Предопределение (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 15

— Другие были бы только рады иметь такого внука, — покачала головой Изабель. — Герой войны, богач, один из сильнейших боевых магов на материке… Он контролирует весь север Бергонии. Вместо того чтобы взаимодействовать с ним и усиливать влияние нашего дома, ты пытаешься ему вредить. Интересно, что скажет Макс, когда узнает о твоих делишках с бесполезным графом де Грамоном. Да, отец, не смотри на меня так. Думаешь, мне сложно понять твою игру? Ты ведь сам всегда учил меня: если чего-то не понимаешь — иди по следу денег. Он всегда приводит к пробоине, сквозь которую утекают серебро и золото. А у нас этих пробоин уже слишком много. Скоро, если ты не прекратишь, нам не помогут даже спасательные шлюпки.

Паскаль Легран медленно опустился в кресло.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — произнес он более тихим голосом и, тяжело вздохнув, добавил: — Я не остановлюсь, пока не отомщу.

— Отомстишь? — переспросила Изабель. — Полагаю, речь идет о мести за смерть Анны, о которой ты постоянно твердишь? Отец, как новорожденный младенец может быть виноват в смерти своей матери? Если кто и виноват, так это сама Анна. Сбежала из дому перед родами. А еще ты сам со своей гневливостью! Бедный мальчик…

— Девочка… — негромко произнес Паскаль.

— Что? — нахмурилась Изабель.

— У Анны должна была родиться девочка, — пристально глядя на дочь, сказал отец.

— Но откуда ты… — начала было Изабель.

Но Паскаль перебил ее:

— Когда Анна была на шестом месяце, я тайно пригласил в дом старую ворожею, — произнес он. — Она была уверена, что Анна носит под сердцем дочь.

— Ворожею? — скептически переспросила Изабель. — Отец, ты поверил гадалке, но не поверил письму Анны?

— Оно написано рукой этого негодяя Фердинанда де Грамона, — рыкнул Паскаль.

— Но продиктовано и подписано Анной, — твердо возразила Изабель. — А еще рождение Макса может подтвердить Бертран. Ему ты тоже не веришь? Он ведь твой друг.

— Он предал меня, — покачал головой Паскаль. — Теперь он служит этому ублюдку, который собирается разорить нас. Он уже начал уничтожать нашу семью. Аделина отлучена, Ален в его доме как заложник. А ты все это время ему помогала… И после этого называешь меня вредителем?

— Ты забываешь, что Аделина несколько раз пыталась убить Макса, и только его воля уберегла нас всех от дыбы мэтра Сарсона. Напомнить, сколько купцов из золотой сотни было казнено тогда? И куда ушли их капиталы? Макс спас нас не только от смерти, но и от разорения. С Аделиной он обошелся великодушно. А что касается Алена… Я навещаю его несколько раз в месяц. Мальчик постигает науки и гордится своим кузеном. Он станет достойным наследником твоей торговой империи. Если, конечно, ты не уничтожишь ее раньше времени своими действиями.

Все время, пока она говорила, Изабель внимательно смотрела на отца. В его глазах то пряталась, то вспыхивала искра, словно что-то внутри него готовилось сорваться с цепи. Никогда она не видела его таким. Эта одержимость старой и нелепой местью пугала ее. Она вдруг поняла, что Паскаль Легран, который был ей примером, уже давно умер. На его месте остался одержимый старик, готовый положить на алтарь своей ненависти весь род.

— Ты закончила? — спросил Паскаль, когда Изабель умолкла.

— Да, отец, — ответила она, вставая. — Надеюсь, ты прислушаешься к моим доводам.

Изабель заметила тот взгляд — ей не удалось достучаться до отца. Он явно намерен продолжать то, что начал.

— Тогда я не буду тебя задерживать, — он демонстративно кивнул на дверь. — У тебя, наверняка, много дел.

— Конечно, отец, — холодно ответила Изабель и вышла из кабинета.

Переступив порог и закрыв за собой дверь, Изабель остановилась. Прислонившись спиной к двери, она закрыла глаза и тяжело вздохнула. Много раз на протяжении всех этих лет она думала, каким именно будет тот самый переломный момент, когда ей придется полностью взять в свои руки дела рода. В представлении Изабель только смерть могла остановить ее отца, но никак не безумие и одержимость.

Еще раз вздохнув, Изабель открыла глаза. Похоже, ей придется взять все в свои руки гораздо раньше, чем она планировала. А еще о помешательстве отца и его странных делах она должна предупредить племянника.

Несмотря на тяжелую ночь, мои попутчики, спеша оказаться подальше от тех страшных мест, смогли проехать довольно далеко. Солнце уже стояло высоко в зените, когда я выехал к их лагерю на берегу небольшой реки.

Вид одиноко пасущихся лошадей и пустых фургонов сперва насторожил меня, но ветер, подувший со стороны леса, донес тоскливые звуки похоронной песни. Понять, где все, было не сложно — семья Бризо прощалась с Гастоном.

Мои предположения подтвердились через несколько минут, когда из леса первым показался Пьер с лопатой в руке, а за ним и все остальные. В это время я как раз ухаживал за Тихоней. Увидев меня, они на миг остановились, но, признав, заметно расслабились.

Детвора радостно закричала: «Джек вернулся!» — и сорвалась с места, мчась ко мне. Лишь старший сын покойного Гастона семилетний Этьен остался рядом с матерью. Он крепко держал безучастную ко всему Клер за руку и очень старался вести себя по-взрослому в этот тяжелый для семьи момент. Но по его взгляду было понятно, что он, как и его сестры и кузены, рад снова видеть меня.

Судя по взволнованным и слегка растерянным лицам мэтра Бризо и Микаэлы, нас ожидал долгий и непростой разговор.

— Джек, — аккуратно подбирая слова, начал мэтр Бризо, — мы благодарны тебе за наше спасение. Не иначе как Пресветлая привела тебя к нам на помощь.

Он на миг запнулся и, вздохнув, продолжил:

— Благодаря тебе, будет жить Жан. Но…

Мы сидели у костра. Старшие члены семейства Бризо, кроме Клер и Жана, замерли напротив меня.

— Как такое возможно? — не выдержав, спросил Пьер, слегка подавшись вперед. — Если бы не увидел собственными глазами, никогда бы не поверил. Пятнадцать воинов! Ты убил пятнадцать воинов!

— Каждый гленн в возрасте четырнадцати лет в одиночку уходит в лес на свою первую охоту, которая нередко затягивается на много дней, — ответил я, пожав плечами. По сути, я говорил то, что они хотели услышать. — Некоторым такая охота не прощает ошибок, и Великий лес забирает слабых. А выжившего ждет место у костра охотников клана. И, кстати, ты зря называешь тех ряженых «воинами». Среди них таковым можно считать разве что их сержанта. Остальные — каторжники и висельники. Будь на их месте настоящие, дисциплинированные солдаты мне бы пришлось гораздо труднее.

— Значит, ты одаренный, — Микаэла смотрела на меня в упор. Ее слова прозвучали скорее утверждением, чем вопросом.

— Да, — коротко ответил я, без уточнений.

Полуправда очень похожа на правду. Мне особо и не приходилось притворяться, чтобы убедить их.

— А твое имя? — Бриджитт нахмурилась, глядя на меня. — Оно настоящее?

Над костром повисла напряженная тишина.

— Настоящее, — коротко кивнул я.

Кстати, это тоже полуправда. Джек Тодд — одно из моих старых имен из другого мира.

Достав из-за пазухи небольшой свиток, я добавил:

— Это грамота, выданная гондервильским магистратом. Она удостоверяет мою личность.

Все, кто сидел у костра, переглянулись.

— И ты действительно едешь домой? — спросила Бриджитт.

— Да, — кивнул я.

— Жан… — произнесла Микаэла и кивнула в сторону их с мужем фургона. — Как тебе удалось спасти ему жизнь? Я видела его рану. Она уже быстро затягивается.

Я вынул из кармашка перевязи пузырек и, держа его двумя пальцами, показал Микаэле.

— Алая настойка… — подалась она вперед.

— Кое-что посильнее, — улыбнулся я. — Особый рецепт нашего маркграфа.

— Значит, ты один из его воинов? — с горящими глазами спросил Пьер. — А те другие…

— Ряженые, — подтвердил я, кивнув. — Враги его сиятельства хотят так запятнать его славное имя.

— Бьюсь об заклад, таких отрядов несколько, — заметил мэтр Бризо, явно намекая, чтобы я рассказал, что узнал у пленных бандитов.