Спокойный Ваня (СИ) - Кожевников Павел Андреевич - Страница 35

Записывать ничего не стали. У Васи с Катей оказалась прекрасно развитая память и текст, с трудом составленной клятвы, оба запомнили без проблем. Трудности по большей части появились по моей вине. Не устраивала меня простота формулировок. Привыкли они полагаться на магию, как гаранта соблюдения «духа» клятвы. Но я-то привык опираться на «букву»! Поэтому уточнения с меня лезли нескончаемым потоком. При этом клятвы у Васи и Кати отличались по смыслу. Провозились с ними почти час.

На улице начало смеркаться. За суетой не заметил, как наступил вечер.

Ратмир, пока шли споры о тексте клятвы, не вмешивался. Он терпеливо ждал, когда мы закончим, прикинувшись подпоркой для стены. Могу поспорить, после он напишет подробный доклад обо всём, что здесь услышал и увидел.

— Вот вы где. — В гараж зашла Тинил. — Я смотрю, ребят на улице не видно. Решила сначала здесь глянуть.

— Ты долго ходила. — Заметил я. — Были проблемы?

— Куда же без них. — Разведчица слабо улыбнулась. — Особист упёрся. Ему Эттув карты с вашими отметками передал и то, что ты успел записать. Боится, как бы ты к европейцам в плен не попал. Или не погиб раньше времени.

— И? — Я смотрел на неё, ожидая продолжения.

— Уговорили. Только придётся тебе бронежилет надеть.

— Не страшно. Надеюсь, они у вас не из чугуна сделаны? — Решил я пошутить, но ответной радости на лице Тинил не увидел. — Что? Из чугуна? Серьёзно?

— Нет, конечно. Просто бронежилет, а точнее, бронекостюм — сапёрный. Он под сорок килограмм весит.

— Вот это я понимаю, забота! — Покачал я головой. — Только она мне не нравится. Я же в нём как черепаха буду.

— Нет здесь подвоха. Мы с Эттувом еле уломали Бецалеля Давидовича, нашего особиста. Помогла, как ни странно, ваша уверенность, что за всё надо платить.

— Бецалеля Давидовича? — Имя вызвало у меня стойкую ассоциацию. Тем более Ратмир недавно упоминал, что из евреев хорошие дознаватели получаются. — Особист у вас еврей?

— Да. Что в этом удивительного? — Не поняла Тинил.

— Да ничего. Всякое бывает. У нас они больше по финансам специализируются. Хотя для особиста дотошность и аккуратность в мелочах тоже важна. — Съехал я с темы. — Когда выдвигаемся, и что решили с Василием и Катей? Боюсь, для них сапёрные бронекостюмы окажутся неподъёмными.

— Им придётся остаться здесь. Для сбора ваших накопителей место не так важно, как я посмотрю.

— Нам тоже нужен риск! — Вася обратился ко мне, хотя возражал на самом деле Тинил. — Толку от накопителей, если я не смогу пробудить магию?

— Вась. Давай я сначала посмотрю, что там и как. Потом будем вместе ходить. — Попытался остудить его пыл. — Не забывай, ты здесь не один желающий рискнуть. У нас там народ выздоравливает. По-твоему, это разумно: выгнать вас под пули, а потом кремировать? Думай немного наперёд. Накопители лишними точно не будут. Хоть с голоду не помрём, если фронт удержать не удастся. Благородие вряд ли согласится на авансовую поставку еды.

Тинил, услышав последние фразы, понимающе хмыкнула. Про то, как нас стимулируют на поиски накопителей, она знала из моего рассказа Эттуву.

— Но ты-то рискуешь!

— Я хотя бы имею представление, чего нужно бояться. А вас пристрелят сразу. — Мне надоело его уговаривать. Хорошо хоть Катя молчала, что удивительно в её возрасте. — Вы лучше вокруг внимательно смотрите. Может, артефакт попадётся.

— Он прав. — Напоминание об артефактах побудило девушку присоединиться ко мне. — Тем более, для меня пробуждение магических способностей — неглавная цель.

Тинил осталась с Васей и Катей за второй линией обороны, как она это назвала. Правда, я, хоть убей, не увидел большой разницы. Стреляли везде одинаково. И на первой, и на второй линии. Фронта как такового не было. Была условная граница, через которую проникали группы штурмовиков с обеих сторон и пытались отбить тот или иной дом. Или часть дома.

Если говорить образно, то фронт напоминал две расчёски, вставленные друг в друга зубьями. На одном таком зубе я сейчас находился. У самого основания.

Ратмир привёл меня к местному военачальнику, сдал из рук в руки и смылся. Очень спешил. Видимо, старался успеть написать отчёт, пока наблюдения в памяти свежи.

За мной тут же закрепили другого бойца. Мужик средних лет. С виду не отличишь от деревенского тракториста, только взгляд у него очень уж внимательный. Смотрит не прямо, а словно случайно взглянет, и снова ты его вроде не интересуешь.

После небольшого инструктажа на меня напялили тяжеленный костюм. Точнее, попытались напялить. Но я упёрся и отказался одевать полный комплект. Бронированный воротник мне был не нужен. Так же, как и штаны со взрывоустойчивыми ботинками.

— Вы меня не на минное поле отправляете. — Привёл я довод. — Хватит каски и бронежилета. Ранение в руку или ногу я как-нибудь переживу. Они редко бывают смертельными.

— Вообще-то, ты прав. — Сапёр, который принёс мне костюм, был мужиком крепким, но и он упарился, пока донёс эту тяжесть. — Мне сказали, одеть, чтобы жив остался. Про целостность рук и ног указаний не было. — Он хохотнул. — Только ты, парень, не лезь на рожон. Оно ведь всяко бывает. А мне потом Давидович весь мозг выест.

— Не переживай. Хотел бы я самоубиться, придумал бы комбинацию попроще. — Успокоил я сапёра.

— Натанович, как по-твоему, не взгреют нас, если не весь костюм будет? — Обратился он к сопровождающему меня мужичку.

— Как по мне, лучше вообще без него. Здесь скорость нужна, чтобы целым остаться. В броне он будет, как слон в болоте. Большая, малоподвижная мишень. — Кивнул в мою сторону мужичок.

Возражать я не стал. Массивный броник и каска мне особо не мешали. Разве что центр тяжести сместился, но со временем я к нему приспособлюсь.

— Пошли, хлопец. — Поднялся боец, видя, что я готов. — Темнеет уже. Надо засветло добраться до места. Фонариком опасно пользоваться. Снайпер засел напротив. На свет он быстро наведётся.

Мы поднялись на третий этаж. На втором располагалась штурмовая группа. Они обустроились в задней части дома. Парни отдыхали после очередной попытки выбить противника из дома напротив. Европейцы захватили это, стратегически важное, здание, вклинившись между домами, занятыми нашими войсками.

Согнувшись, мы пробрались через обломки мебели к окну, выходящему на улицу. Многоэтажка, видневшаяся в окне, была той самой проблемой для наших штурмовиков.

— В какой стороне снайпер? — Спросил я у Натановича. Мы прижались к стене у окна, стараясь не отсвечивать.

— А кто ж его знает? — Невесело усмехнулся тот. — На то он и снайпер, чтоб бить из неизвестности. Знаем, что есть, а засечь его никто не может. Ни вспышки, ни выстрела неслышно.

— Ясно.

Я отполз к соседнему окну и в простенке выпрямился в полный рост. Повернувшись лицом к стене, я сосредоточился и плавно пересёк оконный проём до соседнего простенка. Никто по мне не стрелял, как я и рассчитывал. Слишком короткое время был на виду. Зато мне удалось многое рассмотреть и запомнить.

В здании напротив, первые этажи остались практически без окон. Даже рамы сохранились не везде. Кирпичные стены, наоборот, прекрасно держались несмотря на многочисленные следы от пуль и взрывов.

На третьем этаже одна из комнат отличалась насыщенной темнотой. Располагалась она немного сбоку от нас. Возможно, из-за бликующих осколков стекла, сохранившихся в оконных рамах, этот факт не сильно бросался в глаза.

Я мог не обратить внимания на это окно, но знакомое свечение в темноте заставило на нём сосредоточится. Артефакт точно находился в той комнате. Пока я двигался, свечение немного сместилось. Кроме артефакта, удалось разглядеть блеснувший срез толстого глушителя, направленный в мою сторону.

— Ты самоубийца? Другого способа не нашёл? — Прошипел недовольный Натаныч.

— При чём здесь это? — Я поднял забрало шлема, чтобы мы могли лучше слышать друг друга.

— Тебе же было сказано про снайпера, а ты в окнах маячишь. Мишень из себя изображаешь.