Исайя. Сердце однолюба - Иванова Валерия - Страница 6

– Этим всем займется Малика.

– Она к ребенку не подойдет. Еще раз ее увижу и придушу, – говорю спокойно и с улыбкой, чтобы не расстроить Катарину.

– Ты, блть, кто такая, чтобы условия мне ставить? Мне кажется, ты забыла, что ты моя собственность. Я верну тебя обратно в будку, может, хоть немного поумнеешь.

Я понимаю, что его ломает. Если бы не Рина, он бы просто разорвал меня в клочья. Малышка как некий буфер.

Я смотрю на нее и на Исайю и не могу не отметить, что они очень похожи. Неужели у него внутри ничего не ёкает? Неужели его сердце настолько черное?

Я собираюсь ему ответить, но меня отвлекает малышка.

– Смотри, – говорит она по-детски. – Мама, смотри, киса! – показывает на тарелку, где из еды она сделала подобие кошки.

Температура на кухне меняется. Кожа покрывается мурашками, которые осколками больно впиваются в плоть. Я медленно поднимаю глаза к Исайе, он превратился в статую. Его поза напряжена, кажется, что сейчас его просто разорвет на ошметки.

Его дочь назвала меня мамой.

Он этого не простит.

Лера

В первую секунду я пугаюсь. До дрожи в коленях. Мне действительно кажется, что он меня задушит.

А потом я думаю, что ни в чем не виновата! Я отдала Катарине всю любовь и заботу, на которые способна. Ребенку нужны родители. Его не было рядом. Пусть теперь не смотрит так.

– Киса, – хрипло отвечаю. – Очень красивая. Кушай, малышка.

Я на мужчину больше не смотрю, но его взгляд на себе ощущаю. Пусть смотрит.

Я болтаю с Риной. Я обожаю способность детей переключаться с плохого и быть такими солнышками. Девчушка кушает долго и очень грязно, вся заляпалась. Я смеюсь, пока вытираю остатки завтрака с ее щек.

– Идем, – Катарина тянет ко мне руки, чтобы я спустила ее со стола.

Девочка с самого детства очень любопытная и активная. Я помню, как рос Мишка, мне кажется, с ним меньше хлопот было. А у Рины же такое шило в попе, просто ни минуты покоя.

Малышка принялась изучать новое место, признаюсь, я тоже. Дом просторный, в стиле минимализм. Никаких лишних деталей. Все в темных тонах.

Не знаю, сколько мы так ходили, но я устала жутко. Мы снова оказались на лестнице и поднялись наверх. Исайя молча следовал за нами. Мужчина вышел вперед и толкнул одну из дверей, отошел подальше, чтобы Рина вошла внутрь. Малышка завизжала и начала хлопать в ладоши.

– Мама, смотри, сколько игрушек! – коверкая буквы сказала девочка.

– Ух ты. Какие красивые. Идешь играть? – спросила я.

– Да!

Катарина, словно маленькое торнадо, забежала внутрь и начала трогать все, до чего могла дотянуться.

Я была поражена тем, что Иманов подготовил комнату для девочки за такое короткое время. Может, не такой он и плохой?

Комната была в стиле Барби, вся в розовых тонах. Мечта любой принцессы. Я тоже шагнула внутрь, а потом обернулась к Исайе.

– Катарина через несколько часов ляжет спать, я бы хотела поговорить с тобой.

– Найдешь меня в конце коридора в кабинете, – кивнул Иманов.

– Хорошо.

Он еще раз пристально посмотрел на меня и ушел. Я шумно выдохнула и закрыла дверь. Мне нужна хоть иллюзия личного пространства.

Я открыла шкаф и обнаружила полки, забитые вещами! Здесь чего только не было. Причем вещи разных размеров от 0+ до 14+. Я довольно худенькая, поэтому я взяла себе вещи из шкафа. А за другой дверью была ванная комната!

– Рина, идем купаться? – спросила я, обычно малая любит купаться, но не сегодня.

У нее столько игрушек, что она даже внимания на меня не обратила. Я занервничала. Если бы мы были дома, то я могла бы ее оставить одну на пять минут. Дома все было безопасным. Но здесь…

Я подошла к двери и закрыла на замок, проверила, чтобы нигде не было опасных предметов и острых углов. Все было безопасно.

– Я пойду в душ, хорошо? Если что, придешь ко мне.

Рина, не отрываясь от единорога, кивнула мне.

Я быстро забежала в ванную и сняла с себя одежду. Как от меня воняет. Вещи тут же отправились в мусорное ведро, а я шагнула под горячие струи воды. Здесь были разнообразные баночки с детскими шампунями и гелями. Я взяла первый попавшийся и с остервенением стала намыливать кожу и волосы. Теперь я буду пахнуть, как фея.

Я уже привыкла купаться за несколько минут. Вылезла из душа и надела на себя трусики, что нашла в шкафу, и белый сарафан, он оказался мне как раз, только тесноват в груди. Лифчика не было, поэтому я надела еще и кроп-топ с рукавами сверху.

До обеденного сна Рина с восторгом показывала свои игрушки, мы много играли и смеялись. Как я ее люблю, она мое маленькое сокровище.

Малышка уже терла глазки, пора спать. Я легла с ней на кровать и стала гладить по спине. Малышка быстро уснула. Столько событий, что силы закончились.

До этого я в столе нашла блокнот и фломастеры, написала список вещей, которые нам понадобятся. Я решительно настроена остаться вместе с Риной. Я понимаю, что он не даст, но я буду бороться до конца.

Убедившись, что ребенок спит, я осторожно встала с кровати и вышла из комнаты.

У меня тряслись поджилки, когда я подошла к кабинету. Сделала глубокий вдох и без стука вошла внутрь.

Исайя сидел за огромным массивным столом и смотрел на меня исподлобья. Я подошла к столу и положила на него листочек со своими “требованиями”. Он даже не взглянул на него.

– Здесь все, что Катарине понадобится. Нужно приобрести как можно скорее.

– Малика будет постоянно с вами, как только ребенок привыкнет к ней, ты покинешь этот дом, – говорит он.

А меня словно кипятком облили. Я смотрю на него в шоке.

– Нет. Она привыкла ко мне, мы всегда были вместе.

– Это не обсуждается. Я не хочу тебя видеть, ты мне противна, ты даже не представляешь, сколько усилий я прикладываю, чтобы не задушить тебя.

И я взрываюсь.

– Да мне пох*р на твои чувства! Ты чертов эгоист! Ты можешь хоть раз о дочери подумать? Поставить ее спокойствие и чувства на первое место? Ты же ничего не знаешь! Ты просто слабак! Только слабаки бросают своих детей, – я замолкаю, тяжело дышу.

Исайя резко поднимается с кресла и идет на меня, я пячусь назад. В его взгляде такая чернота, пробирает до самых костей.

Придушит, мелькает мысль.

Упираюсь спиной в стену, он нависает надо мной. Тяну воздух носом, и его запах наполняет легкие. Он пахнет опасностью, безумием и горем.

– Что, ударишь? – голос трясется, смотрю ему в глаза. – Бей. Ты же все уже решил, да? И знаешь, что для Катарины лучше. Ты же “папа”.

Он вздрагивает, словно от пощечины.

– Я… – начинаю говорить, но Иса накрывает мой рот своей огромной ладонью.

– Заткнись, блть, – говорит холодно. – Еще слово, и я посажу тебя на цепь вместо собаки.

Я замолкаю, потому что посадит.

Дышу тяжело, рвано.

Между нами такое напряжение, воздух электризуется и коротит. Я хочу оттолкнуть его от себя, ударить! Но стою спокойно, словно завороженная. Выдыхаю ему в руку, во рту пересохло, и я неосознанно облизываю свои губы и языком провожу по его ладони. На кончике языка вкус его кожи. Мне хочется еще раз высунуть язык и исследовать каждую линию.

Чувствую, как грудь тяжелеет, а соски становятся твердыми.

Кожа покрывается мурашками, мне хочется сжать ноги вместе.

Исайя медленно наклоняется ко мне.

Лера

Я замерла и ждала…

Чего? Самой страшно признаться.

Исайя так близко, что дух захватывает.

И глаза не бездушные, нет. В них столько эмоций. Они такие глубокие, тягучие, затягивают. И взгляд этот оценивающий, раздевающий, от которого кожа дымится и плавится.

Сжал за плечи со все силы, мне пришлось на носочки встать. Чувствую его дыхание на своем лице. Меня начинает бить мелкая дрожь. Я смотрела его сильную шею, на белую футболку, скулы, губы… Мне до одури хотелось прикоснуться к нему. Я гадала, какой его кожа будет на ощупь? А если провести по ней языком? Зарыться пальцами в волосы.