Спокойный Ваня (СИ) - Кожевников Павел Андреевич - Страница 14

— Ты рассказываешь интересно, но, как всегда, уходишь в сторону от первоначального вопроса. — Правда, я сам только сейчас вспомнил о нём. — Почему всех гребут под одну гребёнку?

— Тема Аберрации многогранна, вот и кидает меня туда-сюда. — Усмехнулся Василий. — Если разграничить обычных штрафников и элиту, потеряется существенный элемент случайности, соответственно, снизятся шансы выжить. Нас ведь готовят к заходам. Каждый род отрабатывает свои системы подготовки. Если смешать подготовленных и неподготовленных штрафников, то шансы у первых повысятся. Теоретически. Наш род имеет доступ к полной информации и могу заверить, что статистика этого не подтверждает. Зато точно установлено, что смертность в элитных отрядах выше. Пробовали собирать команды из самых живучих, но не раскрывших дара штрафников. Их участь была печальна, а добыча мизерна.

По широким проходам, оставленным между кругами, начали бродить командиры будущих групп, собирая за собой штрафников согласно списку номеров, выпавших при жеребьёвке.

— Как зовут? — Остановился перед нами весьма неприятного вида толстяк.

Низкий рост, короткие ноги вкупе с толстым животом и тройным подбородком, создавали отталкивающее впечатление. Пальцы, похожие на сосиски, крепко держали перед глазами листок с номерами. За его спиной стояли те самые девицы, которых я заприметил ранее. С зубами я ошибся. Они были у обеих девиц в идеальном порядке. Но лицо одной из них украшала большая уродливая родинка, что подтверждало моё предположение насчёт классовой принадлежности девиц. Кто-то очень озаботился созданием отталкивающего впечатления.

— Василии. Оба. — Ответил я.

Вася в это время оценивающе изучал нашего командира. На девушек он внимания не обратил. Мазнул взглядом, и всё.

— Многовато Васек в отряде получается. — Толстяк сделал вид, что размышляет. — Придумал! Буду пока вас звать по номерам. Будете Седьмым. — Он показал на меня. — И Восьмым. — Палец был перенаправлен на Василия. — А сейчас встать в строй, и ходить за мной плотной кучкой.

Точно такую же оригинальность наш командир проявил перед остальными четырьмя парами. Только в них Василиев оказалось трое, но его это не смутило. Нетрудно догадаться, что при таком подходе все в нашей группе имели номера. Даже те самые, страшные девицы. Причем давал командир номера руководствуясь своей логикой, а не в порядке включения пар в отряд.

— Стоим здесь и ждём погрузки. — Командир показал на круг большего диаметра, расположенный между маленькими кружками. — Чтобы веселей стоялось, придумывайте мне прозвище. Только не обидное! — Он нахмурил свои редкие брови. Возможно, командиру казалось такое выражение лица грозным, но я с трудом подавил улыбку.

Окинув многообещающим взглядом нашу толпу напоследок, он семенящей походкой ушуршал к группе чиновников на краю плаца.

— Назвать его толстой свиньёй, и всего делов. — Предложил высокий, но худой, как щепка, мужик. Его номера я не запомнил. Точнее, не знал.

— Боюсь представить, как нам придётся называть тебя в таком случае. — Заметил я. — Это явно какая-то подстава со стороны командира.

— Не стоит голову ломать. — Уверенно произнёс Василий, голосом человека, привыкшего командовать. — Мы к нему должны обращаться по уставу, Ваше Благородие. Предлагаю так и оставить. — Уже тише, так чтобы слышал только я, он добавил. — Наш командир не так прост, как кажется. Учти это.

Каждая группа грузилась в свой вагон. Только на этот раз он был не пассажирским, а товарным. Треть вагона занимали разнообразные вещи, сложенные штабелями. Во второй трети находились продукты. Консервы, крупы и прочая снедь длительного хранения. Остальное место отводилось для нас и командира.

— Цените, оглоеды! Вон, сколько добра для вас у кладовщиков выбил. — Самодовольно произнёс он, ловко забравшийся за нами в вагон. — Главное — не сдохните раньше времени в Аберрации. Меня жаба душит сдавать назад неиспользованные продукты и вещи. Сопрут ведь, кладовщики-сволочи.

— Сами соприте. — Посоветовал из-за моей спины невысокий парень, одного возраста с Василием.

— Будем считать, что я этого не слышал. — Зыркнул в его сторону командир. — Нехорошо это — воровать у государя!

— Готовы к отправлению? — В открытую дверь заглянул железнодорожник. За его спиной стоял важный господин в форменной одежде.

— Можешь закрывать. — Обернулся к нему наш командир.

Дверь двинулась со скрежетом по направляющим и закрылась. Снаружи забрякал замок. Командир шевельнул пальцами. На потолке вспыхнули магические светильники. Я, оказывается, пропустил момент полной темноты. Зрение переключилось на удивление оперативно, и на этот раз изображение в темноте красок не теряло. Хотя точной уверенности у меня не было. Слишком быстро всё произошло.

— Располагайтесь как хотите. Если что-то нужно, спрашиваем у меня. Без разрешения вещи брать нельзя. — Гаденько улыбаясь, командир окинул нас взглядом. — Туалет в конце вагона. Вода в бутылках. Готовить можете на магической плите. — Подойдя к штабелю с вещами, он выбрал себе спальник и отошёл с ним в дальний угол. — Берите спальные мешки. Кроватей нет, а ехать нам двое суток.

Вскоре поезд тронулся с места и начал медленно разгоняться. Вагон наполнился привычным стуком колёс. Ни о какой шумоизоляции здесь речи не было. Окна тоже отсутствовали. Даже на проплывающий за окном пейзаж не полюбуешься.

Мы с Василием последовали примеру командира и успели занять место у стены. Долго соображавшим пришлось раскладывать спальники посреди вагона, что было неудобно психологически.

В отличие от остальных штрафников, я продолжать ходить в шлепанцах. Правда то, что не воняют мои ноги, не спасало меня от подобных ароматов, стоило кому-то другому снять сапоги.

Командир ни к кому не лез с вопросами и указаниями. Складывалось впечатление, что он всё пустил на самотёк. Помня предупреждения Васи, я не раз замечал внимательный взгляд командира, обращённый на кого-то из нас двоих.

Наши девицы, несмотря на свою «красоту», быстро обзавелись кавалерами. С руками и тупыми подначками к девушкам никто не лез, и те немного расслабились. Нет, нет, но в их жестах и поведении проскальзывали нотки явного превосходства, и привычка быть в центре внимания.

Василий тоже выделил особенность их поведения:

— Та, что с родинкой, точно имеет хорошее воспитание и явно занималась танцами. — Поделился он шёпотом своими наблюдениями. — Вторая, пытается ей подражать, но выходит плохо. Значит, она из простолюдинов. За что, интересно, её осудили?

— Тебе не всё ли равно? — Девицы не вызывали у меня никакого интереса, кроме научно-исследовательского. — Хочешь совет? — Василий с любопытством глянул на меня, ожидая продолжения. — Поговорку «женщина на корабле — к беде» не на пустом месте придумали. А мы, считай, что на корабле. Здесь лишняя привязанность может послужить причиной необдуманного поступка и привести к смерти.

— По твоим словам выходит, что нам тоже сильно сдруживаться не стоит.

— Возможно. Учитывая смертность среди штрафников — это оптимальная модель поведения в нашем маленьком коллективе. — Серьёзно ответил я, а потом ухмыльнулся. — Однако, как я, не втеревшись к тебе в доверие, смогу узнать подробности о жизни в этом мире?

Я в армии не служил, но хорошо знал, что инициатива делает с инициатором, поэтому не лез командовать и решать проблемы. Желающих выделиться и так хватало. Довольно быстро нашлись повара, умеющие прилично готовить. Как ни странно, на мой взгляд, но девушек среди «поваров» не оказалось. Посуду мыли каждый за собой, а общую — по жребию. Командир лишь несколько раз давал добро на использование продуктов и вещей. В остальные процессы, происходящие в вагоне, он не вмешивался.

От Воркуты до Аберрации ехали дольше, чем от Архангельска до Воркуты. Наконец, дробный перестук колёс начал замедляться. Поезд плавно тормозил, пока не остановился. Щёлкнул замок на двери вагона. Явно сработала какая-то автоматика. Или магия. Но дверь осталась закрытой.