Санаторий 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 2

— Я помню, — тихо отозвался старичок-вохровец Афоня, — хоть и старый совсем. Первый раз про паутину толщиной в палец сообщила Ириша (он бросил взгляд на нее), в спальном корпусе она ее увидела. Что ты там, кстати, делала, Ириша?

— Не твое собачье дело, — огрызнулась она, — и потом, какое это имеет значение, что я там делала?

— Сейчас все имеет значение, — напомнил о себе сторож Валера, — каждая мелочь.

— Да, паутину я там первый раз увидела, — пропустила она мимо ушей замечание Валеры, — толщиной в сантиметр, если не полтора. Шла с крыши корпуса до самого фундамента… пауков, правда, в тот раз не заметила.

— А про муравьев кто что скажет? — слегка поправил я направление дискуссии, — и про ос с мухами тоже…

— Муравьи чуть позже появились, — ответил Гриша, — возле пруда с рыбками… кстати, надо будет узнать, что там с ними, с рыбками случилось.

— А потом мы… а точнее Тамара разоблачила Игната, как пособника наших надзирателей, — попытался поставить точку в обсуждении я. — И она же и шмальнула в него из двустволки… расскажи уж заодно, Тамарочка, зачем его надо было убивать?

— Не расскажу, — вызверилась она, — сами догадайтесь.

— Окей, — не стал я педалировать этот скользкий вопрос, — шмальнула, значит было за что. И теперь, граждане, мы подходим к реперной, так сказать, точке нашего житья-бытья…

— Что такое реперная точка? — спросил незамутненный образованием Валера.

— Объясняю, — я сел на краешек стола, вылил остатки водки типа Московская себе в стакан, после этого продолжил, — по-английски это будет дефайн оф пойнтс, по-французски пойнтс де референс. В шкалах измерений это главные показатели, на которых основывается все дальнейшее. Например, в температурной шкале это точка замерзания воды и точка кипения. Если совсем коротко и в переносном смысле, то это основа, на которой базируются все дальнейшие умопостроения. Так доступно?

Народ слегка затупил, но возражений не последовало, поэтому я и продолжил.

— Итак, в нашем конкретном случае реперной точкой будет диалог менеджера Павлика и кота Васьки с дальнейшим убиением обозначенного кота из двустволки… Тамара, зачем ты в него оба заряда-то всадила? Когда и одного достаточно было…

— Не скажу, — зло ответила она.

— И на второй вопрос тоже ничего не скажешь?

— На какой?

— Зачем вообще в него стрелять-то было… когда у нас вроде бы наметился свет в конце туннеля.

— Какой еще нахер свет? — еще раз вызверилась Тамара, — какого нахер туннеля? Да все, что сказал этот хер из твоей коробочки, сплошным гоневом было? Неужели этого кто-то не понял?

— Ну я не понял, — подал голос Гриша, — объясни тупому на пальцах, почему это гонево?

Тамарка неожиданно успокоилась и даже выдала что-то, похожее на улыбку.

— Легко, Гришенька… значит, слушай сюда и не говори потом, что не слышал…

Разбор полетов-2

Тамара молча потянулась ко второй бутылке, а я помог ей и набулькал в стакан чуть больше половины. Она основательно приложилась к нему, закусила конфеткой и начала излагать свои глубокие мысли.

— Значит так, кореша вы мои санаторные… — начала она.

— Санаторские вообще-то, — не выдержал я ее лингвистики, на что она даже огрызаться не стала, а просто продолжила.

— Пусть будут санаторские, мне пох… так почему этот манагер с замашками пидора нам слепил дуру…

— Как-как? — тоже не выдержал ее лексики старичок Афоня.

— На современном молодежном сленге это означает «говорить неправду», — пояснил ему я.

— Правильно, — благосклонно кивнула она мне, — а если это выражение не нравится, могу заменить его на «прокрутил варганку» или даже «забайтил»…

На это совсем уже никто не нашелся, что ответить, поэтому Тамара начала, наконец, развивать свою основную мысль.

— Видели задний фон, на котором сидел этот Павлик?

— Видели, конечно, — ответил за всех я, — что-то переливающееся там было на этом фоне.

— Да это-то понятно, — поморщилась она, — но в один момент переливание затормозилось, видно сбойнуло что-то у него программе, и вместо задника появилось что? — и она обвела взглядов всех своих санаторских корешей по очереди.

Но кореша на этот раз сплоховали, ответов ей не последовало.

— Тормоза вы какие-то, — в сердцах бросила она такое обвинение, — самого главного и не увидели. Там вместо этой красочной хрени вылез наш ларек, как уж его…

— Сапсан что ли? — помог ей я.

— Во-во — только какой из него Сапсан, Дятел скорее, — подтвердила она, — только не с фасада, а с другой стороны — которая по направлению к местным гаражам.

— То есть ты хочешь сказать, — сформулировал свою мысль Гриша, — что Павлик этот сидел сзади нашего ларька и вещал оттуда?

— Дошло, наконец, — ощерилась Тамара, — долго ж у нас менты соображают.

— А почему ты решила, что это наш ларек? — вступил в разговор я, — и что это вообще ларек? Часто бывала в этом месте что ли? Насколько я запомнил, там только заросли лопухов и репейника, больше ничего.

— На этой задней стене член нарисован, — просто объяснила она, — большой и красивый. Я его и нарисовала пару месяцев назад… когда бухая была.

На этот тамаркин пассаж совсем уже никто не сумел ничего ответить, так что продолжила она без остановок.

— Ну и этот вот мой член… в смысле нарисованный мною, — пояснила она, поняв двусмысленность фразы, — там и показался, когда задник у них сбойнул.

— Предлагаю сделать вылазку к ларьку, — само собой вылетело из меня, — и проверить на месте, что там нарисовано… и место выхода Павлика в эфир заодно может обнаружим.

— Так пауки же, — тут же отреагировал Гриша, а Ирина добавила, — и муравьи с осами.

— Пойдем втроем, Гриша в авангарде, — начал рисовать диспозицию я, — Тамарка посередине, я замыкающий. Всех насекомых по дороге будем отстреливать.

— Я согласен, — очень быстро среагировал Гриша, а Тамара добавила, — а чего, можно, в виде эксперимента…

— Тогда ставим наше собрание на паузу и выдвигаемся к ларьку, — я поднял с пола свой АКМ, а двустволку протянул милиционеру.

— Патронов нет, — ответил он, переломив ствол.

— Есть патроны, — Тамарка встала со своего стула и протянула Грише целую пачку патронов Калашников 12/70 номер один, так, по крайней мере, напечатано сверху было.

Гриша молча забрал у нее пачку, распечатал и вогнал две штуки в оба ствола.

— Семерку, конечно, хотелось бы, — сказал он, не обращаясь конкретно ни к кому.

— За неимением гербовой, — отбрила его Тамарка, — пишем на простой.

— Все, выходим, — принял я командование на себя, — дверь за нами не забудьте запереть.

И мы гуськом двинулись к черному выходу корпуса номер один, по совместительству лечебного и административного.

— Движение справа, — тут же доложил Гриша, оказавшись на свежем воздухе.

— Показалось, наверно, — ответил я ему из арьергарда, — нету там ничего.

— Ну и слава богу, — сказал он, и мы дружной цепочкой начали быстрое перемещение к ларьку славной компании ООО «Сапсан».

Мне сразу показалось, что в воздухе пахнет чем-то непривычным, но сообщать об этом остальным моим товарищам я не стал. А просто контролировал ситуацию в задней полусфере по ходу нашего движения. От черного хода первого корпуса до ларька всего-то было полсотни метров, но дорога эта пролегала между декоративно подстриженными кустами и деревцами, составлявшими ландшафтный дизайн территории санатория. Так что прямая видимость временами перекрывалась

Но ничего особенно страшного я не заметил, видимо страшные насекомые не успели освоить этот уголок. Так что ландшафтные красивости мы миновали без задержки, уперевшись в торец администрации — это было деревянное одноэтажное строение, где девочки-менеджеры оформляли на проживание пациентов санатория.

— Паутина слева, — будничным голосом сообщил нам Гриша.