Царь нигилистов 6 (СИ) - Волховский Олег - Страница 24

— Давайте я закончу, — предложил он.

— Хорошо, — кивнул Якоби.

— Когда из атома вылетает электрон, атом заряжается положительно, — продолжил Саша, — то есть становится положительно заряженным ионом. Поэтому при обратной полярности, когда мы подаём минус на анод, ток не прекращается, ибо есть положительные частицы. А если сильнее нагреть катод, число положительных ионов растёт, потому что больше электронов, которые могут их ионизировать. Поэтому немного растёт и обратный ток.

— Красиво, — усмехнулся Якоби, — но ни о чём не основано.

— Но можно проверить, — заметил Саша. — Откачайте побольше. Нужен высокий вакуум. Чем меньше там останется атомов газа, тем меньше будет обратный ток.

— Попробуем, — пообещал Якоби. — С Гейслером спишусь, у него есть какие-то ртутные насосы.

— Где я ещё дал маху? — спросил Саша.

— Нигде, — сказал Якоби. — Это удивительно, Александр Александрович! Но нигде!

Саша мысленно похвалил себя за то, что честно отучился в МИФИ первые два курса, а не штаны просиживал.

— Всё есть, — восхищённо продолжил Борис Семёнович, — и остаточная намагниченность, и самовозбуждение. Так что можно заменить постоянные магниты на электрические. Более того! Этот принцип можно прекрасно использовать и в генераторах постоянного тока!

Саша вздохнул.

— Всё-таки сразу получать постоянный ток удобнее, чем потом его выпрямлять, — продолжил Якоби, — даже если ваша идея с трубками Гейслера сработает.

— Сработает, куда ей деться, — сказал Саша и отпил чай. — Действующая модель есть? Пора вытрясать из папа́ деньги на строительство электростанции?

— Модель есть, но нуждается в усовершенствовании, подождите немного. Может быть к лету.

— Хорошо, — сказал Саша. — Буду ждать. Скоро будет эмиссия акций телефонной компании. Можно сразу пустить часть денег на электростанцию. Нам понадобиться хотя бы один большой генератор вашей конструкции. Это всё равно будет выгоднее, чем гальванические батареи.

— И радиостанции надо питать, — заметил Якоби. — Постараюсь.

— Как там моя кузина? — поинтересовался Саша. — Не ленится?

— Евгения Максимилиановна очень прилежная, — сказал Якоби. — И упрямая. Но, конечно, я ей не рассказываю электричество так, как вам, на основе дифференциального исчисления. Женский мозг не в состоянии этого освоить.

Саша усмехнулся.

— Значит, математику надо подтянуть. Только не делайте ей скидок. Будет сложно — сама сбежит.

Жене было четырнадцать, как и ему. Саша припомнил, что в восьмом классе физику и в советской школе преподавали не слишком серьёзно, почти как гуманитарный предмет.

— Евгения Максимилиановна кулачки сожмёт, губку прикусит, но не сбежит, — заметил Якоби. — Только надо ли? Зачем это барышне?

— Пусть сама решает. Я найду зачем.

После физики от Якоби Саша сдавал геометрию Сухонину Сергею Петровичу. На осенних занятиях, как и положено в восьмом классе они дошли до теоремы Пифагора, и Саша выдал своё любимое доказательство через прямоугольные треугольники, построенные в квадрате. В одну строчку.

Сергей Петрович посмотрел на это, как на чудо.

— А что это за доказательство? — спросил он.

— Индийское, — просветил Саша. — Двенадцатого века, кажется.

— А-а, — протянул учитель.

Судя по всему, блестящее доказательство Бхаскары Сухонин видел впервые.- А по-другому сможете доказать?- Надо немного подумать.Саша открыл тетрадь, немного подумал и восстановил доказательство с достраиванием треугольника до квадрата и вычислением площади.- Эээ… — сказал Сергей Петрович. — Тоже средневековые индусы?- Нет, древние китайцы.Учитель перечитал доказательство из Поднебесной пару раз, но ошибки не нашёл.- А ещё? — спросил он.Саша вздохнул и расписал школьное доказательство через подобие. Точнее восстановил заново, так что за совпадение с тем, что в учебнике, не ручался.Сухонин пробежал глазами, потом ещё раз.- Правильно? — поинтересовался Саша.- Подобие вы тоже знаете, — констатировал учитель. — А без него? Доказательство Евклида?- Пифагоровы штаны?- Да.Вот этого доказательства Саша и не знал.

Помнил только основную идею.

— Пифагоровы штаны во всем стороны равны, — продекламировал Саша.

Построил прямоугольный треугольник и квадраты на его сторонах.

Сухонин кивнул и заулыбался.

Зато Саша задумался.

— Ну, вот зачем? — посетовал он. — Оно же самое муторное! «Ослиный мост», «Бегство убогих», «Ветряная мельница». Как там его ещё в средние века школяры называли?

— Вот и посмотрим, преодолеете ли вы «Ослиный мост».

— Китайцы с индусами гораздо изящнее доказывали! — возразил Саша.

Сергей Петрович сел напротив и проникновенно спросил:

— Рассказать?

— Это скучно, — сказал Саша.

— Нет, чтобы я, как осёл, заучивал чужие доказательства?

— Хорошо, жду, — улыбнулся Сухонин.

«Ослиный мост», понятно. Ослу не перейти. А вот что такое «Ветряная мельница»?..

После некоторых размышлений Саша соединил вершины треугольника с вершинами противоположных квадратов, построенных на катетах. Тут же нашлись конгруэнтные треугольники.

«Равные, — уговаривал себя Саша, — не конгруэнтные, а равные. Слово „конгруэнтный“ придумал академик Колмогоров для бедных советских школьников».

Площадь каждого из треугольников оказалась равной половине каждого из прямоугольников, из которых состоял квадрат, построенный на гипотенузе. И тут Саша завис. Связать площади прямоугольников с площадями квадратов на катетах не получалось никак.

— Подсказать? — сочувственно спросил Сухонин.

— Нет, нет! Я, кажется, близко.

— Да, вы близко, — согласился учитель.

Из 179-й и подготовки к экзаменам в МИФИ Саша помнил, что, если задача не решается, надо ещё что-нибудь построить. И он продлил стороны основного треугольника и опустил на них перпендикуляры. Нашёл пары вертикальных углов и углов с перпендикулярными сторонами. И обнаружилось ещё два треугольника, конгруэнтных основному. Всё! Оно доказалось!

Когда Саша записывал финальные формулы, Сергей Петрович уже смотрел на часы: урок кончился. И в комнату входил преподаватель русского Эвальд.

— Я закончил, — сказал Саша Сухонину.

— Правильно?

Сухонин посмотрел решение.

— Да, правильно, Александр Александрович, — сказал учитель.

— Но не так, как у Евклида.

— Он чем-то лучше? — спросил Саша.

— Последнее построение не нужно. Можно обойтись без него. Вам домашнее задание: придумать доказательство без последнего построения.

До Саши дошло где-то на середине Эвальда. Да, действительно, не заметил, что сторона левого квадрата ещё и высота треугольника.

— Я понял, как доказывал Евклид! — радостно доложил он учителю грамматики.

— Хорошо, Александр Александрович, — вздохнул Эвальд. — Но у нас русский.

На следующем уроке геометрии Саша рассказал Сухонину о своём открытии и поклялся, что в учебник не смотрел.

— Верю, — сказал учитель. — Остальные хоть бы доказывали, посмотрев в учебник.

— Это для ослов, — пожал плечами Саша.

И поинтересовался:

— А как мой друг Петя Кропоткин? Смотрит в учебники?

— В учебники не смотрит, — признался Сухонин, — он поклялся не разу не открыть учебник, но всегда иметь высший балл. Но он рассказывает те доказательства, которые я им пишу на доске.

— А вы не пишите, — посоветовал Саша. — Может и так потянет. Нечего моих друзей баловать.

С тех пор геометрия с Сухониным окончательно подчинилась методике Константинова, и домашнее задание выглядело примерно так: «Придумать максимальное число формул для площади треугольника и доказать таковые».

И Саша с удовольствием вспоминал листок «Треугольник» из 179-й школы и нахваливал учителя.

Папа́ ходил на экзамены к Саше, не пропуская. Видимо, для удовольствия.

По поводу геометрии Саша не особенно волновался, ибо то, что доказал сам, выбить из головы сложно, а самопроизвольно оно вовсе не выветривается.