хорошим знаком, что вкупе с его поведением свидетельствовало о серьёзности возникшей проблемы. Поэтому, с сожалением отодвинув тарелку, на которой ещё оставалась половина котлеты, я промокнул губы салфеткой и поднялся, отодвигая с лёгким скрипом стул.

— Что случилось? — негромко спросил, дождавшись, когда мужчина приблизится, — только не ори.

— Там это, господин ректор, — выдохнул Серафим, умерив тон, — инквизиторы.

— Из Империи? — я приподнял бровь в некотором удивлении.

— Так точно, — кивнул он.

С тех пор, как мы смогли стабилизировать фронт распространения проклятия Икая, группа инквизиторов, находившаяся здесь, собралась и умотала обратно в Империю. Я подозревал, что нас совсем без присмотра не оставили, но официально от инквизиции здесь с тех пор никого не было. И вот теперь они появились снова. Однако, это не тянуло на новость столь тревожную, чтобы оторвать меня от еды. Пожав плечами, я вздохнул и предложил:

— Ну, разместите их в гостевом доме при колледже. Сообщите, что вечером встречусь с их главным.

— Нет, — покачал головой Серафим. — Господин ректор, вы не поняли. Там очень много инквизиторов.

— Насколько много?

— Настолько, — и староста развёл руки в стороны так широко, насколько было можно.

Я вздохнул, ещё раз покосился на недоеденное, допил компот и решительно скомандовал:

— Ну, пошли, что ли, посмотрим, что там за делегация такая.

Но стоило мне выйти из ворот колледжа, как я тут же отбросил свой скепсис. У меня, конечно, не было причин не доверять Серафиму, но я подозревал, что его «очень много» и мои «очень много» могут не совпадать. Однако, стоило признать, что бывший военные не ошибся и не преувеличил, гостей действительно было много. У нашей пристани стоял боевой корабль со штандартами Империи, распахнувший своё объёмное нутро, из которого, спускаясь по сходням, нескончаемыми колоннами выходили десятки инквизиторов.